На встречу она пришла в джинсах и в свитере, который Андрей называл «антисексуальным». На всякий случай.
Игорь сидел в кофейне, как будто и не прошло шести лет. Всё такой же. Только волосы седые у висков, и взгляд — спокойнее. Или просто усталый.
— Привет, — он встал, притянул к себе стул. — Ты не изменилась.
— Ты врёшь. Я теперь медитирую и пью матча. Это уже диагноз.
Они засмеялись.
— Как Андрей? — Игорь взял себе американо. Без сахара. Всегда пил так. Вспомнилось мгновенно.
— Хорошо. Работа. Бюджеты. Устал, как все.
— А у вас?
— Тоже устали. Мать его у нас жила. Почти квартал.
— Крепкие у тебя нервы, — усмехнулся Игорь.
Повисла пауза.
— Я хочу вернуться в ту квартиру, Лия. Та, что в ипотеке. Я не могу сейчас брать новую — после развода там всё сложное. А мы же не жили там… Я бы выкупил твою часть. Или ты — мою. Но надо решить.
Она кивнула.
— Я понимаю. Но ты точно туда хочешь? Там же всё с нами связано.
— Я больше никуда не хочу. Я хочу просто жить. Без драм.
— Ты сказал, не только про квартиру. Это что?
Игорь опустил глаза.
— Мне сорок один, Лия. Я развёлся, остался без жилья, без нормальной работы. Я вспоминаю, как у нас всё пошло прахом, и понимаю — ты была права. Тогда. Я был мудаком. Я тебя не слышал. Знаешь, у меня было чувство, что ты у меня всегда под рукой. А потом ты ушла. И всё, как домино: звонки, суд, делёжка. Три года — и тишина.
Она смотрела на него. И в груди что-то дёрнулось. Не любовь. Нет. Но тепло. Сложное, мутное, как будто старое письмо с запахом духов, которое хранилось в ящике.
— Игорь, ты сейчас не по любви говоришь. Ты — по обстоятельствам.
— А ты, Лия? Ты по любви вышла за Андрея?
Она вздрогнула.
— Не смей.
— Прости. Просто… Ты ведь сильная. Независимая. Но у тебя в глазах тоска. Я это вижу. Я тебя когда-то знал.
Она встала.
— Я уже другая. Ты знал Лию до нервных срывов, до курсов терапии, до фриланса, который ест мозг с утра до вечера. Сейчас я — женщина с опытом и с приветом.
— Но ты всё ещё — ты.
— А ты всё ещё — мой бывший. И у нас с тобой одна квартира на двоих. Это всё, что нас объединяет.
Она ушла. Он не удержал. Просто смотрел в спину. Не бежал за ней. И правильно.
Вечером дома Андрей смотрел в экран, явно пережёвывая какие-то сложные расчёты. Лия подошла сзади, обняла его и положила подбородок на плечо.
— Ты представляешь, у меня сегодня был кофе с бывшим.
Он обернулся, прищурился.
— Добровольно?
— У нас с ним квартира. Он хочет вернуться туда. Жить.
— А ты?
— А я хочу с тобой на юг. В сентябре. Снять жильё. Купить вино. И не брать с собой ни свекровь, ни бывших, ни даже ипотеку.
— А я хочу, чтобы ты это прямо сейчас записала на диктофон. Чтобы, когда я предложу поехать к маме в октябре, ты это включила мне под ухо.
Они рассмеялись. А потом замолчали.
Всё было сложно. Всё было по-настоящему. Но в этой тишине не было напряжения. Было… какое-то мы.
Если бы Лия знала, что всё завертится в пятницу в 11:07, когда она просто вышла в магнит за хлебом и минералкой — она бы, возможно, сделала макияж. Или хотя бы надела лифчик.
Но жизнь не терпит подготовки. Ей нравятся внезапные премьеры без грима и репетиций.
Андрей стоял посреди кухни с перекошенным лицом. У телефона на громкой связи что-то истерично визжало. Лия зашла и, даже не снимая кроссовки, замирает в прихожей.
— Что происходит?
— Мама… — Андрей выключил громкую связь и уставился в экран, как будто там было написано «Вы проиграли эту жизнь». — Мама… попала в аварию.
Лия резко подошла ближе.
— Что с ней?
— Ничего серьёзного. Ушиб. Но… она в больнице. И ей некуда идти после выписки. И она… сказала, что к нам.
— А нет. Нет-нет-нет. — Лия отступила назад, будто её ударили. — Она съехала. Ушла. Дала обещание. Записку на холодильник. Всё. Мы вышли из этого сериала.
— Лий, ну… она же мать.
— Она — манипулятор с педагогическим прошлым. Я не хочу опять ходить на цыпочках, проверять, не прокомментирует ли она мой бюстгальтер, сорт туалетной бумаги и мои утренние чаи.
Андрей молчал. Это был тот самый момент, когда выбирают сторону. Когда нельзя оставаться нейтральным. Как в шахматах — или ты белыми, или чёрными. Серых фигур не существует.
Он вздохнул:
— Я поеду за ней.
— Тогда вези её не ко мне. Хочешь — в гостиницу. Хочешь — к тебе на работу. Но в наш дом — нет.
— Лия…
— Я серьёзно. У меня сейчас на горизонте встреча с риелтором, потому что Игорь всё-таки подал заявку на выкуп моей части квартиры. Я в стрессе. У меня болит шея. У меня болит жизнь.
— Это ты сейчас со мной разговариваешь? — Андрей нахмурился. — Или с кем-то из отдела по продажам?
— С тобой. С мужем. Который считает, что чужое давление можно постоянно приносить в дом, как газету — раз в день, и желательно с кофе.
— Она не чужая!
— А я, значит, кто? Персонал?
Он смотрел на неё. Глаза были растерянные. И — обидно — немного испуганные.
— Лия… ты говоришь так, будто я выбираю между вами.
— А ты и выбираешь. Просто не хочешь признать.
В тот же вечер Лия вышла из дома. Без крика. Без сбора вещей в спортивную сумку. Просто накинула куртку, взяла ноутбук, и ушла. В коворкинг на ночь. Такое с ней бывало, когда всё «не помещалось» в четырёх стенах.
Через полтора часа она уже сидела за стойкой, в наушниках, с пустой чашкой кофе и пустым взглядом в экран. За окном мокрый июль. Плескались машины, как будто осень.
Раздался звонок.
Игорь.
Лия вздохнула. Хотела сбросить. Но ответила.
— Ты выбрала, да? Будешь продавать?
— Буду.
— Уверена?
— Уверена. Я хочу навсегда избавиться от призраков. И от тебя — в том числе.
— Справедливо, — сказал он после паузы. — Я всё равно хотел тебе кое-что отдать.
— Ключи?
— Нет. Письмо. Ты писала его, когда мы расставались. Забыла на комоде. Я только недавно нашёл. Хочешь — привезу?
— Нет.
— Лия, там…
— Не надо. Я уже другая. Мне не нужно письмо от той себя. Пусть она останется там. В той жизни.
Она отключилась.
На следующий день Андрей позвонил сам. Голос был грубее, чем обычно. Не злой. Просто… усталый.
— Мы с мамой у неё дома. Я помог ей вернуться. Она обещала не вмешиваться. И она извинилась, Лия. По-настоящему.
— Только потому, что упала под колёса и не смогла встать. Ну да. Удобный момент для раскаяния.
— Я не прошу тебя прощать. Я просто хочу, чтобы мы были вместе. А ты ушла. Опять.
— Я не уходила. Я вышла. Подышать. Ты меня не догнал. Значит — тебя всё устраивало.
Молчание.
— Знаешь, я ведь не герой, Лия. Я просто человек между двух огней. И иногда я ошибаюсь.
— Мы все ошибаемся. Но кто-то возвращается — а кто-то пишет письмо, которое никто не читает.
— Это о чём?
— Не важно.
Спустя неделю Лия подписала договор. Она вышла из квартиры, где всё началось с Игорем, и больше туда не вернулась.
Она переехала. Не к Андрею. Не к матери. Не в новую жизнь. А просто — в себя.
Прошёл месяц.
Серый сентябрь хлюпал под ногами. В воздухе — запах печёных яблок, и крика детей, которые возвращались из школы. Осень снова начиналась с чистого листа.
Лия сидела в маленьком кафе, пила чай и листала план — свой бизнес-план. Маленький, но только её.
Раздался звонок.
Андрей.
— Привет, — тихо сказал он. — Не помешаю?
— Пока нет. Что случилось?
— Ничего. Просто… я тебя вспоминаю. Часто. Я уже всё обдумал. Мама теперь в частном пансионате, у неё даже йога по расписанию.
— Серьёзно?
— Да. И она туда сама пошла. Сказала — «лучше, чем у вас».
— Умно.
— Я нашёл квартиру. Ту, где мы можем начать без чужих голосов. Без прошлого.
Пауза. Лия посмотрела в окно. Там шёл дождь. Медленно, спокойно. Как будто тоже обнулялся.
— Андрей…
— Да?
— Начнём с кофе?
— С киноа.
Они оба рассмеялись. И в этом смехе было что-то настоящее.
ФИНАЛ
Галина Петровна так больше и не вернулась. Игорь выкупил квартиру, женился через полгода на своей коллеге из налоговой. Лия с Андреем начали всё с нуля — без накоплений, без претензий, но с честным договором: если кто-то начинает тащить чужой багаж — второй не должен становиться грузчиком.
Иногда именно потеря даёт возможность построить заново. Без драмы. Без иллюзий. С юмором. И с выбором — в сторону себя.
Конец.