Ирина стояла у плиты, механически помешивая тушеную капусту. Горячий пар поднимался ей в лицо, но она этого почти не чувствовала.
Взгляд ее был устремлен в окно. Все мысли Ирины крутились вокруг одного и того же.
Муж Алексей с самого утра собрал свой потрепанный рюкзак с инструментами, надел старую рабочую куртку и, поцеловав ее в щеку, сказал:
– Мама позвонила, совсем замучилась на даче. Там и забор подлатать нужно, и дров наколоть, и грядки на зиму подготовить. Я съезжу, помогу. Вернусь к вечеру воскресенья.
Она тогда, согласившись, кивнула. Свекровь Нина Ивановна была женщиной крепкой, но годы брали свое.
Помощь женщине, действительно, требовалась. Ирина предложила составить мужу компанию, но Алексей быстро отмахнулся:
– Не стоит, солнышко. Там скучно, грязь, ты же все выходные испортишь себе. Отдохни, почитай. Я сам со всем справлюсь.
И вот сейчас, глядя на сгущающиеся сумерки, Ирина почувствовала странное беспокойство.
Алексей не звонил весь день. Ни разу. Она сама набрала его номер пару часов назад – телефон был вне зоны действия сети.
“Наверное, руки в земле, не до телефона”, – подумала тогда Ирина, однако теперь это оправдание казалось ей надуманным.
Внезапно решение созрело само собой. Она выключила плиту, накрыла кастрюлю крышкой и уверенными шагами пошла в спальню.
Там она быстро натянула джинсы, свитер и куртку. Схватила со столика ключи с телефоном и бросила их в сумку.
Ирина решила поехать на дачу к свекрови и сделать мужу сюрприз, а так же помочь, если нужно, а потом вместе с Алексеем поехать домой.
Ей вдруг сильно захотелось увидеть его, убедиться, что все в порядке, что он… что он именно там, где сказал.
Дурные мысли стали лезть к ней в голову еще с прошлых выходных, в которые Алексей тоже ездил на дачу к Нине Ивановне.
Подружка Юлия, приехавшая ее навестить, подкинула идею: что если мужчина ехал к любовнице?
Тогда Ирина отбросила это предположение, а вот на эти выходные внезапно вспомнила…
Дорога до дачи заняла чуть больше двух часов. Дачный поселок тонул во мгле, лишь в нескольких окнах светились желтые квадраты.
Машину она оставила на въезде, у леса, и пошла по знакомой тропинке к дому №47.
От улицы участок Нины Ивановны отделялся высоким забором, но калитка, как всегда, была не заперта.
Ирина уже собиралась толкнуть ее, но нос уловил едва заметный и узнаваемый запах – дымок.
Не едкий дым костра из сухих листьев, а ароматный, соблазнительный запах жаренного на углях мяса – шашлыка.
Она замерла. Неужели соседи? Но нет, запах шел точно со стороны участка свекрови.
Осторожно, стараясь не скрипеть петлями, Ирина приоткрыла калитку и заглянула внутрь.
Картина, открывшаяся ее глазам, на мгновение заставила усомниться в реальности происходящего.
Прямо перед домом, под огромной старой яблоней, стоял переносной мангал, из которого поднимался легкий дымок.
Рядом, на складном столике, красовалась тарелка с аккуратно нарезанным луком, помидорами, зеленью и половинка лимона.
На шезлонгах, расставленных полукругом, восседало двое: Алексей и Нина Ивановна.
Алексей был бос, в старых шортах и футболке. В одной руке он держал одноразовый тарелочку с дымящимся шашлыком, а другой жестикулировал, что-то рассказывая.
Его лицо было расслаблено и умиротворенно. Мужчина улыбался той широкой, беззаботной улыбкой, которую Ирина не видела у него дома уже несколько месяцев.
Напротив него сидела Нина Ивановна. Она тоже держала в руках тарелку, а на коленях у нее лежал толстый кот Васька, млевший от удовольствия.
На голове свекрови красовалась соломенная шляпка с цветами, хотя солнце уже давно село.
Она, легонько приоткрыв рот, внимательно слушала сына. Они не сразу заметили ее присутствие.
Зато Ирина обратила внимание на то, что не было никаких сложенных дров и никаких признаков “ломовой” работы.
Было видно, что на территории косили траву, но явно не сегодня и, скорее всего, не Алексей.
Ирина отступила на шаг, почувствовав, как по щекам у нее разлился жгучий румянец обиды.
Она сделала глубокий вдох и громко кашлянула. Алексей и Нина Ивановна вздрогнули и повернулись к ней одновременно.
Улыбка на лице мужа сначала замерла, а потом медленно сползла, сменившись удивлением и неподдельный ужасом.
Алексей замер с кусочком шашлыка в руках и застыл на шезлонге в нелепой позе.
— Ирина? — его голос прозвучал сдавленно. — Ты… ты что ты здесь делаешь?
— Я решила нагрянуть с проверкой, — ее собственный голос прозвучал холодно и незнакомо. — Вижу, у вас работа кипит… Прямо до седьмого пота…
Нина Ивановна первая пришла в себя. Она аккуратно сняла кота с колен, поднялась и сделала шаг навстречу невестке.
Ее лицо расплылось в приветливой, но натянутой улыбке.
— Ирочка, родная! Какая неожиданность! Проходи, садись с нами. Алеша только что самый вкусный шашлык снял с мангала, как раз кстати.
— Нет уж, спасибо, Нина Ивановна, — Ирина даже не посмотрела на свекровь, ее взгляд был прикован к мужу. — Я, видите ли, думала, что мой муж тут спину гнет, а он… а вы… отдыхаете, оказывается?!
— Ира, я могу все объяснить… — Алексей наконец поставил тарелку на траву и приподнялся.
— Объяснить что? — она перебила его, подойдя поближе. — Что забор сам собой починился? Дрова сами накололись? Ты мне с утра в глаза смотрел и врал, Алексей. Врал, что едешь работать. Для чего врал? Чтобы спокойно пошашлычить здесь без меня? Я что, мешаю? Я что, запрещаю тебе видеться с матерью?
— Нет, конечно нет! — мужчина растерянно провел рукой по волосам. — Просто… это было спонтанно. Мама предложила…
— Не ври! — вспылила Ирина. — Ты же все спланировал! С утра рюкзак собрал, вид сделал, что едешь на каторгу. Я тебе предлагала поехать вместе! Ты что сказал? “Там скучно, грязь”, а здесь, я смотрю, очень даже чисто и весело!
Нина Ивановна вздохнула и попыталась вставить слово, приняв свой привычный миротворческий тон:
— Детки, не ссорьтесь, ради Бога. Это я во всем виновата. Это я Алешеньку упросила не говорить. Я знала, что ты, Ирочка, на работе замучена, тебе отдых нужен, а тут мы с ним по-тихому, по-семейному… Он же так редко вырывается ко мне…
— По-тихому? По-семейному? — Ирина повернулась к свекрови. — То есть я — уже не семья? Мы с ним — это не семья? Для “тихого семейного” отдыха мне нужно быть за бортом? Я что, враг какой-то, что от меня нужно скрываться и устраивать тайные встречи?
— Перестань, Ира, не неси чушь, — голос Алексея окреп, в нем появились нотки раздражения. — Просто мама позвонила, сказала, что купила хорошего мяса, предложила приехать, я знал, что ты устаешь, ты же говоришь, что это такие поездки – суета… Вот я и подумал…
— Ты подумал, что лучше соврать? — перебила женщина. — Это твой выход? И вы, — она снова посмотрела на Нину Ивановну, — вы, взрослая женщина, поддержали это вранье? Предложили сыну обмануть жену?
— Хватит на маму кричать! Она тут ни при чем! — Алексей сжал кулаки.
— Как же ни при чем? Она — главная участница этого заговора! Вы вдвоем против меня сговорились!
Воцарилась тягостная пауза. Было слышно, как на углях шипит упавший жир. Алексей вздохнул и попытался извиниться:
— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Честно. Просто так вышло…
— Почему ты просто не мог сказать: “Ира, мама зовет на шашлыки, поехали”? Или, если хотел побыть с ней один, сказать: “Знаешь, я хочу съездить к маме, поболтать наедине”? Я бы что, не поняла? Я бы стала препятствовать?
Алексей замолчал. Признать это было стыдно. Проще было промолчать и скрыть.
— Я… не знаю. Показалось, что так будет проще. Не захотел тебя грузить. Ты в последнее время так устаешь, все время на нервах…
— А от вранья мои нервы крепче становятся? Ты думал, я не замечу? Ты решил сделать вид, что я дура, которой можно втереть про забор и дрова!
Нина Ивановна тихо стояла в стороне. Ее шляпка на фоне ссоры выглядела нелепо.
— Мне, действительно, жаль, Ирочка, — тихо проговорила свекровь. — Это моя ошибка. Я просто… я иногда так по нему скучаю. По старому времени, когда он был совсем мальчишкой, и мы могли вот так просто сидеть и говорить обо всем. А сейчас у него своя жизнь, свои заботы… Мне захотелось ненадолго вернуть то ощущение. Я не подумала, что это кого-то ранит…
Ирина посмотрела на Ирину Ивановну и впервые увидела не властную, всегда все знающую лучше других женщину, а просто одинокую мать, скучающую по своему взрослому сыну.
Злость женщины начала понемногу отступать, уступая место горькой обиде и усталости.
— Я не против вашего общения, — тихо сказала Ирина. — Никогда не была против. Но я хочу быть частью этой семьи, а не посторонним человеком, от которого нужно прятаться и что-то скрывать.
— Прости, — Алексей подошел и обнял ее за плечи. — Ты права. Это было тупо и подло с моей стороны. Я больше не буду.
— Да, — выдохнула она, — больше никогда.
Ирина посмотрела на стол, на догорающие угли, на смущенное лицо Нины Ивановны.
— Шашлык, говорите, вкусный?
— Еще какой. Мама мариновала по-своему, с гранатовым соком, — Алексей неуверенно улыбнулся.
— Тарелку мне, что ли, дайте, — произнесла Ирина, постаравшись, чтобы голос не задрожал. — А то я с голоду умру, дорога-то дальняя.
Нина Ивановна встрепенулась и засуетилась, доставая новую тарелку и вилку. Алексей подвел Ирину к шезлонгу, усадил и сам присел рядом.
Женщина взяла предложенную ей тарелку с аппетитным, румяным куском мяса, отломила небольшой кусочек и отправила его в рот. Мясо и правда было изумительным – нежным, сочным, ароматным.
— Действительно, очень вкусно, — тихо сказала Ирина.
Нина Ивановна довольно улыбнулась. Она была рада тому, что напряженная ситуация разрешилась.
С того момента Алексей отныне всегда приглашал жену с собой на дачу к матери.
