— Лиза, ты что, совсем готовить разучилась? Оливье какой-то водянистый! — Анна Марковна брезгливо отодвинула тарелку. — Я вот в твои годы…
Лиза машинально поправила фартук, продолжая нарезать фрукты для десерта. В висках стучало. С семи утра на ногах — готовила, убирала, накрывала праздничный стол. А свекровь приехала час назад и сразу начала.
— Мам, нормальный оливье, — буркнул Максим, не отрываясь от телефона.
— Ты бы лучше жене помог, чем в телефоне сидеть! — прикрикнула на него Анна Марковна.
— Я деньги зарабатываю. Мое дело — семью обеспечить, а готовка — не мужское дело.
Лиза прикусила губу. Те же слова. Каждый раз одно и то же. Она резала яблоки, а в голове крутились мысли: почему она все это терпит? Ради чего?
— Мама, хочу сок! — Соня дернула ее за подол платья.
— Сейчас, солнышко.
Лиза налила дочке сок, вытерла ей ротик. Хотя бы ради нее. Ради того, чтобы у Сони была полная семья. Чтобы росла с папой.
— И вообще, что это за платье? — Анна Марковна окинула невестку критическим взглядом. — Как лахудра какая-то. На Новый год прилично одеться не могла?
Что-то внутри оборвалось. Лиза медленно положила нож.
— Анна Марковна, это платье мне Максим подарил на день рождения.
— Ну значит, у сына вкус плохой. На тебе все что ни надень — как на корове седло.
— Мам! — Максим наконец оторвался от телефона. — Ну зачем ты так?
— А что я такого сказала? Правду. Посмотри на других жен — ухоженные, стройные. А твоя расползлась после родов.
Лиза почувствовала, как к глазам подступают слезы. Нет. Не сейчас. Не перед ней.
Телефон завибрировал. Сообщение от Светы: “Как ты там? Держишься?”
“Еле”, — быстро напечатала Лиза.
“Помни — ты сильная. И красивая. Не слушай эту ведьму”.
Хоть кто-то ее поддерживает. Лиза глубоко вздохнула и вернулась к готовке.
Вечер тянулся бесконечно. За столом Анна Марковна продолжала придираться — то салфетки не так сложены, то скатерть не та, то посуда старая. Максим молчал, изредка отмахиваясь: “Мам, ну хватит уже”.
После третьего бокала шампанского он вдруг обнял Лизу за плечи.
— А кто я у тебя? — спросил он с пьяной нежностью.
Лиза посмотрела на него. На маму, которая ждала ответа с ехидной улыбкой. На спящую в кресле Соню.
— Самый классный муж, — выдавила она из себя привычную фразу.
Максим довольно улыбнулся и снова уткнулся в телефон.
А Лиза сидела и думала: сколько еще? Сколько еще она будет это терпеть? Врать себе и ему? Делать вид, что все хорошо?
— Я сейчас, — она встала из-за стола.
В ванной Лиза умылась холодной водой. Посмотрела на себя в зеркало. Уставшее лицо, потухшие глаза. Где та девушка, в которую когда-то влюбился Максим? Куда она делась за эти пять лет?
Решение пришло внезапно. Хватит. Больше не будет молчать.
Лиза вернулась в комнату.
— Макс, можно тебя на минутку?
— Что опять? — он недовольно поднялся.
— В спальню пойдем. Поговорить надо.
В спальне Лиза закрыла дверь, прислонилась к ней спиной.
— Макс, ответь честно. Ты бы хотел, чтобы у Сони был такой муж, как ты?
— Что за вопрос дурацкий?
— Нет, серьезно. Представь — Соня выросла, вышла замуж. И ее муж ведет себя так же, как ты. Не помогает по дому, позволяет своей матери унижать ее, считает, что его дело только деньги зарабатывать. Ты бы этого хотел?
Максим сел на кровать, потер лицо руками. Хмель начал выветриваться.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что я больше так не могу, Макс. Не хочу. Я устала быть прислугой. Устала терпеть хамство твоей матери. Устала делать вид, что у нас все хорошо.
— Лиза, ты чего? Новый год же…
— Именно. Новый год. И я хочу, чтобы в новом году моя жизнь изменилась. Либо ты начинаешь меня уважать и ценить, либо я ухожу.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Макс, вспомни, какой я была, когда мы познакомились. Веселой, уверенной, красивой. Ты сам говорил, что влюбился с первого взгляда. А теперь посмотри на меня. Я превратилась в загнанную домохозяйку, которую можно безнаказанно унижать.
— Я тебя не унижаю!
— Нет? А молчать, когда твоя мать называет меня лахудрой — это как? Сидеть в телефоне, пока я с утра до ночи кручусь — это забота? Говорить, что домашние дела не мужские — это уважение?
Максим молчал. В голове медленно укладывались ее слова.
— Но я же люблю тебя…
— Любишь? Когда ты последний раз говорил мне это? Когда дарил цветы просто так? Когда мы куда-то ходили вдвоем?
— Работа, Лиз. Я устаю.
— А я, по-твоему, не устаю? Я тоже работаю, между прочим. Плюс дом, ребенок, готовка. Но я же нахожу время и силы заботиться о тебе.
Максим поднял на нее глаза. Впервые за долгое время действительно посмотрел. Увидел усталость, боль, разочарование.
— Прости меня.
— Макс, мне не нужны извинения. Мне нужны изменения. Я хочу, чтобы ты вспомнил, почему полюбил меня. Чтобы начал ценить то, что я делаю. Чтобы защищал меня, а не молчал, когда меня оскорбляют.
— А если… если я не смогу измениться?
— Тогда я уйду. Заберу Соню и уйду. Потому что не хочу, чтобы она росла, думая, что так и должно быть. Что женщина — это прислуга, которую можно не уважать.
Максим встал, подошел к окну. За стеклом падал снег, во дворе взрывались петарды. Новогодняя ночь.
— Знаешь, ты права. Я бы не хотел такого мужа для Сони. Никогда об этом не думал, но… черт, я правда веду себя как мудак.
— Не надо самобичевания. Просто начни меняться.
— С чего начать?
— Для начала — пойди и скажи своей матери, чтобы прекратила меня оскорблять. А потом поможешь мне убрать со стола.
Максим кивнул. Взял Лизу за руку.
— Я правда тебя люблю. Просто… забыл показывать это.
Они вернулись в гостиную. Анна Марковна сидела перед телевизором, комментируя новогоднюю программу.
— Мам, — Максим встал перед ней. — Хватит цепляться к Лизе. Она моя жена, мать моего ребенка. И я не позволю ее оскорблять. Никому. Даже тебе.
Анна Марковна открыла рот, но сын продолжил:
— Если не можешь относиться к ней с уважением — можешь не приходить к нам. Выбор за тобой.
Тишина. Даже телевизор, казалось, притих.
— Да как ты смеешь! — наконец выдохнула свекровь. — Я твоя мать!
— И что? Это дает тебе право хамить моей жене? Нет, мам. Больше не дает.
Лиза стояла в дверях, не веря своим ушам. Максим защищает ее. Впервые за пять лет.
Остаток вечера прошел в напряженном молчании. Анна Марковна дулась, Максим помогал убирать со стола, а Лиза чувствовала странную легкость. Как будто сбросила тяжелый груз.
Когда свекровь уехала (так и не попрощавшись), Максим закрыл за ней дверь и прислонился к косяку.
— Тяжело было.
— Представляю. Но ты молодец.
— Лиз, а можно я посуду помою? Ты иди отдохни.
Она удивленно подняла брови.
— Это мой новогодний подарок?
— Нет. Это значит, что я тебя услышал.
Лиза села на диван, взяла спящую Соню на руки. Слушала, как на кухне звенит посуда, как Максим что-то бормочет себе под нос. Обычные звуки, но сегодня они казались музыкой.
Телефон завибрировал. Света: “Ну как прошел вечер?”
“Кажется, у меня будет счастливый Новый год”, — ответила Лиза.