1978 год
Шестилетняя Оля радостно прыгала вокруг отца и матери, которые обсуждали между собой детали поездки. Наконец-то у родителей отпуск!
– Папа, а мы в Москву? – спросила девочка, заглядывая отцу в глаза.
– И в Москву тоже, – кивнул Виктор, – сначала мы едем до Новосибирска, там мы побудем три дня у твоего дяди Игоря. Затем на неделю к бабушке – до её села от Новосибирска всего час на электричке.
– А потом в Москву? – воскликнула Оля и сделала круг на одной ноге вокруг отца. Её просто распирало от восторга.
– Да, потом в Москву, – рассмеялся отец и потрепал дочь по волосам. Вот же егоза!
– А в Москве мы остановимся у тёти Жени? – спросила Оля.
– Конечно, у тёти Жени, где ж ещё! – ответил Виктор.
Девочка издала восторженный крик. Мать нахмурилась и погрозила ей пальцем. Ну нельзя же так визжать! Оля послушно замолчала, даже прикрыла ладонями рот. Но это помогло лишь отчасти – радость бурлила у девчонки где-то внутри.
Сдерживать неописуемое счастье Оля не могла – она очень любила тётю Женю. Три раза они семьёй ездили в Москву, и каждый раз останавливались в квартире Евгении Ивановны.
Она встречала Шевельковых с неизменным радушием, делала всё для того, чтобы их отдых был приятным. Как-то раз Виктор, посоветовавшись с женой Ритой, решил остановиться на пару дней в московской гостинице.
Ох, такой отдых разительно отличался от того, что был у тёти Жени. В гостинице нельзя было прыгать. Администратор постоянно делал Шевельковым замечания, а мама ругала Олю.
– А у тёти Жени можно было прыгать, – обиженно заявила тогда девочка, – и никто меня не ругал.
– А потому что у тёти Жени первый этаж, – объяснял дочери отец, – и когда ты скачешь, никому не мешаешь. А в гостиницу люди приехали отдыхать, и им совсем не хочется слышать твой топот.
На следующий день Оля закапризничала в ресторане при гостинице. Каша там была совсем не такая вкусная, как у тёти Жени.
Виктор и Ольга не жаловались на вкус блюд, зато с сожалением наблюдали, как быстро кончаются отпускные деньги. А ведь хотелось еще мороженого, прогулок в зоопарк, по музеям и еще везде-везде!
– Может быть, к тёте Жене? – предложила Рита.
– Уж не знаю, удобно ли это, – пожал плечами Виктор, – мы ведь не одни у нее отдыхаем. В начале лета Иваницкие приезжали. Затем твой брат, потом соседка наша.
– А кто такие Иваницкие? – удивилась жена.
– Да это мой коллега с работы с женой и детьми – ответил Виктор, – они в таком восторге от тёти Жени. Борька сказал, что больше никогда не будет брать гостиницу.
– Как-то неудобно, – усомнилась Рита, – ты вот просто так сказал тёте Жене, что приедет Борис с семьёй? И она согласилась?
– Конечно, согласилась, – пожал плечами Виктор, – она никогда никому не отказывает. Ну а что? Живёт одна, принимать гостей ей только в радость.
– Да, вот только гостей ей принимать приходится круглый год, – покачала головой Рита, думая, что, если бы ей пришлось проявлять гостеприимство столь часто, она бы сошла с ума.
– Вот потому и не знаю, уместно ли будет съехать с гостиницы и пожить оставшиеся дни у тёти Жени…
– Да уж, а давай просто зайдём к ней в гости. Купим подарок, спросим, как у неё здоровье, вдруг сама предложит?
Виктор кивнул. Он очень надеялся, что тётя Женя примет их.
И радушная хозяйка не отказала гостям. Она приняла в свои объятия маленькую Олю, которая завизжала от восторга. Девчушка сразу стала жаловаться любимой тёте на невкусную кашу в гостинице. Хозяйка нахмурилась.
– Это ж кто у нас по гостиницам-то шастает, а? – возмутилась она. – Витька, я ж тебя вооот таким знаю!
Тётя Женя опустила руку к полу, показывая «размер» своего гостя в детстве. Маленькую Олю она кружила на руках, мяла и нацеловывала.
И такая она была большая, мягкая, восхитительно пахнущая духами, что девочке не хотелось, чтобы её выпускали из рук. Хозяйка сказала старшим располагаться, а сама стала разговаривать с Оленькой.
– Я тебе такую кашку сварю, что животик радоваться будет! Хочешь овсяную с изюмом? Или манную с клубникой? А еще яблочко запеку – знаешь, как вкусно?
Оля радостно смеялась и говорила, что хочет разную кашу. Яблочко печёное очень-очень хочет.
В тот самый раз, когда Шевельковы сначала остановились в гостинице, затем переехали на квартиру к Евгении Ивановне, Оле было пять лет. А до этого она была в Москве в четыре года. А ещё в три. И каждый раз тётя Женя оставалась с девочкой, а её родителей отправляла погулять одним.
Виктор и Рита никогда не отказывались от возможности побродить по столице без дочки. Оля была послушной девочкой, но взрослым, конечно, хотелось отдохнуть по-настоящему. Даже мать Риты не занималась с внучкой так, как это делала тётя Женя.
Оле очень нравилось проводить время с тётей Женей. Поэтому, узнав об очередной поездке в Москву, она завизжала от радости.
Теперь ей, Оленьке шесть лет! А, значит, можно будет пойти на аттракционы, которые обещала ей любимая тётя, когда девочка «чуть-чуть подрастёт».
Каждое утро Оли и Евгении Ивановны начинался с вкуснейшего завтрака. Какую вкусную кашу варила своей любимице хозяйка! Если это была нежная манка, то непременно с крохотным шариком мороженого, который тётя Женя накладывала специальными щипцами. А на краешке тарелки обязательно была клубника – свежая или замороженная, в зависимости от сезона.
Самая вкусная была пшённая каша! Тётя мелко крошила в неё грушу, персик и орех. И тогда обычное утреннее блюдо напоминала изысканное пирожное.
А потом они шли гулять по Москве. Как много всего знала тётя Женя! Обо всём она рассказывала Оленьке. Обедали они всегда в кафе – это тоже было безумно интересно и вкусно!
Расставались Шевельковы с тётей Женей всегда со слезами. Особенно Оля обнимала тётушку и отказывалась отпускать.
– Ты ко мне приезжай ещё, родненькая! Так и скажи родителям, что больше никаких гостиниц, – говорила гостеприимная хозяйка, глядя на Виктора и Риту поверх детской головы.
– Да мы всегда рады, дорогая Евгения Ивановна, да только неудобно вас стеснять, – отвечала Рита.
– А чего ж тут стеснять-то? Я одна, детей у меня нет. А Оленька такая хорошая девочка – я и косы ей заплету, и кашку приготовлю, и повожусь. Самой радость.
После этого гости тепло прощались с хозяйкой и отправлялись в обратный путь. Теперь они уже никогда не думали о том, чтобы остановиться в гостинице. Это ведь дорого так, ещё и на ресторан тратиться нужно! И Оленька канючит, не хочу гостиничную кашу, хочу, как тётя Женя варит!
Каждый год ездили Шевельковы в Москву, и всегда сразу в ту самую квартиру, что стала им родной. Едва такси подъезжало к дому в виде буквы «П», Оля начинала ощущать радостное волнение. Она тут же начинала выглядывать, не смотрит ли тётя Женя на неё из окна?
Как-то раз, когда Шевельковы ехали в поезде, девочка спросила у отца, а родная ли ему тётя Евгения Ивановна?
– Нет, она и не тётя мне вовсе, – засмеялся Виктор.
– А кто же? – удивилась Оля.
– Нуууу, – задумался отец, – у твоей бабушки была подруга детства.
– Это и есть тётя Женя! – догадалась Оля.
– Нет, не так, – помотал головой Виктор, – у этой подруги есть сестра.
– А, то есть сестра бабушкиной подруги и есть тётя Женя?
– Нет! У этой сестры была соседка, которая уехала учиться в Москву. Вот там она познакомилась с тётей Женей, еще по молодости.
– А как же так получилось, что мы стали к ней ездить?
Оля взрослела и начинала понимать, что чужих людей у себя дома ночевать не оставляют. И уж тем более вот так, надолго. Но отец сказал ей, что и та самая соседка, и бабушка, и подруга, и её сестра, когда гостили в Москве, то останавливались у тёти Жени.
– У всех уже были семьи, дети, – рассказывал отец, – а тётя Женя всё была одна.
– Вот прямо совсем никого нет? – с грустью спросила Оля.
– Вроде как есть брат, – задумчиво произнёс Виктор, – но они почти не общаются.
– А у брата-то есть дети? – поинтересовалась Оля. Ей было невыносимо думать о том, что её любимая тётя Женя совсем одна в этом мире. Если, конечно, считать родных.
Виктор пожал плечами и сказал, что не знает ничего о детях. А ещё добавил, что многие его друзья тоже останавливаются у Евгении Ивановны.
– Она добрая, всегда рада видеть, вкусно кормит, и никогда не берёт денег за гостеприимство, – говорил отец.
– Не может быть, чтобы ей это так нравилось, – задумалась Оля. Она, конечно, и сама любила гостей, но не хотела бы их видеть у себя так часто. Девочка видела, что тётя Женя всегда стелет им красивую постель – это ж надо стирать, гладить каждый раз.
И полы она никогда никому на даёт мыть, и готовит сама. А ведь Евгения Ивановна ещё и работает!
– Тебя она любит больше всех, – с улыбкой произнёс отец, – даже отпуск берёт на твой приезд или отгулы.
До 1985 года Шевельковы ездили в отпуск каждый год. И даже если они держали путь на Чёрное море или в Калининград, всегда останавливались на несколько дней, а то и недель в Москве.
В последний раз Оля приехала к тёте Жене, когда ей самой было тринадцать лет. Девочка подросток засмущалась от объятий большой, мягкой Евгении Ивановны и даже быстро отстранилась.
Тётя Женя с удивлением поглядела на юную гостью. Она привыкла, что девчушка всегда с радостью отвечает на её объятия, счастливо визжит, пищит и говорит, что соскучилась по той самой вкусной каше на завтрак. Однако в этот раз Оля была какая-то чужая.
– Переходный возраст, – развёл руками Виктор и немного виновато поглядел на хозяйку.
– Поняла, это естественно, – с лёгкой грустью ответила тётя Женя.
Она не стала больше лезть к юной гостье, надеясь, что девочка сама потянется к ней. Однако этого не случилось.
– Олечка, а давай завтра махнем на речную прогулку? – предложила Евгения Ивановне своей любимице.
– Не хочу, – пожала плечами девочка.
– Ну, как хочешь, – кивнула тётя, – а, может быть, просто погуляем? Ты ведь соскучилась по Москве? Целый год здесь не была!
– Не хочу, – помотала головой Оля.
Расстроенная женщина решила оставить девочку в покое. Как же она ждала свою любимицу! Почему так произошло, что к ней в гости приехала скучающая, неинтересная и даже немного грубоватая девица?
Оле не хотелось никуда идти. Родителям все-таки пришлось вытащить ей на улицу, иначе весь свой отпуск девочка просидела бы в комнате одна. В какой-то момент она даже надулась на тётю Женю, когда та не разрешила ей поболтать по телефону с подружкой.
– Хорошая моя, ты ведь будешь звонить в другой город. Связь плохая будет, ничего ты не услышишь.
– Ничего, напрягу уши и услышу.
– И это будет очень дорого.
– Вам жалко денег?
Тётя Женя выпрямилась, снисходительная улыбка сошла с её лица. Очень её не нравился тон девочки. И горько как-то на душе стало. Как общаться с нервным подростком, она не знала, поэтому просто помотала головой.
– Звонить в другой город я не разрешаю, – произнесла Евгения Ивановна и вышла, прикрыв за собой дверь комнаты.
В тот раз прощание было скомканным. Старшие Шевельковы по-прежнему тепло благодарили хозяйку. Но явно не хватало скачущего «солнечного зайчика». Оля в этот раз не плакала и не улыбалась. Она вздыхала, давая понять родителям, что пора уходить.
– До свиданья, Оленька, – тихо произнесла тётя Женя.
– Угу. До свиданья, – ответила девочка, даже не встретившись взглядом с глазами хозяйки дома.
***
Тяжёлые времена наступили в семье Шевельковых. Завод, на котором работал Виктор, закрылся. Глава семьи устроился в другое место, и дела вроде наладились. Но ездить каждый год в отпуск Шевельковы уже не могли.
Время шло, Оля закончила школу. Учиться она хотела непременно в московском ВУЗе.
– Пап, а ты не знаешь, как там дела у тёти Жени? – спросила девушка. – Мы так давно не виделись, уж не знаю, смогу ли я у неё жить.
Виктор озадаченно поглядел на дочь. По телу пробежал неприятный холодок. А ведь он уже больше трёх лет ничего не знал о Евгении Ивановне. Теперь и телефон её найти – большая проблема.
– Я думаю, сможешь, – не очень уверенно ответил отец, – где ж тебе ещё жить, если в Москве поступишь?
– Многие в общежитии живут, – произнесла Оля, – а вот мне бы не хотелось.
– Я попробую связаться с тётей Женей, – пообещал Виктор, – надо хоть узнать, как у неё дела. Даже стыдно как-то стало…
На минуту мужчина задумался о том, сколько лет Евгении Ивановне. Она была старше его матери на десять лет. У родительницы Виктора недавно был юбилей – шестьдесят. Стало быть, тёте Жене уже все семьдесят.
«Нехорошо вышло, что позабыли мы о тётушке», – подумал мужчина. На душе у него стал как-то гадко и липко. Ему захотелось как можно скорее связаться с Евгенией Ивановной и хотя бы просто услышать её. Телефонный номер Виктору удалось найти, но незнакомый женский голос ответил, что никакая тётя Женя здесь не живёт.
– Послушайте, но ведь это квартира двадцать семь? Дом четыре?
– Совершенно верно. Но я не ваша тётя Женя. Здесь таких нет.
-Постойте, но кто в этой квартире жил до Вас?
В трубке раздались длинные гудки. Выглядело это так, будто незнакомая женщина отказалась продолжать разговор.
Сердце Виктора бешено заколотилось. Он почувствовал тошноту, ещё и голова закружилась. Мужчина понимал, что не успокоится, пока не выяснит, что случилось с тётей Женей.
***
Через знакомых Виктору Шевелькову всё-таки удалось выстроить цепь событий. К сожалению, Евгения Ивановна умерла еще два года назад.
Единственный брат хозяйки как наследник сумел заполучить эту жилплощадь себе. В квартиру он поселил своего внука. Вероятно, супруга этого самого внука и разговаривала с Виктором по телефону.
Узнав, неприятную правду, Оля расплакалась. Она не спала несколько ночей, вспоминая, как возилась с ней тётя Женя, как любила её маленькую. А ещё память упорно рисовала ей неприятные картины последнего визита Шевельковых в Москву. Слишком хорошо помнила девушка, как грубила тёте Жене, как отталкивала её и морщилась якобы от запаха духов, а на самом деле ей не нравился запах тела пожилого человека.
– Почему я не писала я письма? – говорила сама себе Оля. – Как приятно ей было бы получить от меня письмо!
Гнетущая вина накрывала девушку с головой. Боль колола сердце, напоминая, что добрая тётя Женя, которая бескорыстно привечала у себя гостей со всего СССР, умерла полном одиночестве.
Время прошло, и боль, конечно же, утихла. Оля поступила в московский ВУЗ и стала жить в общежитии. Много раз хотелось ей приехать к тому самому дому, стоящему в форме буквы «П». Она уже получила диплом и устроилась на работу в Москве, когда всё-таки приехала в то самое место.
Сердце затрепетало от непонятного волнения. На мгновение Оля представила, что из окон первого этажа на неё смотрит гостеприимная, добрая тётя, любящая Женя. Но увы… девушка знала, что радушная хозяйка квартиры 27 больше никогда не посмотрит на нее.
Оля вошла в подъезд. Здесь всё было по-новому. И дверь в квартиру 27 совсем не походила на ту, что была. Однако кое-что не изменилось. Оля даже засмеялась, увидев старенький почтовый ящик, некогда принадлежавший тёте Жене. Сколько раз она в детстве бегала в подъезд за письмами и газетами для тётушки.
Оля задумалась, затем грустно улыбнулась своим мыслям и поспешила домой. В этот же вечер она села писать письмо. Она писала и плакала, зная адресат никогда не получит это послание.
«Дорогая тётя Женя…», – так начиналось письмо. Слёзы не останавливались, но Оля продолжала излагать все-то, что хотела сказать дорогому из человеку из прошлого.
Письмо было запечатано в конверт с адресом. Дом четыре, квартира 27, Лебедевой Евгении Ивановне. Оля знала, что послание попадёт в тот самый старенький почтовый ящик рядом с дверью тёти Жени.
И пусть его прочитают чужие люди, но в этом письме было столько теплоты и душевности, что девушка верила – душа тёти Жени услышит эти слова…