Годовалый Матвей делал свои первые, еще неуверенные шаги, раскинув ручонки для равновесия.
Его смех зазвенел колокольчиком, чистым и ничем не омраченным. Он и правда ничего не понимал.
Не понимал, почему бабушка Галина Константиновна, застывшая в дверях с сумкой с хлебом, вдруг побледнела, словно увидела призрак.
Не понимал, почему голос мамы Татьяны из привычно ласкового вдруг стал напряженным.
Галина Константиновна не просто так замерла с открытым ртом. На это была своя причина: ее единственный внук Матвей, наследник фамилии, кружился в пышном платьице нежно-розового цвета.
Платье было из тонкого батиста, с кружевными манжетами на рукавах и маленькой изящной розочкой на поясе.
На его мягких каштановых кудряшках красовался белый ажурный чепчик. Сумка выскользнула из онемевших пальцев Галины Константиновны, и булки, словно испуганные ежики, покатились по полу.
— Что… что это на нем? — хрипло выдохнула женщина.
Татьяна, сидевшая на диване и штопавшая Дмитрию носки, вздрогнула и подняла голову.
Увидев выражение лица свекрови, она на мгновение растерялась, но тут же собралась, и на ее лице появилось привычное для таких моментов вежливое, но отстраненное выражение.
— Здравствуйте, Галина Константиновна! Это платье. У нас вся одежда закончилась, а это чистое, с утра постиранное. Матвей все пачкает мгновенно.
— Я вижу, что это платье! — Галина Константиновна сделала шаг вперед. — Почему на моем внуке девичье платье? У него что, штанов нет?
Матвей, привлеченный громким звуком, остановился и удивленно уставился на бабушку.
Его большие синие глаза, точь-в-точь как у отца, широко раскрылись. Он протянул к ней руку, что-то невнятно лопоча.
— Штаны есть, — спокойно, почти демонстративно, ответила Татьяна, откладывая шитье в стороны. — Но они все в стирке или испачканы. А это платье — вот, висит себе, чистое. Мне сестра от своей дочери отдала. Какая разница, во что он одет? Ему комфортно, он не натирает этими грубыми швами кожу, ему свободно. И главное — экономия. Зачем новые вещи покупать, если есть прекрасные, качественные, почти новые?
— Экономия? — Галина Константиновна фыркнула так, будто ей в лицо плюнули.
Она подошла к внуку, наклонилась и с отвращением потрогала кружевной рукав. Матвей, решив, что это игра, радостно замахал ручками.
— Да я сама куплю ему десять комплектов самых лучших штанов, чтоб он ходил как принц, а не как… как девочка! Это же неправильно! Он мальчик! Он что, в садик тоже так пойдет?
— Галина Константиновна, успокойтесь, пожалуйста, — голос Татьяны стал холоднее. — Вы пугаете ребенка. Ему год. Он не знает, что такое “девочка” и “мальчик”. Он знает, что ему сухо, удобно и не колется. А на площадке я его одеваю соответствующе, в комбинезон. Мы так ходим дома.
— Разница есть! — всплеснула руками свекровь. Она выпрямилась, и ее взгляд стал тяжелым, обвиняющим. — Это основы воспитания! Идентичность! Он с пеленок должен понимать, кто он! А ты ему чулки на ноги надеваешь! — она с отвращением указала на белые носочки с рюшами, надетые на ножки Матвея.
— Это просто носки! — Татьяна встала с дивана, ее щеки залил яркий румянец. — Вы делаете из мухи слона! Никакой идентичности в год не существует! Есть базовые потребности! И есть здравая экономия, о которой вам, видимо, неизвестно! Ваш сын зарабатывает неплохо, но не настолько, чтобы я могла каждый день стирать горы одежды или выкидывать еще годные вещи только потому, что они розового цвета!
— При чем здесь Дмитрий? — мгновенно среагировала Галина Константиновна. — Он вкалывает как вол, а ты его сына в рюши наряжаешь! Он об этом знает?
— Дмитрию все равно! — резко парировала Татьяна. — Он умный человек и понимает, что главное — чтобы ребенок был здоров и счастлив, а не цвет его ползунков.
— “Все равно”! — ядовито повторила за ней свекровь. — Он просто не видит! Я сейчас ему позвоню…
— Звоните! — бросила Татьяна, скрестив руки на груди. — Оторвите его от важного совещания и расскажите, ка его мать устроила истерику из-за розового хлопка.
Матвей, почувствовав накаляющуюся атмосферу, надул губки и тревожно посмотрел то на маму, то на бабушку.
Его нижняя губа задрожала. Галина Константиновна увидела это, и ее сердце сжалось.
Она обожала внука. Для нее он был воплощением чего-то святого, продолжением ее сына, ее крови.
И этот образ — сильный, крепкий будущий мужчина — никак не вязался с ажурными кружевами и розовыми ленточками.
— Таня, пойми, — начала она уже тише, с надрывом. — Я не хочу ссориться. Но я не могу на это спокойно смотреть. Это же… Это ненормально! Что подумают люди?
— Какие люди? — удивилась Татьяна. — У нас тут люди с утра до вечера толпами ходят что ли? Вы да я. Няня, которая приходит на два часа, уже все видела и абсолютно нормально к этому отнеслась. Больше никого нет. Или вы боитесь, что соседи в окно заглянут и опозорят наш род?
— Не издевайся надо мной, — прошипела Галина Константиновна. — Речь не о соседях. Речь о принципе. Мальчик должен носить мужскую одежду. Синюю, зеленую, коричневую, какую угодно, но не розовую и не платья! Ты что, хочешь вырастить из него…
— Галина Константиновна, — голос Татьяны стал тихим. — Договорите, но только подумайте очень хорошо, что вы сейчас скажете, потому что некоторые слова назад взять нельзя.
Она подошла к Матвею, взяла его на руки. Мальчик прильнул к матери, спрятав лицо в ее шее.
Галина Константиновна запнулась. Она хотела сказать “девчонку”, “слабого”, что-то еще… но язык не повернулся.
— Я хочу сказать, что ты неправильно его воспитываешь, — выдохнула она, сдавая позиции. — Что ты не задумываешься о последствиях…
— Последствия будут только от того, что его самые близкие люди будут кричать друг на друга из-за ерунды и пугать его, — холодно сказала Татьяна, качая Матвея. — Вот что нанесет ему травму. А не розовое платье в годовалом возрасте.
В этот момент в прихожей щелкнул замок. Обе женщины замерли и повернулись к входной двери.
На пороге стоял Дмитрий. Он выглядел уставшим после рабочего дня, но улыбался, предвкушая встречу с семьей.
— Ну что, мои самые лучшие… — начал бодро Дмитрий, но голос его застрял в горле.
Он окинул взглядом сцену: рассыпанные булки у порога, мать с багровым лицом, жену с вызывающим видом, прижимающую к себе сына в… Он прищурился. …в платье.
— Дмитрий! — обрадовано воскликнула Галина Константиновна, увидев союзника. — Наконец-то! Объясни ты своей жене…
— Дима, все в порядке, — перебила Татьяна, но в ее голосе послышалась неуверенность. — Просто маленькое недопонимание.
Дмитрий медленно снял туфли, прошел в гостиную и поставил портфель на стул. Он посмотрел на сына. Матвей, увидев отца, просиял и потянулся к нему, забыв про все обиды.
— Папа! — радостно произнес мальчик свое любимое слово.
Дмитрий взял его на руки и подкинул вверх. Мальчик залился счастливым смехом. Отец внимательно посмотрел на его наряд.
— Ну и наряд, — произнес он наконец. — Модник ты у нас, Матвейка. Прямо как денди восемнадцатого века.
— Дмитрий, ты что, не видишь? — не выдержала Галина Константиновна. — На нем девичье платье! Твоя жена наряжает твоего сына в лохмотья какой-то девочки!
Дмитрий посмотрел сначала на мать, потом – на жену. Он видел их напряжение и готовность снова ринуться в бой.
— Мам, присядь, пожалуйста. Таня, тоже садись. Давайте без истерик. Матвей, поиграй в манеже, — мужчина поставил сына на ковер рядом с игрушками.
Все молча последовали его указанию. Галина Константиновна опустилась в свое любимое кресло, Татьяна присела на край дивана.
— Итак, — начал он. — В чем суть претензии, мама?
— Суть? — Галина Константиновна снова начала закипать. — Да ты посмотри на него! Он же мальчик! Это неправильно, неприлично и вредно для его психики!
— Таня?
— Вещи закончились. Это чистая, удобная одежда. Ему все равно. Это временно и экономически выгодно. Твоя мама устроила скандал на пустом месте, напугала ребенка…
Дмитрий помолчал, потер переносицу.
— Хорошо. Я все понял, — он посмотрел на мать. — Мам, я ценю твою заботу о Матвее и твои принципы. Спасибо, — затем мужчина взгляд перевел на жену. — Таня, я понимаю твою практичность и желание сделать быт проще. Спасибо и тебе. Но вы обе перегибаете палку. Мама, твой внук не вырастет каким-то извращенцем из-за того, что пару часов походил в платье в годовалом возрасте. Это смешно даже предполагать. Он сформирует свою идентичность потом, глядя на меня, на своих друзей, на героев из книжек, а не на цвет ползунков и платье.
Галина Константиновна попыталась что-то сказать, но Дмитрий остановил ее жестом.
— Подожди. Теперь твоя очередь, Таня. Мама, конечно, преувеличивает, но в ее словах есть доля правды. Пусть маленькая, но есть. Воспитание — это в том числе и мелочи. И да, даже в таком возрасте. Постоянно одевать его в явно девичьи вещи — не совсем верно. Это может вызывать вопросы, недоумение, вот такие вот ненужные ссоры. Экономия экономией, но психическое здоровье семьи дороже. Мы можем позволить себе купить ему лишние штаны.
— Я не “постоянно” его так одеваю, — тихо сказала она. — Было пару раз. Сегодня просто все остальное было в стирке.
— Понимаю, — кивнул Дмитрий. — Тогда давай купим еще, или сын будет стараться меньше их пачкать, — он неуверенно пошутил.
— Я… я не хотела его пугать, — первой нарушила молчание Галина Константиновна. — Я его люблю больше жизни. Ты же и сам это знаешь, сынок!
— Я знаю, мама, — Дмитрий подошел и обнял ее за плечи. — И он знает. Но давайте без криков. Договорились?
Галина Константиновна кивнула, смахивая с глаз предательскую слезу. Татьяна поднялась с дивана и подошла к свекрови.
— Галина Константиновна, простите, что резко ответила. Я тоже… Я просто не ожидала такой реакции. Давайте так: я больше не буду. Сейчас переодену его во что-нибудь нейтральное, а это платье… выброшу…
— Зачем же выбрасывать? — неожиданно сказала Галина.
Она встала, тяжело вздохнула и подошла к манежу, где Матвей увлеченно складывал кубики.
— Хорошая же вещь… Качественная, — женщина помолчала. — Отдай его кому-нибудь из знакомых, у кого девочка родилась. Пусть носят на здоровье. А я, — Галина Константиновна выпрямилась с видом человека, принявшего важное решение, — я завтра же пойду и куплю нашему Матвейке самый красивый голубой комбинезон. И штанов еще, чтобы на неделю хватало.
— Вот и прекрасно. А теперь кто-то поможет мне собрать хлеб с пола? —Дмитрий рассмеялся и наклонился.
Галина Константиновна с сыном стали собирать и отряхивать раскатившийся хлеб.
— Красивый все-таки мальчик у нас, — вдруг тихо сказала мать, не глядя на сына. — Во что ни одень… Все равно красавец.
— Конечно, мама. В кого бы он такой мог быть? Наверное, в деда пошел, — Дмитрий улыбнулся.
Галина Константиновна сдержала данное слово. На следующее утро она принесла невестке целый пакет мальчиковой одежды.
— Так много? — удивилась Татьяна, принимая вещи. — Куда столько?
— Для внука мне ничего не жалко, не вздумай на Матвейке экономить! Если что-то нужно, обращайся ко мне, я всегда помогу, — уверенно проговорила Галина Константиновна.
— Но дома же можно…
— Он должен носить одежду по принадлежности к полу, — строго проговорила свекровь, которая настаивала на своем.
Татьяна не стала спорить с женщиной и, поблагодарив, приняла от Галины Константиновны пакет с одеждой для сына.
