– Лен, у меня к тебе серьёзный разговор, – произнёс Никита, стараясь перекрыть шум. Вечеринка была в самом разгаре. – Может, пойдём туда, где потише?
Лена мгновенно откликнулась – кивнула и смущённо улыбнулась. В груди что то трепетно ёкнуло. Она давно привыкла скрывать свои чувства, но сейчас сердце забилось чаще. Никита ей нравился! Нет, не так… Она была влюблена в него ещё со времён средней школы! Тогда, сидя за одной партой, она ловила каждый его взгляд, запоминала каждую шутку, переживала из за малейшей хмурой складки на его лбу.
Но для Никиты она оставалась просто одноклассницей, одной из многих. Вокруг него всегда крутились самые яркие девушки школы – смеющиеся, уверенные, с безупречными причёсками и дорогими сумками. Они флиртовали, строили глазки, пытались привлечь его внимание. И немудрено: в их небольшом городе все знали, чем занимается семья Никиты. Его отец владел сетью автосалонов, а дед недавно скончался, оставив после себя внушительное наследство. Для многих это значило лишь одно: Никита – завидный жених.
Они вышли на улицу, и шум вечеринки тут же остался за дверью, словно отрезанный невидимым ножом. Вечерний воздух оказался прохладным – Лена невольно поежилась, пожалев, что не захватила с собой хотя бы лёгкую кофту. Луна висела высоко, рассыпая по асфальту серебристые блики, а над головой раскинулось звёздное небо – бескрайнее и завораживающее.
– Ты же знаешь, – начал парень как-то нерешительно, – что мой дедушка оставил весьма жёсткое завещание?
Лена слегка пожала плечами, стараясь выглядеть непринуждённо, хотя внутри всё сжалось от любопытства и невольным предчувствия.
– Слышала краем уха, – ответила она. – Но подробностей не знаю. В конце концов, это дело вашей семьи.
Никита нервно провёл рукой по волосам, растрепав идеально уложенные пряди. Его лицо исказилось от досады – видно было, что эта тема давно не даёт ему покоя.
– Ещё бы! Расскажешь кому нибудь – засмеют, – выдохнул он, глядя куда то в сторону. – Если я хочу получить причитающиеся мне деньги, то должен выполнить ряд условий.
Он сделал паузу, словно заново перебирая в голове эти пункты, каждый из которых давил на него, как тяжёлый камень.
– Во первых, закончить институт. Это самое простое. Учусь я неплохо, с этим проблем не будет. Во вторых, иметь кристальную репутацию. Тут, конечно, сложнее, но выполнимо. Надо просто держаться подальше от скандалов, не попадать в неприятные истории… – он горько усмехнулся. – А вот третье условие меня неимоверно бесит!
С этими словами Никита резко взмахнул рукой, и стакан, который он всё это время сжимал в ладони, полетел на мощёную камнем дорожку. Звон разбитого стекла разорвал тишину вечера. Где то неподалёку залаяла собака, встревоженная неожиданным шумом.
– Я должен жениться до двадцати пяти. И если я этого не сделаю, я лишусь всего! – выкрикнул он, и в его голосе прозвучала бессильная злость.
Лена невольно вздрогнула от его резкого жеста и громкого голоса. Она стояла чуть поодаль, обхватив себя руками, пытаясь согреться в прохладном вечернем воздухе. Мысли вихрем крутились в голове: “Жениться? Ему? Сейчас?” Она осторожно подняла глаза на Никиту, подбирая слова.
– Ну, ты же встречаешься с Катей, – произнесла она тихо, прикусывая губу. Внутри всё сжалось – ей не хотелось казаться любопытной, но вопрос сам вырвался наружу.
Никита горько усмехнулся, словно она сказала что то до смешного наивное.
– О, для моей невесты тоже список требований имеется, – произнёс он с явной иронией. – Высшее образование, отличное знание английского, обеспеченная семья. Как понимаешь, Катька ни под один пункт не подходит.
Он замолчал, уставившись в темноту. В его взгляде читалась усталость – будто он уже тысячу раз прокручивал в голове эту ситуацию, но так и не нашёл выхода.
Лена опустила глаза, не зная, что сказать. Она понимала, что для Никиты это серьёзное испытание, которое может изменить всю его привычную жизнь. Обеспеченный мальчик может лишиться всего…
– Ну… да, – пробормотала она наконец, чувствуя неловкость от собственной беспомощности.
Никита замолчал на секунду, словно взвешивая каждое слово, которое собирался произнести. В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом проезжающих машин и редким пением ночных птиц. Он глубоко вдохнул, будто набираясь смелости, и наконец продолжил:
– Так вот, – его голос звучал чуть тише, чем раньше, – я хочу заключить фиктивный брак. Для окружающих – идеальная семья, а по сути – свободные отношения. Мы будем жить своей жизнью, никто ничего не заподозрит. Но чтобы всё выглядело правдоподобно, моя будущая жена должна быть со мной хорошо знакома. И знаешь, Лен, ты идеально подходишь.
Лена замерла. Её глаза широко раскрылись от изумления, а сердце бешено заколотилось в груди. Она смотрела на Никиту, пытаясь осознать смысл его слов. В голове крутилось множество мыслей: “Он предлагает мне брак? Фиктивный? Почему именно мне?” На мгновение ей показалось, что он, возможно, догадался о её чувствах, которые она так старательно скрывала все эти годы. Но тут же сама себя одёрнула: “Нет, не может быть. Если бы он знал, то никогда не заговорил бы об этом”.
Молчание затягивалось. Никита нервно крутил в руке свой дорогой смартфон – тот самый, который пару лет назад вызвал зависть у всех одноклассников. Его пальцы то сжимали корпус, то проводили по экрану, будто он пытался найти в этом движении успокоение. Он напряжённо ждал ответа, и в его взгляде читалась смесь надежды и тревоги. От этого разговора действительно зависело его будущее – те самые деньги, которые могли обеспечить ему независимость и свободу действий.
Наконец Лена собралась с мыслями и тихо произнесла, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
– Я так понимаю, что наш брак продлится недолго?
Никита заметно расслабился. На его лице промелькнула довольная ухмылка – всё прошло так, как он и хотел.
– Ты права, – сказал он с явным облегчением в голосе. – Полгода будет вполне достаточно. Главное, чтобы на момент моего двадцатипятилетия я был в браке. Ну и несколько месяцев после, чтобы никто не мог опротестовать завещание. Желающих, знаешь ли, много. А потом мы разведёмся по тихому, придумаем какой нибудь уважительный повод. Всё пройдёт гладко, обещаю.
Он посмотрел на Лену с надеждой, ожидая её решения. В его глазах читалось искреннее желание найти выход из сложившейся ситуации, но при этом не было ни тени романтических чувств – только расчёт и отчаянная необходимость…
***********************
Свадьба получилась по настоящему роскошной. Огромный зал был украшен белыми орхидеями и серебряной мишурой, с потолка свисали хрустальные люстры, а столы ломились от изысканных блюд. Гости – в дорогих нарядах, с изысканными украшениями – оживлённо переговаривались, поднимали бокалы с шампанским, делали фотографии на телефоны. Всё выглядело так, как положено на свадьбе наследника состоятельной семьи: торжественно, безупречно, с налётом показной роскоши.
Но, конечно, не обошлось и без косых взглядов, без тихих перешёптываний за спинами молодожёнов. Кто то, прикрываясь веером или бокалом, шептал соседке: “Они знают друг друга с детства, но раньше не проявляли друг к другу никаких чувств… Странно всё это”. Другие, более бесцеремонные, откровенно разглядывали Лену, особенно её живот, и при этом кривили губы в едкой улыбке, будто пытались разглядеть то, чего на самом деле не было.
Однако для самой Лены все эти шепотки и насмешливые взгляды казались далёкими и незначительными. Она шла к алтарю в белоснежном платье, с букетом ландышей в руках, и видела только Никиту. Он стоял у арки, украшенной живыми розами, и смотрел на неё – спокойно, чуть сдержанно, но в этот момент ей казалось, что в его взгляде есть что то тёплое, обращённое только к ней. Она думала о том, как долго мечтала об этом дне, как представляла его в своих мыслях долгими одинокими вечерами. И вот теперь он настал – пусть даже их брак был фиктивным, пусть даже они оба знали правду, но сейчас, в эту минуту, Лена чувствовала себя по настоящему счастливой.
Праздник шёл своим чередом: тосты, танцы, смех, вспышки фотоаппаратов. Лена улыбалась, принимала поздравления, старалась быть приветливой со всеми – с дальними родственниками Никиты, с его деловыми партнёрами, с подругами, которые когда то смотрели на неё свысока. Она старалась не обращать внимания на едкие замечания и косые взгляды – всё это казалось мелочью по сравнению с тем, что она наконец рядом с ним.
И вдруг, прямо посередине торжества, Никита куда то исчез. Сначала Лена не придала этому значения – он мог отойти поговорить по телефону, встретить опоздавшего гостя, решить какой то организационный вопрос. Но прошло десять минут, потом пятнадцать, а его всё не было. В груди зашевелилось неприятное чувство тревоги. Она огляделась: гости продолжали веселиться, никто, казалось, не замечал его отсутствия. Лена извинилась перед очередной парой, желающей сфотографироваться с молодожёнами, и тихо направилась искать мужа.
Она обошла зал, заглянула в смежные комнаты, спросила у официантов – никто не видел Никиту. Наконец она вспомнила, что перед началом церемонии они с Никитой ненадолго заходили в небольшую комнату отдыха, где она проверяла макияж. Лена толкнула дверь – и замерла на пороге.
Никита стоял там. Но, разумеется, не один.
Рядом с ним была девушка – высокая, стройная, в элегантном чёрном платье, которое явно стоило не одну тысячу рублей. Она смеялась, откинув голову, а Никита смотрел на неё с тем выражением, которого Лена никогда не видела на его лице. Не сдержанная вежливость, не привычная лёгкая улыбка – что то настоящее, живое, тёплое. Они стояли так близко, что между ними почти не оставалось пространства, и в воздухе витало что то неуловимое, но совершенно очевидное для Лены: это не просто разговор старых знакомых.
Девушка почувствовала, как внутри всё похолодело. Она хотела сделать шаг назад, незаметно уйти, но её нога скрипнула по паркету. Никита обернулся – и на мгновение в его глазах мелькнуло что то вроде испуга. Девушка замолчала, окинув Лену быстрым, оценивающим взглядом.
– Тебя уже искать начинают, – спокойным тоном произнесла Лена, ни словом, ни жестом, не показывая своих истинных эмоций. – Поспеши.
А потом она просто развернула и направилась в зал, по пути расточая милые улыбки. Но в голове у девушки крутились одни и те же мысли, назойливые, как мухи. Она прекрасно понимала: Катя своего не упустит. Эта мадам умела ждать, умела просчитывать ходы наперёд. Для неё всё было игрой, где главный приз – место рядом с Никитой, а значит, и доступ к его деньгам, статусу, связям. Разве такая упустит выгоду? Конечно же, нет.
Но Лена всё же надеялась – глупой, наивной надеждой, которую сама же ругала в мыслях. Надеялась, что хоть какое то время Никита будет вести себя прилично. Что он хотя бы для вида станет играть роль примерного семьянина, как они и договаривались. Что не станет выставлять их фиктивный брак на посмешище, не будет так откровенно… так бесстыдно флиртовать с другой прямо на их свадьбе.
Она глубоко вздохнула, сжимая пальцами подоконник. Плакать нельзя. Грустить тоже. С малых лет её учили держать лицо, не показывать своих эмоций перед чужими.
– Ты – представитель нашей семьи, – повторяла мама. – Твои слёзы, твоя слабость – это пятно на репутации всех нас.
И сейчас Лена была безмерно благодарна родителям за это воспитание. Оно помогало ей стоять прямо, не сгибаться под тяжестью обиды и разочарования.
Когда Никита наконец вернулся в зал, он попытался сделать вид, что ничего не произошло. Надел привычную улыбку, подошёл к ней, как будто просто отходил на пару минут по делам. Но довольная ухмылка, то и дело проскальзывающая на его лице, выдавала его с головой. Он даже не старался скрыть, что доволен собой, что считает всё произошедшее не более чем забавной шалостью.
Лена повернулась к нему. Голос её звучал ровно, почти бесстрастно:
– Аккуратнее в следующий раз, – спокойно произнесла она. – Если на вас наткнутся твои родственники, проблем не оберёмся.
Никита на мгновение замер. Потом его щёки слегка порозовели – видимо, до него наконец дошло, что он перегнул палку. Он смущённо отвёл взгляд, провёл рукой по волосам, будто пытаясь собраться с мыслями.
– Я… не подумал, – пробормотал он, и в его голосе прозвучала нотка неловкости. – Извини.
Лена молча кивнула, не сказав больше ни слова. Внутри всё кипело, но снаружи она оставалась спокойной, собранной, невозмутимой. Только пальцы, спрятанные в складках платья, слегка дрожали.
********************
Прошло два месяца с той пышной свадьбы, которая когда то казалась Лене почти настоящей. Теперь каждый день тянулся бесконечно долго. Она считала дни до окончания их договорённости – до того момента, когда можно будет наконец разорвать этот фиктивный брак и оставить всё позади. Календарь на стене стал её немым спутником: она каждый вечер отмечала прошедший день маленькой чёрточкой, словно отсчитывая срок заточения.
Больнее всего было то, что Катя – та самая Катя, которая так нагло вела себя на чужой свадьбе, – теперь почти постоянно находилась в их доме. Она приходила без предупреждения, устраивалась в гостиной, как у себя, оставляла вещи в прихожей, будто намекая: “Я здесь надолго”. Она даже не скрывала своих намерений – порой бросала многозначительные взгляды на мебель, на картины на стенах, словно мысленно переставляла их под свой вкус. А Никита… Никита только посмеивался над этим. Он будто не видел – или не хотел видеть – как эти визиты ранят Лену.
В один из таких вечеров Лена стояла у окна в гостиной, глядя на угасающий закат. В комнате было тихо, только где то на кухне шумела посудомоечная машина. Она не заметила, как в комнату вошёл Стас – старший брат Никиты. Он остановился рядом, не спеша нарушать молчание.
– Ты же его любишь, да? – наконец спросил он тихо, глядя куда то вперёд, туда же, куда смотрела Лена.
Лена вздрогнула, обернулась к нему. В его глазах не было насмешки – только спокойная, чуть усталая внимательность.
– Ты знаешь? – искренне удивилась она, чувствуя, как внутри всё сжалось.
– Знаю, – кивнул Стас, засунув руки в карманы. – Я сам ему посоветовал так сделать. Думал, это выход. Но теперь вижу – не всё так просто. Так зачем ты согласилась?
Лена опустила взгляд, разглядывая свои пальцы, нервно скручивающие край рукава. Ей не хотелось говорить об этом – слишком больно было произносить вслух то, что она годами держала в себе. Но рядом с Стасом почему то стало легче. Он не осуждал, не ухмылялся, не смотрел свысока.
– Хотела быть рядом, – тихо сказала она, пожав плечами. – Хоть так, хоть на время. Надеялась… на что то. На то, что он увидит меня. Что поймёт. Что между нами что то появится.
Она замолчала, сглотнув горький комок в горле. Потом выдохнула и добавила с неожиданной резкостью:
– Но я так больше не могу! Мне кажется, я его уже ненавижу!
Её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, выпрямилась, словно напоминая себе: “Нельзя показывать слабость!” Стас молча кивнул, будто ожидал этого признания. Он не стал утешать, не стал говорить пустых слов. Просто стоял рядом, и этого было достаточно.
Лена стояла, опустив голову, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы. Она кусала губу, сжимала пальцы в кулаки, но горячие капли всё равно пробивались сквозь ресницы и катились по щекам. Ей было стыдно за эту слабость, за то, что она снова позволила себе расчувствоваться, но боль оказалась сильнее.
Вдруг она почувствовала, как чьи то сильные руки осторожно обняли её за плечи. Она вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась. Это был Стас. Он прижал её к себе бережно, даже нежно.
– Он не стоит твоих слёз, принцесса, – тихо произнёс он, и в его голосе не было ни насмешки, ни фальшивой жалости. Только тепло и искренняя забота.
Лена невольно улыбнулась сквозь слёзы. Стас всегда называл её принцессой – ещё с тех времён, когда они были подростками и вместе проводили лето на даче. Тогда это прозвище казалось ей забавным, чуть детским, но сейчас оно звучало по особенному. В нём было что то уютное, родное…
Девушка прижалась к нему чуть сильнее, впервые за долгие недели почувствовав, что может просто постоять так, не думая о том, как выглядит, не стараясь держать лицо. Стас не торопил её, не говорил ничего лишнего – просто стоял рядом, давая ей время собраться с мыслями.
– Давай я увезу тебя в наш загородный дом, – неожиданно предложил он, чуть отстранившись, чтобы посмотреть ей в глаза. – Отдохнёшь, развеешься. Никита сейчас с головой ушёл в дела компании, поэтому никто и не удивится, что он останется здесь. А тебе смена обстановки точно не помешает.
Лена подняла на него взгляд, полный растерянности и невысказанной благодарности. Ей хотелось спросить, почему он так добр к ней, почему именно сейчас, когда она чувствует себя такой разбитой. Но вместо этого она тихо произнесла:
– Зачем ты это делаешь?
Она не отстранилась, наоборот, невольно придвинулась ближе, наслаждаясь ощущением надёжности, которое дарили его руки. В этот момент ей не хотелось анализировать, не хотелось искать подвох – просто быть рядом с человеком, который видит её настоящую.
Стас мягко улыбнулся, провёл рукой по её волосам, словно успокаивая ребёнка.
– Потому что, в отличие от брата, ты мне далеко не безразлична, – сказал он просто, без пафоса, без лишних слов. В его взгляде было что то такое, от чего у Лены ёкнуло сердце. Не страсть, не влюблённость – а искренняя, глубокая забота, которую она давно не чувствовала ни от кого.
Она молча кивнула, не находя слов. Внутри всё ещё бушевала буря, но теперь появилась надежда – слабая, едва ощутимая, но настоящая. Может быть, именно сейчас начинается что то новое…
*******************8
Ещё через четыре месяца городские жёлтые издания словно с цепи сорвались. На первых страницах глянцевых таблоидов, в новостных лентах и даже на уличных стендах – везде мелькали кричащие заголовки. Шрифт выбирали самый крупный, фотографии – самые провокационные, а тексты – максимально двусмысленные.
“Поменяла одного брата на другого?” – вопрошал один журнал, сопровождая текст коллажем из фотографий Лены с Никитой и Стасом.
“Брат увёл жену у брата!” – громогласно заявлял другой, приправляя материал эксклюзивными подробностями якобы от надежного источника.
“Конец идеальной семьи” – меланхолично констатировал третий, добавляя драматичные детали о разрушенных отношениях и семейном скандале.
Лена впервые за долгое время просыпалась с улыбкой. Каждое утро она заваривала себе крепкий чай, усаживалась на балкон их загородного дома и неспешно просматривала свежие выпуски. И каждый раз, увидев очередной перл журналистской фантазии, она не могла сдержать смеха.
– Ну и выдумщики! – покачивала она головой, листая страницы. – “Скандальная свадьба”, “тайный роман”… Будто мы герои мыльной оперы!
Стас, обычно присоединявшийся к ней с чашкой кофе, лишь улыбался, наблюдая за её реакцией.
– Хочешь, позвоним в редакцию и объясним, как всё было на самом деле? – шутливо предлагал он.
– Да ну их! – отмахивалась Лена. – Пусть пишут что хотят. Мне уже всё равно.
И это была чистая правда. Впервые в жизни ей действительно было наплевать на то, что говорят, пишут или думают окружающие. Все эти пересуды, косые взгляды, шёпоты за спиной – всё это больше не имело значения.
Потому что она была счастлива. По настоящему, безоговорочно счастлива. Не из за денег, не из за статуса, не из за красивой картинки для соцсетей. А просто потому, что каждое утро просыпалась рядом с человеком, который смотрел на неё так, словно она – самое ценное, что есть в его жизни.
Она наконец то узнала, каково это – быть любимой. Не формально, не по договорённости, не из расчёта. А искренне, нежно, без оглядки на чужое мнение. Стас не прятал их отношения, не стеснялся проявлять заботу, не боялся говорить о чувствах. Он держал её за руку на людях, целовал в висок, когда она засыпала, и всегда находил слова, чтобы поддержать, даже в самых незначительных ситуациях.
– Знаешь, – как то призналась она ему, глядя в глаза, – я даже не представляла, что так бывает. Что можно просто… быть собой. И при этом чувствовать, что тебя принимают целиком – со всеми недостатками, страхами, глупостями.
Стас молча обнял её, прижав к себе так крепко, что все слова стали лишними. И в этом объятии было больше правды, чем в сотне газетных статей.
Теперь, когда очередной таблоид выходил с очередным разоблачением, Лена лишь смеялась. Потому что за всей этой шумихой, за кричащими заголовками и надуманными сенсациями скрывалась простая истина: она наконец нашла то, что искала все эти годы.
И это стоило любых сплетен…
