Наталья стояла у стеклянной двери гостиницы и в который раз проверяла список на телефоне. Восемь человек, англоговорящая группа, начало в десять, оплата наличными в конце маршрута. В графе «особые пожелания» было написано коротко: «интересует современная Москва, деловые районы, нетипичные места, без музеев».
Она подняла глаза. По Тверской тянулся поток машин, у обочины с шипением притормозил автобус с логотипом турфирмы. Водитель махнул ей из кабины. Наталья кивнула и задвинула телефон в сумку. Пальцы были холодные, хотя в холле гостиницы работал обогреватель.
Год назад она в это же время стояла перед школьной доской. Объясняла восьмому «Б» разницу между реформами Александра Второго и Третьего, старалась перекричать шепот в последнем ряду. Потом пришла оптимизация, сокращение часов, разговор у директора, в котором больше всего запомнился его взгляд мимо нее, в окно. Через два месяца она уволилась по собственному.
Работу гида подсказала однокурсница, давно ушедшая в туризм. «Ты же историю знаешь, язык у тебя неплохой. Попробуй. Не школа, конечно, но жить можно». Наталья прошла курсы, получила бейдж, выучила новые маршруты, научилась улыбаться уставшим людям и рассказывать им про город так, будто сама в него верила.
Сейчас она жила на эти экскурсии. Аренда однушки на Соколе, лекарства для мамы, кредит за ноутбук, который она купила еще для электронного дневника в школе. Любой сорвавшийся тур ощущался дырой в бюджете.
Дверь гостиницы мягко отъехала в сторону. В холл вошли двое мужчин с чемоданами на колесиках. За ними — женщина в ярком шарфе, оглядываясь по сторонам. На их бейджах висели карточки конференции по инвестициям. Наталья узнала логотип, видела афиши по всему центру.
Через несколько минут группа собралась у выхода. Восемь человек, как и было заявлено. Пара из Подмосковья, две молодые девушки из Петербурга, трое иностранцев и мужчина лет тридцати пяти в темно-синем пальто. Он держался чуть в стороне, говорил по-английски без акцента, но к администратору обращался на русском.
— Доброе утро, — сказала Наталья по-английски, потом повторила по-русски. — Меня зовут Наталья, я ваш гид по Москве на сегодня. Наш маршрут рассчитан на четыре часа. Если у кого-то есть пожелания, лучше сказать сейчас.
Мужчина в пальто поднял взгляд. У него были светлые глаза, усталые, но внимательные.
— Меня зовут Антон, — сказал он на русском. — Я организатор для вот этих ребят. — Он кивнул на иностранцев. — У нас будет пара дополнительных остановок. Я вам по ходу скажу. Хорошо?
Она отметила его в списке. В графе «ответственный» значилось: «Антон К.».
— Конечно, — ответила Наталья. — Главное, чтобы мы уложились во время.
Она вывела группу на улицу, пересчитала людей у автобуса и поднялась по ступенькам вслед за ними. В салоне пахло дешевым освежителем. Наталья заняла место впереди, взяла микрофон.
— Итак, — начала она по-английски, — мы начнем с обзорной поездки по центру, потом заедем в деловой район, а дальше…
Она вела привычный рассказ. Про старые особняки, про сталинские высотки, про то, как город менялся. Слова ложились легко, как отрепетированная роль. Туристы фотографировали из окон, переговаривались. Антон сидел во втором ряду, смотрел в телефон, иногда бросая короткий взгляд на улицу.
Через полчаса он поднялся и подошел к водителю.
— Можно, мы свернем чуть раньше? — тихо сказал он. — Нам нужно на набережную, к бизнес-центру. Там один объект, ребята хотят посмотреть.
Наталья подалась вперед.
— У нас по плану «Москва-Сити» через час, — сказала она. — Вы про него?
— Нет, другое место. Я покажу. — Он улыбнулся, но в улыбке было что-то торопливое. — Мы успеем. Я вам доплачу за дополнительное время, если что.
Слово «доплачу» зацепилось в голове. Дополнительный час — это еще часть оплаты за аренду. Она посмотрела на часы, прикинула маршрут. В принципе, можно было выкроить двадцать минут.
— Хорошо, — сказала она. — Только предупредите группу, что у нас будет незапланированная остановка.
Антон коротко кивнул и по-английски объяснил туристам, что они заедут в интересное место, «не для всех». Те оживились.
Автобус свернул с Тверской и, минуя пробки, выбрался к реке. За окнами сменялись фасады, дворы, стройки. Наталья продолжала рассказ, но мыслями уже считала километры и минуты.
Наконец Антон попросил остановиться у невысокого стеклянного здания без вывески. Рядом стояла пара дорогих машин. У входа курили двое мужчин в темных куртках.
— Нам нужно буквально на десять минут, — сказал Антон. — Мы зайдем, посмотрим зал, выйдем.
— Это что? — спросила Наталья. — Бизнес-центр?
— Можно и так сказать, — ответил он уклончиво. — Коворкинг, выставочное пространство. Не волнуйтесь, все нормально.
Она проводила взглядом его спину, когда он с иностранцами вошел внутрь. Русские туристы остались в автобусе, переговаривались, кто-то листал ленту в телефоне.
Наталья села на свое место. Окно было чуть запотевшим. Через стекло она видела вход. Мужчины, которые курили, затушили сигареты и зашли следом.
Прошло десять минут. Потом пятнадцать. Она снова посмотрела на часы. Водитель нервно переставил руку на руле.
— Нам тут долго стоять нельзя, — сказал он вполголоса. — Сейчас эвакуатор приедет, и все.
Наталья кивнула и уже потянулась к телефону, чтобы набрать Антона, когда дверь стеклянного здания распахнулась. Вышли двое иностранцев и Антон. Один из туристов нес черную спортивную сумку, которой у него не было, когда они заходили. Сумка выглядела тяжелой. Он держал ее обеими руками, ремень перетягивал ладонь.
Внутри что-то ёкнуло. Она вспомнила, как на инструктаже в турфирме менеджер вскользь говорил: «Если видите, что клиенты явно вляпались во что-то незаконное, лучше отойти в сторону. Мы не полиция. Но и подставляться не надо».
Антон открыл дверцу автобуса и, улыбаясь, сказал по-английски:
— Ну что, понравилось? Это новый частный клуб, доступ по приглашениям. Потом расскажете друзьям, где были.
Туристы закивали. Тот, что с сумкой, аккуратно поставил ее на пол между сиденьями и сел рядом.
Наталья почувствовала, как у нее пересохло во рту. Она не знала, что внутри, но сам вид этой внезапно появившейся ноши, отсутствие вывески на здании, мужчины у входа — все складывалось в тревожную картину.
Антон вернулся вперед, сел на прежнее место.
— Едем дальше, — сказал он. — По плану у нас теперь деловой район. Да?
— Да, — ответила Наталья, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Автобус тронулся. Она снова взяла микрофон и продолжила рассказ, но слова давались тяжелее. Мысли цеплялись за сумку, за лицо Антона, за то, как он обвел глазами салон, когда заходил.
На Кутузовском проспекте они попали в пробку. Машины стояли плотно, сигналили. В салоне стало жарко. Кто-то попросил включить кондиционер.
Наталья отключила микрофон и наклонилась к Антону.
— Скажите честно, — тихо спросила она. — Что это за место было?
Он посмотрел на нее с легким раздражением.
— Я же сказал. Частный клуб. Наши партнеры.
— А эта сумка? — Она кивнула назад. — Раньше ее не было.
Антон чуть заметно усмехнулся.
— Вы очень наблюдательная. Там рекламные материалы, сувениры. Конференция же. Расслабьтесь.
Слово «расслабьтесь» прозвучало как приказ. Она почувствовала, как в груди поднимается знакомое упрямство, то самое, что когда-то заставляло спорить с завучем о нагрузке детей.
— У меня есть ответственность за группу, — сказала она. — Если случится что-то…
— Ничего не случится, — перебил он. — Я отвечаю за этих людей. Вы — за маршрут и за то, чтобы они услышали про город. Давайте каждый будет заниматься своим делом.
Он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Пробка медленно поползла. За стеклом мелькали фасады, вывески, люди на остановках. Наталья смотрела на их лица и думала, что никто из них не знает, что в этом автобусе лежит сумка, которая может быть чем угодно.
Она попыталась отвлечься, вернуться к тексту экскурсии. Рассказала про сталинские высотки, про то, как строился район, про новые деловые кварталы. Слушатели кивали, делали фотографии. Сумка стояла на прежнем месте.
Через час они остановились у смотровой площадки. Туристы вышли, потянулись, начали фотографировать панораму города. Антон тоже вышел, но сумку никто не взял.
Наталья задержалась в автобусе. Подошла к тому ряду, где стояла сумка, и остановилась. Ткань была плотная, черная, без логотипов. Молния застегнута, замков не было.
Она протянула руку, но не дотронулась. В голове всплывали новости про перевозку наличных, про контрабанду, про все, что можно спрятать в такой сумке. Она знала, что не имеет права ее открывать. Это чужие вещи. Но и делать вид, что ничего не происходит, тоже казалось неправильным.
Водитель поднялся по ступенькам.
— Вы выходить будете? — спросил он. — Или тут останетесь?
— Сейчас, — ответила Наталья.
Она отступила от сумки и вышла на улицу. Ветер был прохладным, над городом висело бледное небо. Туристы стояли у ограждения, Антон что-то показывал им на горизонте.
Наталья подошла ближе, прислушалась. Он рассказывал про инвестиции, про перспективы рынка, про то, как «здесь всё будет меняться в ближайшие годы». Его голос звучал уверенно, почти вдохновенно.
Она почувствовала, как внутри нарастает тревога. Если она ошибается, если в сумке действительно рекламные буклеты, ее подозрения выглядят глупо. Но если нет? Если это что-то незаконное, и она сейчас просто везет это по городу вместе с туристами?
Она вспомнила, как недавно в новостях говорили о проверках гидов, о том, что на них тоже могут возложить ответственность, если они «содействуют» незаконной деятельности. Тогда она отмахнулась. Казалось, что это не про нее. Она же просто рассказывает про историю.
Сейчас эта уверенность рассыпалась.
Антон обернулся и поймал ее взгляд.
— Все в порядке? — спросил он по-английски, чтобы слышали остальные. — Наша замечательная гид что-то задумалась.
Туристы засмеялись. Наталья почувствовала, как к щекам приливает кровь.
— Все хорошо, — ответила она. — У нас еще полтора часа. Предлагаю пройтись немного пешком, потом вернемся в центр.
Она повела группу вдоль ограждения, рассказывая про панораму. Слова шли автоматически. Внутри шло другое: «Позвонить? Кому? В офис? В полицию? Сказать прямо Антону, что вы не поедете дальше, пока он не объяснит?»
В какой-то момент она поймала себя на том, что повторяет одну и ту же фразу. Остановилась, вздохнула и посмотрела на Антона.
Он стоял чуть в стороне, говорил по телефону. Голос был напряженным, но он старался говорить тихо. Наталья уловила обрывки фраз: «Да, заберут… нет, все под контролем… через час будем…»
Она отвернулась. Ей вдруг стало стыдно, что она подслушивает. Но от этого легче не стало.
Когда они вернулись в автобус, сумка все так же стояла между сиденьями. Антон сел рядом с ней, как будто специально закрывая ее собой.
— У нас еще одна остановка, — сказал он Наталье. — Небольшой магазин. Там ребята купят кое-что, и все. Потом возвращаемся.
— Какой магазин? — спросила она.
— Частный. Коллекционные вещи. Им обещали показать. — Он посмотрел на нее внимательно. — Не переживайте. Это не оружие, не наркотики. Просто товар, который не очень любят показывать официально. Но ничего противозаконного.
Слова про отсутствие нарушений прозвучали слишком уверенно. Слишком подготовлено.
— У меня есть маршрут, согласованный с фирмой, — сказала Наталья. — Там этого магазина нет.
Антон чуть наклонил голову.
— Ваша фирма получит хорошие отзывы и, возможно, новых клиентов, — сказал он. — Я уже говорил с вашим менеджером утром. Он не возражал против гибкости. Мы же все взрослые люди.
Она вспомнила, как перед выходом ей пришло короткое сообщение от менеджера: «Клиент важный, по возможности идите навстречу по просьбам». Тогда она не придала этому значения.
Сейчас фраза зазвенела в голове.
— Я не могу возить людей по непонятным адресам, — сказала она тише. — У меня лицензия, у меня ответственность.
Антон посмотрел на нее долгим взглядом.
— Послушайте, Наталья, — сказал он. — Я понимаю ваши опасения. Но вы же видите, что люди довольны. Они приехали сюда тратить деньги. Если мы будем зажимать их в рамки, они поедут в другое место. Вам это надо? Мне — нет. Я работаю с ними не первый год.
Он наклонился ближе.
— И еще. — Его голос стал почти шепотом. — Если вы сейчас начнете устраивать сцены, звонить куда-то, вы рискуете не только своим заработком. Ваша фирма тоже пострадает. Вас просто перестанут брать на такие группы. Останутся школьные экскурсии за копейки. Вы этого хотите?
Слова легли тяжело. Она вспомнила, как в школе считала каждую прибавку, как выслугу лет, как доплату за классное руководство. В туризме было по-другому. Здесь платили за язык, за умение держать людей, за гибкость. Она уже привыкла к тому, что за один хороший тур можно заработать столько же, сколько раньше за неделю.
Автобус свернул с магистрали на более узкую улицу. Наталья понимала, что сейчас надо решить. Или она делает вид, что верит Антону, и едет дальше, или ставит границу.
Вспомнилась мама, которая вчера вечером спрашивала по телефону:
— Ты там хоть не одна с ними ходишь? А то сейчас всякое бывает.
Тогда она засмеялась и сказала, что все под контролем.
Теперь это слово отозвалось пустотой.
Она взяла телефон и вышла вперед, к водителю.
— Остановите, пожалуйста, на ближайшей площадке, — сказала она.
Водитель удивленно посмотрел на нее, но кивнул. Через минуту автобус притормозил у заправки.
— Что происходит? — Антон поднялся со своего места.
Наталья повернулась к группе.
— У нас небольшая техническая остановка, — сказала она по-английски. — Пять минут.
Туристы начали вставать, кто-то потянулся за курткой. Антон шагнул к ней.
— Вы что делаете? — прошипел он по-русски.
— Я должна позвонить в офис, — ответила она. — И уточнить, что у нас за дополнительные остановки.
— Вы же понимаете, что там сейчас никто не возьмет трубку, — сказал он. — Суббота.
Она знала, что он прав. Но телефон был нужен ей не только для офиса.
Наталья отошла в сторону, к углу здания заправки. Набрала номер менеджера. Тот, как и ожидалось, не ответил. Она дождалась гудков, сбросила и открыла контакты. Пальцы дрожали.
Набрать «112» казалось чем-то чрезмерным. Как будто она уже заранее обвиняла людей в преступлении, не имея фактов. Но и игнорировать все, что она видела, было трудно.
Она вспомнила инструктаж: «Если чувствуете угрозу безопасности группы, вы имеете право прекратить экскурсию и обратиться в экстренные службы». Тогда это казалось формальностью.
Она нажала цифры и поднесла телефон к уху.
— Служба спасения, слушаю вас, — раздался женский голос.
Наталья сглотнула.
— Здравствуйте, — сказала она. — Я гид, веду туристическую группу на автобусе. У нас в салоне находится сумка, происхождение которой вызывает у меня сомнения. Клиент настаивает на остановках в непонятных местах. Я не знаю, есть ли тут состав преступления, но я… я не чувствую себя спокойно.
Она назвала номер автобуса, маршрут, примерное местоположение. Описала мужчину, здание без вывески, сумку.
Оператор уточнила детали.
— Мы передадим информацию в полицию, — сказала она. — Постарайтесь оставаться на месте, если сможете. Или двигайтесь в сторону ближайшего отделения.
Наталья поблагодарила и отключилась. Сердце стучало так, что казалось, его слышат все вокруг.
Она вернулась к автобусу. Антон стоял у дверей, руки в карманах.
— Ну что, поговорили? — спросил он. — Успокоились?
— Я позвонила в экстренную службу, — сказала она. — Сообщила о ситуации.
Он замер. На секунду в его глазах мелькнуло что-то похожее на страх, потом сменилось холодной злостью.
— Вы сошли с ума, — тихо сказал он. — Вы понимаете, что вы сделали?
— Я отвечаю за людей, — ответила она. — И за себя тоже.
— Там действительно сувениры, — сказал он. — Коллекционные монеты. Их нельзя просто так ввозить и вывозить. Но это не ваше дело. Никто бы не пострадал.
Слово «нельзя» прозвучало громче всего.
— Если это запрещено, — сказала Наталья, — то это как раз мое дело. Я не хочу быть частью этого.
Он выдохнул, отвел взгляд.
— Ладно, — сказал он. — Сейчас приедет полиция, устроит цирк. Туристы будут в восторге. Ваша фирма скажет вам спасибо.
Туристы начали возвращаться в автобус. Они чувствовали напряжение, переглядывались. Наталья попыталась объяснить им по-английски, что возникла «небольшая проверка», что им, возможно, придется немного подождать. Кто-то задавал вопросы, кто-то раздраженно вздыхал.
Через десять минут подъехала машина с мигалкой. Двое сотрудников в форме поднялись в автобус. Наталья показала им сумку, объяснила ситуацию. Антон стоял рядом, сдержанно улыбаясь, и повторял, что это недоразумение.
Проверка затянулась. Туристов попросили выйти, сумку открыли. Внутри действительно оказались коробки с монетами, аккуратно разложенные по пакетам. Один из полицейских что-то уточнил у Антона, попросил документы.
Наталья стояла рядом, чувствуя, как уходит тепло из пальцев. Она понимала, что уже перешла черту, за которой нельзя сделать вид, что ничего не было.
В итоге часть группы увезли в отделение для дачи объяснений. Остальных отпустили, записав контакты. Туристы были недовольны. Кто-то возмущался, кто-то шутил, кто-то снимал происходящее на телефон.
Антон, садясь в машину вместе с полицейскими, бросил ей через плечо:
— Вы себе только что закрыли половину рынка. Поздравляю.
Его увезли. Сумку тоже.
Наталья осталась у автобуса с водителем и тремя туристами, которые решили не ехать в отделение. Им предложили вернуться в гостиницу на такси. Она помогла им вызвать машины, объяснила, как добраться.
Когда последний из них уехал, она села на бордюр рядом с автобусом. В голове стоял гул. Водитель курил неподалеку, иногда бросая на нее сочувствующие взгляды.
Телефон завибрировал. Звонил менеджер.
— Что там у вас случилось? — голос был резким. — Мне уже из офиса звонили. Полиция, контрабанда, туристы в отделении. Вы чем думали?
— Я думала о безопасности, — тихо сказала Наталья. — Они возили запрещенный товар. Я не могла…
— Вы могли позвонить мне, — перебил он. — А не устраивать показательные выступления. Клиент важный, у него связи. Если он подаст жалобу, нам конец. И вам тоже.
Она закрыла глаза.
— Что теперь? — спросила.
— Теперь мы разбираемся, — сказал он. — Но на ближайшее время можете не рассчитывать на хорошие группы. Я не могу рисковать. Будут школьники, пенсионеры. Если хотите, конечно. Или ищите другую фирму.
Он отключился.
Наталья долго сидела, глядя на экран потухшего телефона. В груди было пусто и тяжело одновременно. Она понимала, что сделала то, что считала правильным, но это не приносило облегчения.
Через час автобус вернулся в парк, водитель попрощался и уехал. Наталья спустилась в метро. В вагоне было тесно, люди прижимали сумки к себе, кто-то слушал музыку, кто-то читал. Никому не было дела до ее сегодняшнего дня.
Дома она поставила чайник, достала из холодильника хлеб и сыр. Мама позвонила почти сразу, как будто почувствовала.
— Ну как твои экскурсии? — спросила она. — Не устала?
Наталья посмотрела на свои руки. Они дрожали чуть-чуть.
— Устала, — ответила она. — Был сложный тур.
— Главное, что ты живая-здоровая, — сказала мама. — Деньги — дело наживное.
Она улыбнулась, хотя мама этого не видела.
— Да, — сказала Наталья. — Главное, что живая.
Они поговорили еще немного о погоде, о лекарствах, о соседке, которая опять жаловалась на лифт. Потом Наталья отключилась и села к столу.
Чай остывал, но она не притронулась. В голове крутились сцены дня. Лицо Антона, его слова, выражение глаз полицейского, когда тот смотрел на нее и спрашивал, почему она решила позвонить.
Она тогда ответила: «Потому что не могла иначе». И сейчас понимала, что это правда. Не героизм, не желание кого-то разоблачить, а просто невозможность жить с ощущением, что она закрыла глаза.
Телефон снова завибрировал. На этот раз пришло сообщение от одной из петербургских девушек из группы. Она нашла ее номер в чате, который Антон создавал утром для координации.
«Спасибо, что вы тогда остановили автобус. Было страшно, но я рада, что вы не промолчали».
Наталья перечитала сообщение несколько раз. Потом набрала ответ: «Надеюсь, вы благополучно добрались до гостиницы».
Она допила остывший чай, помыла чашку и подошла к окну. За стеклом тянулась лента огней, на перекрестке мигал желтый сигнал. Люди спешили по своим делам.
Завтра у нее в расписании была школьная группа из Подмосковья. Маршрут по Красной площади, стандартный набор. Оплата вдвое меньше, чем за сегодняшнюю экскурсию.
Она понимала, что ближайшие месяцы будут непростыми. Что в офисе на нее будут смотреть с настороженностью, что хорошие клиенты достанутся другим. Что, возможно, придется искать новую фирму или вообще менять сферу.
Но вместе с этим было и другое чувство. Тихое, упрямое. Она сделала выбор, с которым могла жить. Не геройский, не безупречный, но свой.
Наталья отошла от окна, достала из сумки потрепанную папку с распечатанными текстами экскурсий. Перелистала страницы, остановилась на маршруте для школьников. Внизу кто-то из коллег когда-то приписал ручкой: «Главное — не врать детям».
Она провела пальцем по этой фразе и закрыла папку.
Завтра ей снова нужно будет рассказывать про историю. Про то, как люди принимали решения, за которые потом платили. Теперь это было к ней ближе, чем когда она стояла у школьной доски.
Она выключила свет на кухне, оставив только настольную лампу в комнате. За стеной кто-то тихо включил телевизор. Город жил своей жизнью.
Наталья легла на диван, прислушиваясь к шуму за окном. Мысли еще долго не давали уснуть, но в их хаосе уже проступала одна простая линия. Она знала, что завтра, если окажется в похожей ситуации, сделает так же.
Ей было страшно. И все же чуть легче, чем если бы она промолчала.
