— Моя фирма пройдет любую проверку, — Виктор смахнул невидимую пылинку с лацкана своего пиджака. — Я построил систему, Аня. Идеальную. Не подкопаешься.
Он бросил на меня тот самый взгляд — снисходительный, полный самодовольства. Взгляд, которым он смотрел на меня последние годы из наших шести лет брака.
Я для него была просто Аней. Тихой, незаметной, той, что перебирает бумажки в каком-то скучном отделе статистики и приносит домой зарплату, которую он в шутку называл «на булавки».
Эту легенду я строила дольше, чем он — свою финансовую империю. Пять лет. Пять лет «корпоративов» в пансионатах Подмосковья, которые на самом деле были выездными учениями службы экономической безопасности.
Пять лет «повышения квалификации», которые были курсами по анализу офшорных схем. Пять лет я позволяла ему верить, что я — серая мышка, фон для его блистательной карьеры.
А сама слушала и запоминала. Каждую схему, каждую фамилию, каждый номер счета, которым он хвастался, пьянея от собственной гениальности.
— Это хорошо, — я медленно размешала сахар в своей чашке. Фарфор тихо звякнул о стенки. — Уверенность — главное в бизнесе.
— Уверенность и ум, — поправил он. — А у меня и того, и другого в избытке. Завтра придет какой-то очередной клерк из налоговой.
Попьет кофе, полистает папки для вида и уйдет ни с чем. Они все одинаковые. Серые и скучные. Как твоя работа.
Он не знал, что имя этого «клерка» — Анна Воронцова. Моя девичья фамилия. Фамилия, под которой меня знали в совершенно других кругах.
Там, где мое имя заставляло самых уверенных в себе бизнесменов нервно потеть. Переломный момент наступил не год назад.
Он зрел долго, но окончательно кристаллизовался в тот день, когда я вернулась после сложнейшей операции, а он даже не встретил меня из больницы, потому что «решал вопросы».
Тогда я поняла, что живу с чужим, злым человеком. Любовь угасла, оставив после себя только холодный пепел разочарования и твердое, как сталь, решение довести начатое до конца.
— Ты даже не представляешь, насколько они все одинаковые, — тихо сказала я, поднимая на него глаза.
Он усмехнулся, не уловив в моем голосе ничего, кроме привычной покорности.
— Ладно, офисный планктон, не забивай свою милую головку. Просто знай, твой муж — гений. И никто, слышишь, никто не сможет это разрушить.
Он не знал, что его идеальная система уже дала трещину. И этой трещиной была я. Завтра я приду в его офис не как жена.
Я приду как старший инспектор с полным доступом ко всем его «гениальным» схемам. И я не буду пить кофе.
Утром Виктор насвистывал, выбирая галстук. Он был в предвкушении легкой победы.
Я же молча надела строгий брючный костюм антрацитового цвета, убрала волосы в тугой пучок на затылке — прическу, которую он ненавидел. Надела очки в тонкой металлической оправе, которые никогда не носила дома.
Образ был завершен. В зеркале на меня смотрела не Аня, а инспектор Воронцова.
Я приехала в его бизнес-центр на служебной машине за полчаса до него. В холле пахло дорогим парфюмом и деньгами.
Я прошла мимо охраны, блеснув удостоверением, и поднялась на нужный этаж. Секретарша Виктора, молоденькая блондинка по имени Марина, окинула меня оценивающим взглядом.
— Добрый день. Старший инспектор Воронцова, налоговая служба. У вас плановая выездная проверка.
Марина тут же сменила выражение лица на испуганно-любезное.
— Ой, да, конечно, Виктор Андреевич предупреждал. Он скоро будет. Может, вам кофе?
— Нет, спасибо. Мне нужна переговорная комната и полный доступ к финансовой документации за последние три года. Вот первичный список.
Я положила на ее стол лист. Список был составлен так, чтобы ударить по самым больным точкам. Договоры с фирмами-однодневками, которые он так гордо называл «буфером», отчеты по тем самым «оптимизированным» сделкам.
Когда Виктор вошел в офис, я уже сидела в переговорной за столом, заваленным папками.
Он не зашел ко мне. Он, как король, проследовал в свой кабинет, бросив Марине на ходу: «Ну что, пришла наша мышка из налоговой? Пусть сидит, изучает. Главное, кофе ей хороший сделай, а то еще обидится».
Первые несколько часов он не появлялся. Играл в занятость и собственную важность.
Я работала молча, методично, не поднимая головы. Мой помощник, молодой парень по имени Кирилл, тихо шуршал бумагами рядом.
К обеду Виктор, видимо, решил, что пора явить себя миру. Он вошел в переговорную с той самой снисходительной улыбкой на лице.
— Ну как успехи, Анна… — он запнулся, вглядываясь в мое лицо. Улыбка начала медленно сползать. — Анна… простите, как вас по отчеству?
— Валерьевна, — ровным голосом ответила я, не отрываясь от документа. Я чувствовала, как его взгляд буравит мой затылок.
Он узнал голос. Но мозг отказывался соединять образ тихой домашней Ани и этой холодной женщины в строгом костюме.
— Очень приятно. Виктор Андреевич. Я так понимаю, вопросов пока нет?
— Вопросы будут, Виктор Андреевич. Чуть позже. Например, по вашему контрагенту «Велес-Трейд». Очень интересные у вас с ними обороты. Особенно в третьем квартале прошлого года.
Я назвала ту самую фирму, о которой он с восторгом рассказывал мне дома, как о самой удачной схеме по выводу прибыли. Его лицо на мгновение окаменело.
— Это стандартная рабочая процедура, — процедил он. — Наш юрист все объяснит.
— Я бы предпочла услышать объяснения от вас. Лично. После того, как закончу с этими документами.
Он молча вышел. Королевская уверенность дала первую трещину. До конца дня он больше не заходил, но я чувствовала его нервозное присутствие за стеной.
А вечером, когда я уже ехала домой, зазвонил мой личный телефон. На экране высветилось «Муж».
— Ань, привет. Ты не представляешь, какой у меня сегодня был день. Прислали какую-то стерву из налоговой.
Сидит, копается, вопросы такие задает, будто уже все знает. Мегера в очках. Но ничего, мы и не таких обламывали.
— Устала? — спросил Виктор, когда я вошла в квартиру. Он сидел на кухне в полумраке, перед ним стоял бокал с коньяком. Его обычная вечерняя бравада испарилась.
— Как обычно, — я пожала плечами, снимая туфли. Я играла свою роль до конца. Роль уставшей офисной работницы.
— Эта… Воронцова… Она похожа на тебя. Голос, манеры. Странное совпадение. У нее даже родинка над губой, как у тебя.
Он смотрел на меня в упор, пытаясь что-то разглядеть. Пытаясь соединить несоединимое. Я выдержала его взгляд, спокойно наливая себе стакан воды.
— В мире много похожих людей, Вить.
— Да, конечно. Просто… она задает слишком точные вопросы. Будто кто-то сливает ей информацию. Кто-то из моих.
Он залпом допил коньяк. Паранойя уже пустила в нем корни. Это было даже лучше, чем я предполагала.
На второй день проверки я пришла в его офис с новым списком. В нем были три офшорные компании, зарегистрированные на подставных лиц.
Компании, через которые он покупал недвижимость за границей и нашу загородную дачу.
Ту самую дачу, где он любил устраивать вечеринки для «нужных» людей, на которые меня почти никогда не звал.
Виктор влетел в переговорную, даже не постучав. Его лицо было багровым.
— Что это такое? — он бросил мой список на стол. — Какое вы имеете право лезть в мои личные дела? Это не имеет отношения к фирме!
— Имеет, Виктор Андреевич, — я подняла на него холодный взгляд из-под очков.
— Если средства на покупку этой недвижимости выводились из вашей компании под видом фиктивных контрактов. А у нас есть все основания так полагать.
— У вас нет ничего! — закричал он.
Мой помощник испуганно вжал голову в плечи. Я жестом показала ему выйти. Мы остались одни.
— Сядьте, Виктор Андреевич. И давайте без крика.
Он тяжело опустился на стул напротив. Его самоуверенность исчезла, осталась только злая, загнанная в угол агрессия.
— Послушайте, Анна Валерьевна, — он перешел на заискивающий тон. — Я вижу, вы профессионал.
Давайте договоримся. Любой бизнесмен иногда… оптимизирует процессы. Я готов проявить… гибкость. Уверен, мы найдем решение, которое устроит всех.
Он намекал на взятку. Так предсказуемо. Так в его стиле.
— Решение будет только одно. Законное.
— Да какой закон! — он снова вскипел. — Вы просто хотите разрушить то, что я строил годами! Вам доставляет это удовольствие? Видеть, как человек падает?
— Мне доставляет удовольствие видеть, как торжествует справедливость, — отчеканила я.
Я достала из своей папки последнюю бумагу. Распечатку банковского перевода.
— Семнадцатого октября два года назад. Перевод на счет в банке на Каймановых островах.
Сумма — семьдесят три тысячи двести пятьдесят долларов. Получатель — некая Елена Смолина. В назначении платежа указано «оплата консультационных услуг».
Не могли бы вы пояснить, что это были за услуги такой специфической стоимости?
И почему эта Елена Смолина в тот же день купила себе автомобиль, точную копию того, что вы подарили мне на годовщину?
Я смотрела ему прямо в глаза. Он побледнел. Эту историю он сам рассказал мне в тот вечер, пьяный и гордый своей хитростью.
Рассказал своей тихой жене Ане, которая, как он думал, ничего не понимает в его великих делах.
Он рассказал о любовнице, о подарке, о том, как красиво провел деньги через фирму.
Он смотрел на меня, и в его глазах я впервые увидела настоящий, животный страх. Он еще не понял, кто я.
Но он понял, что инспектор напротив знает о нем абсолютно все. До последней грязной тайны.
Он смотрел на меня, и его губы беззвучно шевелились. В его голове судорожно билась мысль, пытаясь сложиться в единое целое. Голос. Родинка. Знания. Фамилия… Воронцова… Моя девичья фамилия.
— Аня?.. — прошептал он. Это прозвучало не как вопрос, а как приговор.
Я медленно сняла очки и положила их на стол. Я посмотрела на него тем самым взглядом, которым он смотрел на меня все эти годы. Только теперь в нем не было покорности. В нем была сила.
— Здравствуй, Витя.
Осознание ударило по нему, как кувалда. Он вскочил, опрокинув стул. Его лицо исказилось гримасой ужаса и неверия.
— Нет… Не может быть… Ты… Ты не можешь! Ты же… просто…
— Просто сижу в офисе с бумажками? — я закончила за него. — Да. Только офис немного другой. И бумажки тоже.
— Это какая-то шутка? Розыгрыш? — он начал метаться по комнате, хватаясь за голову. — Ты все подстроила! Ты мстишь мне!
— Я не мщу. Я выполняю свою работу. А ты мне в этом очень помог, — я спокойно встала, собирая документы в папку.
— Все эти годы ты хвастался передо мной своими махинациями. Рассказывал в деталях, как обманываешь государство, партнеров, меня… Ты был так уверен в моей ничтожности, что сделал меня своим главным свидетелем.
Он рухнул на стул, обмякнув. Вся его напускная гениальность рассыпалась в прах. Перед мной сидел не король бизнеса, а жалкий, испуганный мошенник.
— Анечка… Прошу тебя… — он пополз ко мне на коленях, пытаясь схватить за руку. — Мы же семья! Я все исправлю! Я все тебе отдам! Только не делай этого!
Я отступила на шаг.
— Семьи у нас больше нет, Виктор. Ты сам ее разрушил.
Я повернулась к двери.
— По предварительным итогам проверки, — мой голос звучал ровно и официально, — вашей компании будут доначислены налоги и штрафы на сумму, превышающую годовой оборот.
Все счета и активы, включая личные, будут арестованы в счет погашения долга.
Материалы проверки будут переданы в Следственный комитет для возбуждения уголовного дела по статьям «Мошенничество в особо крупном размере» и «Уклонение от уплаты налогов».
Я открыла дверь. В коридоре меня уже ждали мои сотрудники.
— Ваша империя рухнула, Виктор Андреевич. И вы сами заложили под нее бомбу. Прощайте.
Я вышла из переговорной, не оглядываясь. Я шла по его офису, мимо испуганных лиц сотрудников, мимо его разбитого кабинета, и впервые за много лет чувствовала, что дышу полной грудью.
Я больше не была тенью. Я была собой. Анной Воронцовой. И впереди меня ждала моя собственная жизнь.
***
Прошло пять лет. Солнечный луч скользнул по стене и коснулся фотографии на комоде.
На ней мы втроем: я, мой муж Сергей и наш трехлетний сын Мишка, который смеется, сидя у папы на плечах. Я смотрю на эту фотографию и улыбаюсь.
— Мама, самолет! — Мишка подбежал ко мне с новой игрушкой, которую ему утром подарил Сергей.
— Какой красивый! Покажешь, как он летает?
Сергей вошел на кухню с чашкой ароматного травяного чая для меня. Он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.
— Доброе утро, любимая. Как спалось моему начальнику отдела?
Я рассмеялась. После того дела я пошла на повышение. Сергей — врач-кардиохирург. Мы познакомились случайно, через год после моего развода, когда я пришла на плановый осмотр.
Он ничего не знал о моей прошлой жизни, а когда я рассказала, просто сказал: «Ты очень сильная. Я горжусь тобой».
В его мире не было места хвастовству и самоутверждению за чужой счет. Были только забота, уважение и тихое, настоящее счастье.
Иногда я вспоминаю Виктора. Он получил условный срок, но бизнес потерял полностью.
Говорят, сейчас работает каким-то мелким менеджером, живет с родителями. Он так и не понял, что его погубила не моя месть, а его собственная гордыня.
Он был так уверен, что стоит выше всех, что не заметил, как человек рядом с ним перестал быть просто тенью.
— О чем задумалась? — тихо спросил Сергей, заметив, как изменилось мое лицо.
— Да так, о прошлом, — я повернулась к нему и посмотрела в его добрые, любящие глаза. — И о том, как же мне повезло, что оно осталось в прошлом.
Он улыбнулся, и в этой улыбке было столько тепла, что его хватило бы, чтобы растопить все ледники мира.
Мишка запустил свой самолет, и тот пролетел через всю кухню. Мы рассмеялись. В моем доме больше не было места лжи и страху.
Только любовь, смех и гул маленького игрушечного самолета, летящего в ясное, солнечное будущее.
