Коля приехал в гости к Славе в пятницу. После смерти жены он часто приезжал к Семеновым, чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество.
Слава встретил его с бутылкой и двумя рюмками. Вечер обещал быть длинным: жена Славы, Ксения, уехала к маме, чтобы не мешать «мужикам общаться».
— Ну, как Ксюха? Как дочь? — спросил Коля, наливая себе и другу.
Слава ухмыльнулся:
— Дочь-то хорошо. А Ксюха? Чего о ней говорить? Она как старая вишня: плодоносит исправно, но ягодки уже горчат.
Коля поморщился, но промолчал.
Его жена умерла три года назад, и с тех пор он каждый день слушал тишину в опустевшем доме. Он не мог представить, что будь она жива, он бегал бы к налево, «справить ну жду». Поэтому слова Славы задели его.©Стелла Кьярри
— Ты глупости говоришь, — наконец, сказал он. — Ксения у тебя — золотая жена. Ты, может, и не замечаешь, но она тебя любит.
— Любовь была в юности. А теперь она любит дачу, огород. Мне надо женщину для души, ну и для тела, конечно… Вот Лена… Соседка, — Слава расплылся в улыбке. — Вот она — как клубника! Сочная, вкусная… Кровь с молоком. А Ксюха… перезрелая ягода. С ней удобно: варенье сварит, огурцы закатает! Эх, вкусно готовит, ведьма! Только за одну картошку с мясом я с ней не стану разводиться. Но и от Ленки тоже не буду отказываться. Вообще, удобно: две бабы в одном доме. Далеко ходить не надо.
Коля поставил рюмку на стол и продолжил:
— Плохой ты человек, Вячеслав! Ты если забыл, то попробуй вспомнить, с чего всё начиналось. Ксюша ведь с тобой через всё прошла! Тянула и семью на себе, когда ты без работы остался, и за матерью твоей ходила, когда та слегла. И дачу они с тещей фактически вдвоем обслуживают. И дом на ней, и огород! А дочь какую вырастила! Чудесную, каких поискать… А теперь у тебя Лена— клубника сладкая, а жена — перезрелая? Ты серьёзно?
Слава пожал плечами, отводя взгляд.
— Мужик глазами любит. А жена… она, конечно, путь к желудку знает. Но сердце не накормить картошкой с мясом. А уж другой «аппарат» тем более.
— Сам решай, друг. Но Ксюша у тебя достойна лучшего, — махнул рукой Коля. Ему стало противно от этого разговора.
— Да что ж лучше меня?! — рассмеялся Слава. — Ладно, давай о рыбалке. Чего мы все про баб?
Коля кивнул. Они перевели тему, но он продолжил думать про Ксюшу.
Николай давно наблюдал, как Ксения следит за домом, как устает в саду, привозя домой закрутки и урожай, на автобусе, в пробках, пока муж сидит в городе. Ксюше тяжело, но она не жалуется. Искренне радуется гостям и находит слова поддержки, когда совсем плохо. В этой женщине, которую Слава называл “перезрелой”, он видел то, что не всякому дано разглядеть.
На день рождения Славы был приглашен и Коля. Он пришел раньше всех, много ел, пил… И… Немного перебрал.
Слава тоже перебрал и ушел спать, позабыв про друга. Коля же остался под ответственность хозяйки.
И когда Ксения провожала его до машины, он вдруг заговорил:
— Ты не верь ему, Ксень… Прости, но он — баран. У него Лена давно в голове. А ты… ты лучшая. Ты… достойна другого.
Ксения отмахнулась:
— Коля, какая Лена?! Ты пьян. Давай, садись в машину.
— Хоть и пьяный, но правду сказал. Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке…
— Вы уж его довезите до дома, пожалуйста , — она обратилась к водителю и закрыла дверь.
Он уехал, а она решила забыть эти слова. Но почему-то они все никак не забывались.
Слава всё чаще отказывался от поездки на дачу.
То спину прихватило, то с сантехникой надо было мастера дождаться, то на рыбалку с Колей, то в гараж с Толей. Он находил всё новые предлоги, чтобы остаться в городе, пока Ксения с матерью и дочкой возились с огородами и рассадой.
— Может, уже поедем вместе? — спрашивала она.
— Не могу. У Лёхи мебель привезли, он просил помочь. И вообще, на даче вы лучше без меня, своим женским коллективом. К чему я вам?
— Чтобы отвезти нас.
— Да я отвезу. Не вопрос.
У него всегда находились дела и поводы, и Ксения поняла, что муж врет.
Она решила проверить и нашла доказательства: однажды, когда жена в очередной раз «уехала» на дачу одна, а Слава сослался на усталость и боль в спине, Ксения попросила дочь прийти в гости «чтобы его проведать» и посмотреть, чем занят отец.
Дочь позвонила и доложила матери все как есть…
— Папы дома нет. Только чашки в раковине брошены.
— Чашки?
— Ну да… Вы утром завтракали с ним, да?
Ксения не ответила.
— Там помада красная на чашке, правда, ты вроде такую не носишь.
— Ты права, дочь. Это не моя помада. Я еще вчера уехала, он без меня завтракал. Твой отец сказал, что у него спина болит, и остался дома.
— Ох… я не думала… — дочь была шокирована.
— Я ему позвоню сейчас. Узнаю, где он.
Ксения набрала номер мужа, а тот, состроив печальный голос, сообщил, что лежит на диване, завернутый в бабушкин пояс из собачьей шерсти.
Видимо, под «собачьей» шерстью, он понимал копну волос соседки, Леночки… Ведь дома в тот момент его не было, а машина стояла на стоянке. Дочь посидела, подождала… да так и ушла, не встретив отца.
Обговорив с мамой и дочкой свои подозрения, Ксения пошла к юристу, а затем ненавязчиво поговорила с мужем об имуществе.
— Делай как хочешь, мне все равно, — добродушно махнул рукой муж, не собираясь разводиться с женой.
Квартиру переписали на дочь, «чтобы налоги платить меньше, да и если с нами чего-то случится». Слава даже радовался, что «всё по уму». Подписывал не думая.
— Надо на меня дачу переписать, — улыбалась Ксения. — Ты ж всё равно там не бываешь. Вдруг продавать будем, меньше волокиты, если один собственник.
— Да, конечно. Я тебе полностью доверяю.
Он даже не заподозрил подвоха.
Однажды в жаркий день, Ксюша позвала Николая на дачу. Он приехал, без лишних вопросов. Помог с дровами, покосил траву… Про Славу не спрашивал, и так было ясно, где он и чем занят.
Когда Ксения налила ему рюмашку, тот выпил, но вспоминать разговор не стал. И Ксения сама напомнила. В итоге Николай рассказал ей все: и про соседку «кровь с молоком», и про то, что Слава назвал жену перезрелой ягодой.
— Ты прости, что я в ваши отношения лезу, но сил моих нет терпеть. Я со Славой больше не хочу общаться. Он может, и был раньше хорошим другом, но теперь он мне противен.
— Спасибо, Коль, за честность. Мы с ним разводимся, так что если захочешь — приходи в гости. Уже не к Славе.
Николай улыбнулся и пообещал помочь, чем сможет.
В середине лета все было готово к финальной точке. Ксения за это время присмотрелась к мужу более тщательно и увидела столько улик после его измен, что сомнений не осталось. Какой же слепой она была все это время…
Впрочем, главное, что прозрела. Пусть и не сразу. Но теперь ей давало сил то, что она не стала себя жалеть, а сразу принялась действовать, чтобы проучить мужа за предательство.
В один из дней, когда муж снова придумал отговорку, чтобы сплавить жену на дачу чуть ли не в четверг, Ксения специально приготовила мужу все для свидания: купила его любимые пирожные, убрала дома, постелила свежую скатерть и постель. Только лепестки роз не посыпала… впрочем, Слава и на это клюнул.
«Ленуся, сегодня моя уедет, приходи ко мне. Что нам из квартиры в квартиру таскать вещи? Мало ли соседи увидят, лучше ты приходи сама. У меня уже стол почти накрыт», — написал он и тут же удалил сообщения, стерев улики.
Лена, конечно же, пришла. И в самый ответственный момент, как во многих анекдотах, домой вернулась жена.
Ксения принесла с собой ведро клубники. Перезревшей, пахнущей брожением. Она ее специально собирала и хранила, чтобы оставить на «десерт».
— Ксюша?! Ты что-то забыла? — Слава вытаращил глаза, увидев жену. Он как раз вышел из спальни за бутылкой игристого.
— Да, забыла вам к вину клубнички нарезать. — Видя Ленины туфли, брошенные в коридоре, ответила Ксения.
— Это совсем не то, что…
— Да ладно, Слав. Я все давно знаю.
— Значит, ты не против? — ошарашенно уставившись на жену, спросил он.
Она положила клубнику на стол.
— Конечно, не против. Ты свободен, я подаю на развод. Завтра утром просьба тут все убрать за собой. Прям все. И свои вещи тоже. Квартира теперь принадлежит дочери. Дача — моя. А ты свободен.
— Ты совсем? Это всё моё! В браке куплено! Как минимум доля моя есть! — Слава едва не выронил бутылку из рук.
— Уже нет. Вот. Это — твоя доля, — она подвинула к нему прокисшую ягоду. — Получи: старая ягода от перезревшей женщины. Только вот ошибся ты, просчитался. Я ещё в самом соку, да только тебе — не по зубам.
— И куда мне идти? — побледнел Слава.
— Лена! Как там у тебя? Все так же? «Кровь с молоком»? — крикнула она, не ожидая ответа из спальни. — К ней и иди, Слава. А я уж как-нибудь одна справлюсь.
Через неделю Слава съехал. Как и советовала жена, остался у Лены. Но за зиму их отношения из огня превратились в дым. Слава больше не чувствовал себя любимым запретным плодом. Фактически он был нахлебником, приживалкой в чужом доме, где никто не готовил ему картошечку с хрустящим огурчиком. Лена просто позволяла ему жить у нее, взамен на зарплату и мужские обязанности. Но ни в том, ни в другом Слава не был хорош. Его «фитилек» быстро погас, не справившись с бурей житейских забот и рутины. Ведь гораздо удобнее и приятнее бегать к соседке, а быт вести с женой.
Весной он снова попытался связаться с Ксенией. Написал, что сожалеет, что вспоминает, что хочет поговорить.
Она не ответила. Потому что была занята человеком, который видел в ней не перезрелую даму, а любимую роскошную женщину: Николаем.