В гостиной трёхкомнатной квартиры на Тверской собралось всё семейство Воронцовых. Александра стояла у окна, глядя на вечернюю Москву, где зажигались первые огни. Её муж Леонид сидел на диване рядом с матерью Эвелиной Марковной, а сестра мужа Милана устроилась в кресле напротив. У барной стойки примостилась Злата — жена брата Александры, приехавшая поддержать родственницу.
— Саша, будь благоразумна, — начал Леонид, откашлявшись. — Мы же обсуждали этот вопрос. Квартира досталась нам от моей бабушки, и мама имеет полное право…
— СТОП! — резко развернулась Александра. — Квартира оформлена на МЕНЯ. Дарственная составлена на моё имя. Твоя покойная бабушка Зинаида Петровна сама так решила.
Эвелина Марковна поджала губы:
— Это было временное решение. Мы договаривались, что после оформления наследства квартира будет продана, а деньги поделены между всеми членами семьи.
— Договаривались? — Александра подошла к столу и достала из папки документы. — Вот дарственная. Вот завещание. Где здесь хоть СЛОВО о продаже? Где упоминание о дележе?
Милана фыркнула:
— Саша, не прикидывайся ДУРОЧКОЙ. Все прекрасно понимали условия. Бабушка оформила на тебя только потому, что у тебя не было судимостей и долгов, в отличие от…
— От кого? — прищурилась Александра. — От Лёни, который три раза брал кредиты на свои «гениальные» бизнес-проекты? От тебя, Милана, с твоими алиментными долгами? Или от Эвелины Марковны с её махинациями в девяностые?
— КАК ТЫ СМЕЕШЬ! — вскочила свекровь.
Автор: Владимир Шорохов © (1945_з) Иллюстрация ArtMind ©
— А что, НЕ ТАК? — Александра достала ещё один документ. — Вот письмо Зинаиды Петровны, написанное за месяц до смерти. Цитирую: «Дорогая Сашенька, я оставляю квартиру тебе, потому что только ты в этой семье человек порядочный. Эвелина с детьми меня в дом престарелых сдать хотели, а ты единственная навещала, лекарства покупала. Квартира твоя по праву. Никому не отдавай».
Леонид побагровел:
— Это подделка! Бабушка такого написать не могла!
— Могла и написала, — Александра положила письмо на стол. — Почерковедческую экспертизу сделать? Или сразу признаешь, что ваша милая бабуля вас всех раскусила?
Злата за барной стойкой едва сдерживала смех, наблюдая за происходящим. Она налила себе воды и устроилась поудобнее — представление обещало быть занимательным.
— Саша, ты же понимаешь, что квартира стоит больше пятнадцати миллионов, — вкрадчиво заговорила Милана. — Это огромные деньги. У меня дочь растёт, Варвара уже в десятый класс перешла. Ей на образование нужно…
— На образование? — перебила Александра. — Или на очередного твоего хахаля? Сколько их было за последний год? Четверо? Пятеро? И каждому ты «на бизнес» давала?
— ХВАТИТ! — рявкнул Леонид. — Александра, ты моя жена. Твоё имущество — это семейное имущество. Я требую продать квартиру и поделить деньги!
— Требуешь? — Александра медленно подошла к мужу. — ТЫ ТРЕБУЕШЬ? Человек, который за восемь лет брака не заработал ни копейки? Который жил на мою зарплату менеджера? Который даже за коммуналку ни разу не заплатил?
— Я искал себя! — огрызнулся Леонид. — Творческим людям нужно время…
— Творческим? — расхохоталась Злата, не выдержав. — Лёня, да ты же даже курсы фотографии не закончил! Бросил на второй неделе!
— Злата, это не твоё дело! — зашипела Эвелина Марковна.
— Моё, когда моя невестка страдает от вашего семейного ПАРАЗИТИЗМА, — парировала Злата. — Саша восемь лет вас всех содержит, а вы ещё и квартиру хотите отжать!
Милана вскочила:
— Мы не отжимаем! Мы просто хотим справедливости! Бабушка была НАША!
— ВАША? — Александра достала телефон. — Хотите послушать запись? Как вы с Эвелиной Марковной обсуждали, в какой дом престарелых дешевле сдать Зинаиду Петровну? Она случайно включила диктофон, когда вы к ней приходили «чай пить».
В комнате воцарилась тишина. Эвелина Марковна побледнела:
— Ты… ты записывала нас?
— Не я. Ваша бабушка. Она многое записывала. И ваши разговоры о том, как поделить её вещи. И как Милана тащила её украшения. И как Леонид пытался взять доверенность на распоряжение счетами.
— Это шантаж! — выкрикнул Леонид.
— Это ПРАВДА! — отрезала Александра. — И знаете что? МНЕ НАДОЕЛО! Восемь лет я терпела ваше хамство, презрение, постоянные попрёки. Восемь лет слушала, что я недостаточно хороша для вашей «благородной» семьи. Что я простая девчонка из провинции, которой повезло выйти за «московского интеллигента».
Она подошла к столу и взяла документы:
— Квартира ОСТАНЕТСЯ у меня. И это не обсуждается.
— Ах так? — Эвелина Марковна встала, её голос дрожал от злости. — Тогда убирайся из нашей семьи! Развод! Немедленно!
— С УДОВОЛЬСТВИЕМ! — Александра повернулась к Леониду. — Документы я уже подготовила. Осталось только твоя подпись.
Леонид вскочил:
— Ты что, серьёзно? Из-за квартиры готова разрушить семью?
— Семью? КАКУЮ СЕМЬЮ? — Александра рассмеялась. — Где ты видишь здесь семью? Семья — это когда поддерживают, а не унижают. Когда уважают, а не используют. Когда любят, а не торгуют!
— Драматизируешь, — фыркнула Милана. — Подумаешь, квартира. Да мы без твоей квартиры проживём!
— Вот и ПРЕКРАСНО! — Александра взяла сумку. — Тогда вопрос решён. Квартира остаётся мне, вы живёте как хотите.
— НЕТ! — заорал Леонид. — Я не подпишу развод, пока ты не продашь квартиру!
— Не подпишешь? — Александра достала из сумки флешку. — Здесь видео с корпоратива твоей фирмы. Точнее, той фирмы, где ты якобы работаешь консультантом. Интересные кадры. Особенно те, где ты с секретаршей Аллочкой в подсобке…
Леонид побелел:
— Откуда…
— У Аллочки оказался ревнивый муж. Очень ревнивый. И очень мстительный. Он мне прислал это видео неделю назад. Так что, милый, либо развод по обоюдному согласию, либо по статье «измена» с компенсацией морального вреда.
Эвелина Марковна схватилась за сердце:
— Лёня! Это правда?
— Мама, я… это не то, что вы думаете…
— А что это? — ехидно поинтересовалась Злата. — Производственная гимнастика с задиранием подола?
Милана вцепилась в брата:
— Идиот! Из-за тебя мы теряем квартиру!
— А при чём здесь вообще ТЫ? — взорвался Леонид. — Это квартира бабушки, а не твоя!
— Я её внучка! Имею право!
— Право? — Александра покачала головой. — Вы все говорите о правах, но забываете об обязанностях. Где вы были, когда Зинаида Петровна болела? Когда ей нужна была помощь? Когда она просила просто посидеть с ней, поговорить?
— Мы работали! — выкрикнула Эвелина Марковна.
— Работали? ВЫ? — Злата расхохоталась. — Эвелина Марковна, вы же пятнадцать лет не работаете! Живёте на пенсию и подачки детей!
— Это не подачки! Это помощь матери!
— Какая помощь? — встрял Леонид. — Я тебе уже год ничего не даю!
— А я два года! — добавила Милана.
Эвелина Марковна растерянно смотрела на детей:
— Но… но вы же говорили, что переводите на карту…
— Говорили, — пожал плечами Леонид. — Но не переводили. У самих денег нет.
— Так вы ещё и мать обманывали? — присвистнула Злата. — Ну и семейка!
Александра направилась к двери:
— Знаете что? Мне вас даже жаль. Вы настолько погрязли в своей жадности и лжи, что не замечаете, как разрушаете сами себя. Леонид, документы на развод я отправлю курьером. Подпишешь — хорошо. Не подпишешь — встретимся в суде.
— СТОЙ! — Эвелина Марковна бросилась к невестке. — Александра, давай поговорим спокойно. Может, мы погорячились…
— ПОЗДНО, — отрезала Александра. — Восемь лет я ждала, что вы меня примете. Восемь лет надеялась, что станете настоящей семьёй. Но вы видели во мне только дойную корову и способ получить квартиру.
— Это не так! — попытался возразить Леонид.
— Правда? — Александра повернулась к мужу. — Тогда скажи, когда у меня день рождения? Какой мой любимый цвет? Где я мечтаю побывать? О чём я мечтала в детстве?
Леонид молчал, опустив глаза.
— Вот именно, — кивнула Александра. — За восемь лет ты так и не узнал меня. Потому что тебе было ПЛЕВАТЬ. Главное — что я приношу деньги и не требую внимания.
— Саша, не уходи! — взмолилась Милана. — Мы можем всё обсудить! Найти компромисс!
— Компромисс? — Александра остановилась у двери. — Вы хотите КОМПРОМИСС? Хорошо. Вот мой компромисс: я не буду требовать компенсацию за восемь лет содержания вашей семьи. Не буду выставлять счета за все кредиты Леонида, которые я погасила. Не буду требовать вернуть деньги, которые Милана «одалживала» на своих мужиков. И не буду рассказывать вашим знакомым, какие вы на самом деле.
— А взамен? — напряжённо спросила Эвелина Марковна.
— Взамен вы ЗАБУДЕТЕ о моём существовании. Никаких звонков, сообщений, попыток встретиться. И главное — никаких претензий на квартиру. НИКОГДА.
С этими словами Александра вышла, хлопнув дверью. Злата допила воду и поднялась:
— Что ж, представление окончено. Было весьма поучительно.
— Злата, ты же видела, как она с нами обращается! — возмутилась Эвелина Марковна.
— Вижу, как ВЫ с ней обращались восемь лет, — парировала Злата. — И знаете что? Она ещё слишком мягко с вами обошлась. Я бы на её месте давно вас всех… впрочем, неважно.
— Ты её подговорила! — обвиняюще ткнул в неё пальцем Леонид.
— Я? — рассмеялась Злата. — Да Сашка сама по себе девочка с характером. Просто долго терпела. А теперь ваша бабуля дала ей возможность начать новую жизнь. Без ПАРАЗИТОВ.
— Мы не паразиты! — взвизгнула Милана.
— Нет? А кто тогда? — Злата направилась к выходу. — Люди, которые восемь лет жили за счёт одной женщины и при этом её презирали? Как это называется?
В квартире воцарилась гнетущая тишина. Эвелина Марковна опустилась на диван:
— Что же теперь будет?
— Ничего не будет, — мрачно ответил Леонид. — Она уйдёт с квартирой, а мы останемся ни с чем.
— Может, ещё можно что-то сделать? — с надеждой спросила Милана. — Оспорить дарственную?
— На каком основании? — устало ответил брат. — Бабушка была в здравом уме, все документы оформлены правильно. Да и записи эти… Если Саша их обнародует, нам вообще в этом городе жить будет стыдно.
— А может, поговорить с ней по-человечески? — предложила Эвелина Марковна. — Извиниться?
— ТЕПЕРЬ извиняться? — фыркнул Леонид. — После всего, что мы наговорили? Мама, очнись! Мы её потеряли. И квартиру. И вообще всё.
Милана вдруг расплакалась:
— Я так надеялась на эти деньги! У меня долги, Варька учиться хочет…
— У всех долги, — буркнул Леонид. — У меня тоже кредиты висят.
— Какие кредиты? — встрепенулась мать. — Ты же говорил, что всё погасил!
— Говорил, — пожал плечами сын. — Но это неправда. У меня три непогашенных кредита. Я надеялся с продажи квартиры закрыть.
— Боже мой! — Эвелина Марковна схватилась за голову. — Да что же это такое! Мы все в долгах, без денег, и теперь ещё и без Сашиной зарплаты!
— Не напоминай, — поморщился Леонид. — Я и так знаю, что облажался.
— Облажался? — взвилась Милана. — Ты НАС ВСЕХ подставил со своей любовницей! Если бы не твоя измена, может, ещё можно было что-то сделать!
— А ты своими мужиками! — огрызнулся брат. — Саша же сказала — ты им деньги давала! МОИ деньги!
— Какие ТВОИ? Это были Сашины деньги!
— Которые она давала мне!
— На семью! А не на то, чтобы ты их мне одалживал!
— ХВАТИТ! — рявкнула Эвелина Марковна. — Вы как дети малые! Ругаетесь из-за денег, которых у нас больше НЕТ и НЕ БУДЕТ!
В этот момент в дверь позвонили. Леонид пошёл открывать, надеясь, что Александра вернулась. Но на пороге стоял курьер с пакетом документов.
— Леонид Олегович Воронцов? — уточнил курьер.
— Да, это я.
— Распишитесь в получении.
Леонид расписался и взял пакет. Курьер ушёл, а он вернулся в гостиную, вскрывая конверт.
— Что там? — спросила Милана.
— Документы на развод, — мрачно ответил Леонид, просматривая бумаги. — И… чёрт!
— Что ещё? — встревожилась мать.
— Она требует выплатить ей компенсацию за моральный ущерб. Пятьсот тысяч рублей. И вернуть все деньги, которые она потратила на погашение моих кредитов. Это ещё миллион двести.
— Откуда у тебя столько денег? — ахнула Милана.
— НЕТ у меня столько! — взорвался Леонид. — Если я не заплачу, она подаст в суд. С этими записями и доказательствами измены я проиграю.
— Может, занять? — предложила Эвелина Марковна.
— У кого? — горько рассмеялся сын. — У нас нет таких друзей. А в банке мне больше не дадут — я и так по уши в долгах.
Милана вдруг вскочила:
— А что, если… что, если попробовать по-другому?
— Как это? — не понял Леонид.
— Ну, найти на неё компромат. Что-нибудь такое, чем можно её прижать.
— Милана, ты что, совсем? — ужаснулась мать. — Это же незаконно!
— А что нам ещё остаётся? — огрызнулась дочь. — Сидеть и ждать, пока нас выкинут на улицу за долги?
— Никто никого не выкинет, — устало сказал Леонид. — Но жить будет… трудно.
В этот момент его телефон зазвонил. На экране высветилось «Директор».
— Алло? — ответил Леонид. — Да, Пётр Семёнович. Что? Как это — уволен? За что? Прогулы? Но я же… Что значит «не появлялся две недели»? Я болел! Больничный? Нет, больничного нет, но… Пётр Семёнович! Алло! АЛЛО!
Он опустил телефон:
— Меня уволили.
— КАК?! — ахнула Эвелина Марковна.
— За прогулы. Я действительно не ходил на работу две недели. Думал, никто не заметит — я же типа консультант, работаю удалённо…
— Леонид, ты идиот! — крикнула Милана. — Без работы, с долгами, да ещё и с выплатами Саше!
— А ты лучше? — огрызнулся брат. — У тебя вообще работы нет уже год!
— Я в декрете была!
— Варьке ШЕСТНАДЦАТЬ лет! Какой декрет?!
— ЗАМОЛЧИТЕ ОБА! — заорала Эвелина Марковна. — Мне нужно подумать!
Она прошлась по комнате, заламывая руки:
— Так, спокойно. Нужно найти выход. Может, продать что-нибудь?
— Что продавать? — устало спросил Леонид. — У нас ничего ценного нет. Даже эта квартира съёмная.
— Съёмная? — удивилась Милана. — Ты же говорил, что купил!
— Говорил, — пожал плечами брат. — Но это была ложь. Мы с Сашей снимали. Точнее, ОНА снимала — платила за аренду.
— Боже, да у нас вообще НИЧЕГО своего нет! — всплеснула руками Эвелина Марковна.
— Есть долги, — мрачно пошутил Леонид. — Они точно наши.
В дверь снова позвонили. На этот раз никто не спешил открывать.
— Может, не надо? — предложила Милана.
— Надо, — вздохнул Леонид. — Вдруг что-то важное.
Он пошёл к двери и вернулся бледный:
— Мама, там к тебе.
В комнату вошёл солидный мужчина в дорогом костюме:
— Эвелина Марковна? Меня зовут Артём Викторович, я представляю коллекторское агентство «Возврат». У вашего сына Леонида просроченная задолженность по трём кредитам общей суммой два миллиона триста тысяч рублей. Согласно договору, в случае неуплаты ответственность переходит на поручителя. То есть на вас.
Эвелина Марковна пошатнулась:
— Я… я поручитель? Когда я это подписывала?
— Три года назад, — Артём Викторович достал документы. — Вот ваша подпись.
— Лёня! — повернулась она к сыну. — Ты сказал, это просто формальность!
— Ну… в общем-то да…
— Формальность, которая теперь стоит мне два миллиона?!
— У вас есть тридцать дней на погашение долга, — продолжил коллектор. — В противном случае мы обратимся в суд для описи и ареста имущества.
— Какого имущества? — истерически рассмеялась Милана. — У нас НЕТ имущества!
— Ваша квартира…
— Съёмная!
— Дача?
— Продана пять лет назад!
— Машина?
— В кредите, который мы тоже не платим!
Артём Викторович поджал губы:
— Понятно. Тогда будет наложен арест на все счета, запрет на выезд за границу и… возможно, придётся решать вопрос через процедуру банкротства.
— Банкротства? — переспросила Эвелина Марковна упавшим голосом.
— Физического лица, да. Это означает, что в течение трёх лет вы не сможете занимать руководящие должности, брать кредиты, совершать крупные сделки. Все ваши доходы будут уходить на погашение долгов.
Коллектор оставил документы и ушёл, пообещав вернуться через неделю. В квартире воцарилось гробовое молчание.
— Мы… мы разорены, — наконец выдавила Эвелина Марковна.
— Полностью, — подтвердил Леонид.
— И всё из-за твоей похоти! — взвилась Милана. — Если бы ты не изменял Саше, она бы не ушла!
— А если бы ВЫ не требовали продать квартиру, может, всё было бы иначе! — огрызнулся брат.
— Это МАМА всё затеяла!
— Я хотела для вас лучшего! — заплакала Эвелина Марковна.
— Лучшего? — Леонид горько рассмеялся. — Мама, из-за твоего «лучшего» мы потеряли ВСЁ! Саша нас содержала, оплачивала квартиру, гасила долги. А мы… мы её презирали за то, что она «не нашего круга».
— Она действительно была не нашего круга, — всхлипнула мать.
— Да, — кивнул Леонид. — Она была ВЫШЕ нашего круга. Честная, работящая, порядочная. А мы… мы просто паразиты, как сказала Злата.
Милана вдруг достала телефон:
— Может, мне попробовать с Сашей поговорить? По-женски?
— Попробуй, — равнодушно ответил брат. — Хуже уже не будет.
Милана набрала номер. Ждала. Потом побледнела:
— Номер не существует. Она сменила номер.
— Конечно, сменила, — вздохнул Леонид. — Она же сказала — никаких контактов.
— А соцсети?
— Заблокировала. Я уже проверял.
— Может, через общих знакомых?
— Каких знакомых? У нас не было общих друзей. Мои друзья её игнорировали, а её подруг я даже не знаю.
Эвелина Марковна опустила голову.
***
Через неделю Милана и Варвара перебрались к Эвелине Марковне в её двухкомнатную квартиру, а вечером того же дня Леониду позвонил хозяин съёмного жилья с требованием освободить квартиру — договор расторгался из-за задолженности по аренде. Леонид сидел посреди пустой гостиной и рыдал от паники и отчаяния, понимая, что ему тоже придётся жить с матерью и сестрой в тесноте, словно неудачнику-подростку. А в это время Александра, наконец переехавшая в просторную квартиру на Тверской, стояла у того самого окна, улыбаясь вечерним огням Москвы — она чувствовала себя по-настоящему свободной и счастливой.
