– Рыбу не клади. И майонез – фу! Надя, ну ты же не собираешься кормить нас этой… массой для масс?
Надежда Погодина замерла с ложкой в руке. В кухне пахло жареными перцами и шоколадом, на столе выстроились аккуратные ряды салатниц, а в духовке томилась утка с яблоками. Она медленно опустила ложку в раковину и посмотрела на телефон, из которого доносился незнакомый женский голос – резкий, требовательный, с едва скрываемой насмешкой.
Из комнаты вышел Артём. На его лице играла виноватая улыбка, которую Надя научилась распознавать за восемь лет брака – так он улыбался, когда знал, что сейчас скажет что-то неприятное.
– Это Лика звонила, – произнёс он, потирая затылок. – Она завтра прилетает. На Новый год будет с нами.
Тишина повисла в воздухе, густая, как майонез в салатнице. Только капал кран – кап, кап, кап – отсчитывая секунды до конца привычного мира.
***
За неделю до этого момента в их квартире царило предпраздничное оживление. Надежда составляла списки продуктов, проверяла рецепты, звонила сестре Вере, обсуждая, какие мультфильмы включить племянникам после боя курантов.
Восемь лет назад, когда они с Артёмом только поженились, установили негласное правило: Новый год празднуют по очереди – один раз у его родителей в Подмосковье, другой – с семьёй Нади. Система работала исправно, хотя праздники у свекрови Тамары Ивановны напоминали скорее поминки. Она ворчала на всё подряд: салаты слишком жирные, телевизор слишком громкий, соседи слишком весёлые. К полуночи все расходились по комнатам с чувством выполненного долга.
В этом году была очередь Надиной семьи. Она мечтала об этом целый год – о запахе корицы и мандаринов, о детском смехе, о том, как будут жечь бенгальские огни на балконе, а потом пойдут кататься с горки во дворе. Вера обещала привезти домашнее вино из поездки в Грузию, дети готовили спектакль про снеговика.
Но вечером двадцать третьего декабря Артём вернулся с работы взволнованный и радостный.
– Надь, представляешь, Лика возвращается! – выпалил он с порога. – Из Владивостока! Пять лет не виделись!
Надежда помнила Лику только по фотографиям и редким упоминаниям. Младшая сестра Артёма уехала на Дальний Восток сразу после университета, работала там в какой-то международной компании. На свадьбу не приехала – прислала поздравительную открытку и набор японских палочек для еды.
– Это здорово, – осторожно ответила Надя, продолжая резать морковь для винегрета. – Когда она приезжает?
– Тридцатого! Я подумал… – Артём замялся. – Может, встретим Новый год втроём? По-семейному? Она ведь столько лет одна там, вдали от дома…
Надежда почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Планы, мечты, предвкушение – всё полетело в тартарары. Но она посмотрела на сияющее лицо мужа и поняла: отказать невозможно.
– Конечно, – тихо сказала она. – Семья есть семья.
– Ты у меня золото! – Артём обнял её, и Надя на секунду поверила, что всё будет хорошо.
Следующие дни прошли в подготовке. Надежда решила не менять меню – в конце концов, традиционные новогодние блюда всем нравятся. Она позвонила Вере, извинилась, что планы изменились. Сестра расстроилась, но поняла:
– Ладно, Надюш, в следующем году обязательно вместе встретим. Зато познакомишься наконец с золовкой!
***
Двадцать седьмого декабря раздался звонок. Незнакомый номер, но Надя ответила – мало ли, вдруг с доставкой продуктов что-то.
– Надежда? – в трубке прозвучал уверенный женский голос. – Это Лика, сестра Артёма. Нам нужно обсудить меню.
– Здравствуйте, – растерялась Надя. – Меню? Я уже всё спланировала…
– Вот об этом и речь. Надь, можно на ты? Мы же родственницы. Так вот, я пять лет прожила в Азии, у меня совершенно другая культура питания. Только не делай эту смесь из колбасы и майонеза. Я такое не ем.
Надежда почувствовала, как краснеют щёки.
– Но это же традиционные новогодние салаты… Оливье, селёдка под шубой…
– Боже, – в голосе Лики прозвучало нескрываемое презрение. – Это всё наследие советского дефицита. Люди ели что было, а теперь по привычке продолжают. Осознанное питание отличает думающих людей от… ну, от стадных инстинктов.
– Я понимаю ваши предпочтения, – Надежда старалась говорить спокойно, хотя руки дрожали. – Могу приготовить что-то отдельно для вас.
– Отдельно? – Лика рассмеялась. – Надь, ты же не в столовой работаешь. Давай просто сделаем нормальную, современную еду. Я пришлю список продуктов.
После звонка Надежда долго сидела на кухне, глядя в окно. За стеклом падал снег, во дворе дети лепили снеговика. Вошёл Артём, увидел её лицо:
– Что случилось?
Она рассказала о разговоре. Артём выслушал и пожал плечами:
– Да не принимай близко к сердцу. У неё свои заскоки, она всегда такая была – максималистка. Просто не обращай внимания.
– Но она требует изменить всё меню!
– Надь, ну сделай пару её блюд и всё. Она же гостья, к тому же столько лет не была дома.
Надежда смотрела на мужа и впервые за восемь лет чувствовала себя чужой в собственном доме. Он не понимал. Не хотел понимать. Для него это были просто салаты, а для неё – часть души, которую она вкладывала в праздник.
***
Тридцатого декабря в дверь позвонили ровно в три часа дня. Надежда открыла и увидела высокую стройную женщину в дорогом пальто, с идеальной укладкой и телефоном в руке.
– Надя? – Лика окинула её оценивающим взглядом. – Я Лика. Где Артём?
Не дожидаясь приглашения, она прошла в квартиру, на ходу стягивая перчатки.
– Артём на работе, будет к вечеру, – ответила Надежда, закрывая дверь.
Лика прошла прямиком на кухню, словно жила здесь всегда. Остановилась в дверях, принюхалась:
– Ммм… запах советской столовки. Надь, тебе кто-то рассказывал про специи, или вы тут по старинке – укроп да петрушка?
Следующие два часа превратились в пытку. Лика ходила по кухне, открывала холодильник, морщилась при виде майонеза, качала головой, глядя на нарезанную докторскую колбасу.
– Это всё нужно выбросить, – заявила она, доставая из сумки пакеты. – Я купила нормальные продукты. Авокадо, тофу, киноа, семена чиа, кленовый сироп.
– Но я уже приготовила салаты…
– Надь, серьёзно? – Лика посмотрела на неё как на ребёнка. – Ты правда думаешь, что это еда? Это холестериновая бомба. Я не могу это есть, и Артёму не советую.
Она начала выставлять готовые блюда из холодильника. Салат с крабовыми палочками полетел в мусорное ведро первым.
– Что ты делаешь? – Надежда не верила своим глазам.
– Освобождаю место для нормальной еды. Не переживай, я всё приготовлю сама. Ты можешь отдохнуть.
Когда вернулся Артём, кухня была неузнаваема. Вместо привычных запахов – аромат каких-то восточных специй. Лика порхала между плитой и столом, что-то жарила на кокосовом масле, взбивала зелёные коктейли.
– Артёмка! – она бросилась брату на шею. – Как я соскучилась!
– Лика! – он обнял сестру, потом посмотрел на Надю. – Всё в порядке?
Надежда молчала. Что она могла сказать? Что его сестра выбросила её труд? Что чувствует себя прислугой в собственном доме?
– Всё отлично! – ответила за неё Лика. – Мы тут навели порядок. Правда, Надь?
Вечером, когда Лика ушла в душ, Артём подошёл к жене:
– Ты какая-то грустная.
– Она выбросила мои салаты.
– Ну и что? Сделаешь новые в следующий раз. Потерпи, пожалуйста, она ведь моя сестра. Я так редко её вижу.
Эти слова сломали что-то внутри Надежды. Потерпи. Словно её чувства не имели значения. Словно она была не женой, а удобной функцией в его жизни.
***
Тридцать первое декабря выдалось морозным и ясным. За окном искрились сугробы, во дворах уже начинали собираться компании с шампанским и петардами. А в квартире Погодиных пахло брокколи на пару и киноа с овощами.
Надежда сидела в спальне, глядя на телефон. Вера прислала фотографию – накрытый стол, дети в карнавальных костюмах, ёлка с настоящими свечами.
“Надюш, мы тебя ждём! Если что – приезжай!”
Из кухни доносился смех. Лика рассказывала Артёму о своих путешествиях, о йога-ретритах на Бали, о том, как важно “жить осознанно”. Артём смеялся, задавал вопросы, и в его голосе звучало неподдельное восхищение младшей сестрой.
Надежда встала, подошла к шкафу. Достала платье, которое купила специально для праздника – синее, с блёстками, как снег под фонарями. Надела его, посмотрела в зеркало. Красивая женщина смотрела на неё оттуда, женщина, которая заслуживала уважения и любви.
Она вышла из спальни. На кухне Лика командовала парадом:
– Артём, режь авокадо тоньше! Надя, ты можешь хотя бы стол накрыть?
Надежда молча прошла к холодильнику, достала спрятанный в глубине контейнер. Там были небольшие порции её салатов – немного оливье, кусочек селёдки под шубой. Она приготовила их тайком вчера ночью, не могла заставить себя встретить Новый год совсем без традиционных блюд.
– Ты что делаешь? – Лика смотрела на неё с изумлением.
Надежда не ответила. Она взяла контейнер, надела пальто, сунула в сумку бутылку шампанского.
– Надя, ты куда? – Артём наконец оторвался от нарезки авокадо.
– К своей семье, – спокойно ответила она.
– Но… сейчас же Новый год! Мы же договаривались!
– Вы договаривались, – Надежда застегнула пальто. – А я просто соглашалась. С Новым годом.
Она вышла, не оглядываясь. За спиной остались растерянный муж и возмущённая золовка. Впереди был морозный вечер, огни гирлянд и настоящий праздник.
***
На улице мороз щипал щёки, в воздухе висел запах дыма из труб и мандариновой кожуры, которую кто-то выбросил с балкона. Надежда шла по заснеженной улице, прижимая к себе контейнер с салатами, как самое дорогое сокровище. Вокруг гремели петарды, из окон доносились обрывки песен и смех.
Она достала телефон, набрала Веру:
– Алло, сестрёнка?
– Надя? – голос Веры звучал обеспокоенно. – Всё в порядке?
– Я еду к вам. Можно?
– Конечно! – в трубке послышался радостный визг племянников. – Мальчики, тётя Надя приедет! Надь, что случилось?
– Потом расскажу.
Дверь открылась раньше, чем она успела позвонить. Вера стояла на пороге в новогоднем колпаке со звёздочками, с бокалом шампанского в руке.
— Надя, ну наконец-то! — сестра обняла её так крепко, что Надежда почувствовала, как тает ледяной ком в груди.
Квартира встретила её взрывом звуков и красок. Племянники носились с хлопушками, Игорь пытался настроить караоке, из кухни пахло запечённой курицей и корицей. Настоящий дом. Настоящий праздник.
— Тётя Надя с салатами! — заорал Тимур, и дети повисли на ней, чуть не опрокинув драгоценный груз.
В этот момент Надежда поняла: праздник — это не про идеальное меню и не про правильные продукты. Это про людей, которые встречают тебя с радостью, какие бы салаты ты ни принесла.
Тем временем в квартире Погодиных праздник не задался. Лика стояла у плиты, пытаясь спасти свою «зелёную запеканку с киноа», но электричество моргало из-за новогодней нагрузки на сеть. Духовка то перегревалась, то остывала.
— Чёрт! — выругалась Лика, доставая обугленное месиво. — Это всё ваша допотопная техника!
— Может, закажем пиццу? — робко предложил Артём.
— Пиццу? В Новый год? — Лика посмотрела на него с таким презрением, что он сжался. — Знаешь что, я устала. Иду спать.
Она ушла в комнату, хлопнув дверью. Артём остался один за пустым столом, уставившись на тарелку с сырыми овощными палочками. Часы показывали 23:45.
В полночь он набрал номер Нади. Гудки, гудки, гудки. Она не ответила. Он слушал, как за окном взрываются салюты, как соседи кричат «Ура!», и чувствовал себя самым одиноким человеком на свете.
***
Утро первого января выдалось тихим и снежным. Надежда сидела на кухне у Веры, грея руки о чашку с чаем. На столе стояла тарелка с оливье — она ела его ложкой прямо из салатника, как в детстве.
— Видишь, как хорошо, что у нас «неосознанное питание»? — подмигнула Вера, подсаживаясь рядом с собственной тарелкой. — Можем есть майонезные салаты на завтрак и не париться.
Обе рассмеялись. Смех получился лёгким, свободным — таким, какого Надежда не слышала от себя уже очень давно.
На телефоне мигало сообщение от Артёма:
«Надь, я понял, как был неправ. Лика уехала к подруге. Дома пусто. Прости меня. Давай поговорим».
Она не стала отвечать сразу. Отложила телефон и посмотрела в окно, где медленно падал снег, укрывая следы вчерашнего празднества. На улице мальчишка лепил снеговика, а его мама стояла рядом с термосом — наверняка с горячим чаем.
— Не спеши, — мягко сказала Вера, заметив её взгляд на телефон. — Пусть подумает. Восемь лет ты бежала к нему по первому зову. Теперь его очередь.
Надежда кивнула. Она зачерпнула ещё ложку оливье — майонезного, калорийного, «неправильного» и такого вкусного.
Иногда, чтобы праздник действительно наступил, нужно уйти из-за чужого стола — и сесть за свой. Туда, где твоя еда не становится предметом насмешек, где твои традиции уважают, а твой труд ценят.
За окном начинался новый год. А вместе с ним — новая жизнь, в которой она больше не будет извиняться за свой салат «Мимоза».
