— Катя! Катя, открой немедленно!
Лиза колотила в дверь сестры. В руке она сжимала телефон, на экране которого светилась история браузера домашнего компьютера.
“Как безболезненно уйти из жизни”
“Методы самоубийства”
“Что происходит после смерти”
Дверь распахнулась. Катя стояла в наушниках, растерянная и испуганная.
— Ты с ума сошла? Что случилось?
Лиза влетела в комнату, схватила сестру за плечи.
— Это ты искала? Скажи мне правду! Это ты?!
Она сунула телефон прямо в лицо младшей. Катя прищурилась, прочитала. Лицо побледнело.
— Что? Нет! Я вообще компом два дня не пользовалась, у меня планшет есть. Лиз, ты чего?
— Не ври мне!
— Да я не вру! — Катя вырвалась, отшвырнула наушники. — Покажи время. Когда это искали?
Лиза прокрутила историю. Вчера, 23:47. Катя достала свой телефон, открыла переписку с подругой.
— Смотри. Я вчера до часу ночи с Машкой болтала. В своей комнате. На компе не сидела.
Сестры переглянулись. Одна и та же мысль пронеслась в их головах, и от нее стало холодно.
— Мама… — прошептала Катя.
— Не может быть, — Лиза покачала головой, но голос дрожал. — Она же… она нормальная вроде была.
— Нормальная? Ты когда последний раз с ней разговаривала? Не “привет-пока”, а по-настоящему?
Лиза молчала. Они жили как соседи по квартире — мама работала допоздна, приходила уставшая, молча ужинала и уходила в свою комнату. По выходным спала до обеда, потом что-то делала по дому. Разговоры сводились к бытовым вопросам: “Уроки сделала?”, “Поела?”, “Деньги на проезд есть?”
— Надо проверить, — Катя схватила сестру за руку. — Пойдем в ее комнату.
— Она же на работе.
— Вот и хорошо.
Комната мамы была идеально чистой. Кровать заправлена, на тумбочке — стопка книг, кружка с остывшим чаем. Обычная комната обычной женщины.
Катя полезла в шкаф, Лиза — в ящики стола. Искали что угодно — записки, таблетки, веревку. Находили только документы, старые фотографии, квитанции.
— Лиз, глянь.
Катя держала в руках папку. Внутри — письма из банка. Просрочка по ипотеке. Угроза выселения. Исковое заявление.
— Три месяца не платила, — Катя листала бумаги. — Смотри, тут еще. Из бухгалтерии. “Уведомление о сокращении штата”.
Лиза выхватила листок.
— Ее увольняют. Через две недели.
— И она нам ничего не сказала.
Они сидели на полу среди разбросанных бумаг. Картина складывалась страшная — потеря работы, долги, угроза остаться на улице. И мама молчала. Несла все это одна.
— Помнишь, она последнее время похудела? — тихо сказала Катя. — Я думала, на диете.
— А она, наверное, не ела. Экономила.
— Что делать будем?
Лиза сгребла все бумаги обратно в папку.
— Ждать. И говорить. Сегодня же.
Виолетта пришла в восемь вечера. Как обычно — уставшая, с потухшим взглядом. Сняла туфли, прошла на кухню.
— Девочки, вы поели?
Лиза и Катя сидели за столом. Ждали.
— Мам, сядь, — Лиза указала на стул.
— Что случилось? — Виолетта напряглась. — В школе что-то?
— Мам, мы знаем, — Катя не выдержала первой. — Про увольнение. Про ипотеку. Про все.
Виолетта замерла. На лице мелькнула целая гамма чувств — испуг, стыд, облегчение.
— Откуда?
— Неважно. Мам, ты в интернете это искала? — Лиза положила телефон на стол. — Про самоубийство?
Виолетта медленно опустилась на стул.
— Да.
Одно слово — и мир рухнул. Катя всхлипнула, Лиза сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Зачем? — голос Лизы сорвался. — Зачем, мама?!
Виолетта подняла голову. Глаза сухие, пустые.
— Если со мной что-то случится, банк спишет долг. Страховка. Вам останется квартира. Я проверяла — вы уже достаточно взрослые, вас не заберут в детдом. Лизе через год восемнадцать, она сможет оформить опеку над Катей.
— Ты с ума сошла! — Катя вскочила, слезы текли по щекам. — Нам не нужна квартира без тебя!
— Вам нужен дом. Стабильность. Будущее.
— Нам нужна мама! — крикнула Лиза. — Живая мама, а не героиня, которая собралась умереть за ипотеку!
— Я не героиня, — Виолетта устало потерла виски. — Я загнанная в угол женщина, которая не видит выхода. Работу найти не могу уже три месяца. Везде отказывают — возраст, кризис, сокращения. Денег хватит еще на неделю, максимум две. А потом что? На улицу? Побираться? Вы этого хотите?
— А ты хочешь, чтобы мы остались сиротами? — Лиза встала, навалилась на стол. — Знаешь что, мама? Если ты это сделаешь, если ты нас бросишь — я убью Катю. А потом себя. Чтобы ты там, где бы ты ни была, знала — ты убила нас всех.
— Лиза! — Катя ахнула.
— Заткнись! — Лиза не сводила глаз с матери. — Я серьезно. Ты думаешь, мы сможем жить, зная, что ты себя убила ради нас? Думаешь, мы сможем ходить в эту квартиру, спать в этих комнатах, есть на этой кухне? Каждый день вспоминать, что ты мертва, потому что не смогла заплатить за эти стены?
Виолетта смотрела на старшую дочь и видела себя в юности — такую же яростную, бескомпромиссную. Готовую на все ради тех, кого любит.
— Ты блефуешь.
— Проверь.
Они смотрели друг на друга — мать и дочь, такие похожие в своем отчаянии. Катя тихо плакала, вцепившись в руку сестры.
— Мам, — Катя всхлипнула. — Мы же можем съехать. Снять комнату где-нибудь. Я могу работать — в Макдональдсе берут с четырнадцати. Лиза тоже найдет что-то. Мы справимся, только не уходи.
— Вы не понимаете, — Виолетта покачала головой. — Это не только квартира. Это кредиты, долги за коммуналку, ваша учеба…
— Плевать! — Лиза ударила кулаком по столу. — Плевать на все это! Мы будем жить в общаге, есть макароны, носить секонд-хенд — какая разница? Главное — вместе!
— Почему ты нам не сказала? — Катя вытерла слезы. — Мы бы поняли. Мы бы помогли.
— Вы дети. Я должна вас защищать, а не взваливать на вас взрослые проблемы.
— Мы уже не дети! — Лиза обошла стол, села рядом с матерью. — Мам, посмотри на нас. Мы выросли. Пока ты работала, мы выросли. И мы можем помочь, если ты позволишь.
Виолетта смотрела на дочерей — Лиза с вызовом, Катя со страхом в глазах. Ее девочки. Ради которых она готова была на все. Даже на это.
— Я не знаю, что делать, — призналась она, и голос сломался. — Я так устала. Так устала бороться одной.
— Ты не одна, — Катя обняла ее с другой стороны. — Больше никогда не будешь одна.
Они сидели втроем, обнявшись, и плакали. Плакали от страха, от облегчения, от любви. Квартира, долги, работа — все это вдруг стало таким неважным. Важно было только то, что они вместе. Живые.
Утро началось со звонка. Виолетта еще не проснулась толком, потянулась к телефону.
— Виолетта Сергеевна? Это Антон Павлович. Из отдела кадров.
Она села в кровати. Вчерашний разговор с дочерьми не шел из головы всю ночь.
— Слушаю.
— У меня хорошие новости. Помните, вам говорили про сокращение? Так вот, ситуация изменилась. Нашли другую кандидатуру. А вам предлагают перевод в другой отдел. С повышением.
Виолетта молчала. Не верила.
— Вы меня слышите?
— Да… да, слышу. Это точно? Не ошибка?
— Никакой ошибки. Елена Михайловна лично настояла. Говорит, таких специалистов, как вы, терять нельзя. Зарплата будет на тридцать процентов выше. Можете выйти со следующей недели?
— Могу. Конечно, могу.
Положив трубку, Виолетта сидела, глядя в стену. Потом встала, прошла на кухню. Девочки уже завтракали — после вчерашнего встали рано, не спалось.
— Мам? — Лиза подняла голову. — Что-то случилось?
— Меня не увольняют. Переводят на другую должность. С прибавкой.
Ложка выпала из рук Кати, звякнула о тарелку.
— Что?
— Только что позвонили. Сказали, передумали сокращать. Наоборот, повышают.
Девочки переглянулись. Потом Катя вскочила, бросилась к матери.
— Мамочка! Это же здорово! Это же…
Она не договорила, разрыдалась. Виолетта гладила ее по голове, смотрела на Лизу. Та сидела неподвижно.
— Лиз?
— Я рада, мам. Правда, рада.
Виолетта подошла к старшей дочери, присела рядом.
— Ты вчера серьезно говорила? Про то, что сделаешь, если я…
Лиза помолчала. Потом усмехнулась.
— А ты как думаешь?
— Не знаю. Ты стала такой взрослой. Я тебя совсем не знаю.
— Мам, — Лиза взяла ее за руку. — Я бы никогда не тронула Катю. Никогда. Но ты должна была понять — мы не сможем без тебя. Не из-за денег, не из-за квартиры. Просто не сможем.
— Манипуляция?
— Называй как хочешь. Главное — сработало.
Катя оторвалась от материнского плеча.
— Погоди, ты что, блефовала?
— А ты правда думала, я способна тебя убить? — Лиза фыркнула. — Дурочка.
— Сама дурочка! Я чуть не поседела вчера!
— Девочки, — Виолетта смотрела на дочерей, и впервые за долгие месяцы на лице появилась настоящая улыбка. — Спасибо.
— За что? — удивилась Катя.
— За то, что не дали сделать глупость. За то, что напомнили — я вам нужна не как добытчик денег. А просто как мама.
— Мам, пообещай, — Лиза сжала ее руку. — Больше никаких секретов. Никаких “я сама справлюсь”. Мы семья. Мы все решаем вместе.
— Обещаю.
— И еще, — Катя влезла между ними. — Давай удалим эту историю из браузера. И больше никогда, слышишь, никогда не будем искать такое.
— Давай, — Виолетта обняла обеих дочерей. — Удалим. Навсегда.
Они сидели на кухне, пили остывший чай и разговаривали. О работе, о школе, о планах. Обычный утренний разговор обычной семьи. Только теперь они знали цену этому “обычному”. Знали, как легко все может разрушиться, если молчать о важном.
За окном светило солнце. Новый день. Новая жизнь. Без секретов и страхов. Вместе.