Лера сидела на полу в маленькой комнате и перекладывала детские вещи из одной коробки в другую. Восьмой месяц беременности давал о себе знать — спина ныла, ноги отекали, но бросить начатое не хотелось. Крошечные бодики с зайчиками, мягкие пелёнки, погремушки — всё это лежало вокруг, ожидая своего часа.
Детская комната была небольшой, но уютной. Лера выбрала для стен светло-голубой цвет, купила белую кроватку с резными спинками и повесила над ней мобиль с плюшевыми медвежатами. Пеленальный столик встал у окна, рядом с комодом для детских вещей. Всё было продумано до мелочей.
Муж Артём зашёл в комнату, прислонился к дверному косяку и окинул взглядом обстановку.
— Неплохо получилось, — кивнул Артём, засунув руки в карманы джинсов. — Столик удачно поставила.
Лера подняла голову и улыбнулась:
— Правда? А то я думала, может, лучше к другой стене передвинуть…
— Нормально всё. Не парься.
Артём развернулся и ушёл в гостиную, даже не предложив помочь собрать разбросанные вещи. Лера вздохнула и продолжила сортировать ползунки по размерам. Привыкла уже — муж никогда особо не вникал в детали, одобрительно кивал, когда требовалось, и на том его участие заканчивалось.
Телефон зазвонил, когда Лера разбирала чехлы для кроватки. На экране высветилось имя свекрови — Тамара Ивановна. Звонила каждый день, а то и по два раза. Лера скривилась, но взяла трубку.
— Алло, Тамара Ивановна.
— Лера, здравствуй. Ну что, как дела? Опять в этой детской сидишь?
— Да, заканчиваю последние штрихи. Игрушки разложила, чехол на матрас надела…
— Ой, да зачем тебе все эти глупости? — перебила свекровь. — Ребёнок растёт быстро, через полгода всё это выбросишь. Зачем деньги на ветер?
Лера сжала губы. Это был далеко не первый разговор на эту тему.
— Тамара Ивановна, я хочу, чтобы у малыша было всё красиво и удобно.
— Удобно! — фыркнула свекровь. — Лучше бы деньги отложила. Вот я Артёмку растила — никаких тебе игрушек по тысяче рублей, никаких дизайнерских кроваток. И ничего, вырос нормальным человеком.
Лера закатила глаза и отошла от кроватки, устраиваясь на стуле у окна. Спорить было бесполезно. Тамара Ивановна всегда знала лучше всех, как надо жить, что покупать и как воспитывать детей.
— Я вчера видела в магазине такие пелёнки, которые ты покупала, — продолжила свекровь. — Втридорога! А зачем? Бери обычные ситцевые, в них советские дети спали — и ничего.
— Хорошо, Тамара Ивановна, — устало ответила Лера. — Я подумаю.
— Вот и думай. А то потом жаловаться будешь, что денег не хватает.
После разговора Лера положила телефон на подоконник и посмотрела в окно. Осенний ветер гонял по двору жёлтые листья, небо затянуло серыми тучами. Настроение испортилось моментально. Свекровь умела одним звонком свести на нет весь энтузиазм.
На следующий день Лера снова возилась в детской. Разложила по полкам распашонки, повесила на крючок махровое полотенце с капюшоном в виде утёнка, расставила на комоде банки с присыпкой и кремом. Всё выглядело мило и по-домашнему. Лера представила, как будет купать малыша, менять ему подгузники, укачивать перед сном — и на душе стало теплее.
Артём заглянул в комнату ближе к вечеру, бросил взгляд на полки и кивнул:
— Порядок. Молодец.
— Как думаешь, может, ещё ночник купить? — спросила Лера. — Чтобы не включать верхний свет, когда ночью вставать буду.
— Давай, если хочешь. Ты лучше знаешь, что нужно.
Артём снова ушёл. Лера поморщилась. “Ты лучше знаешь” — стандартная фраза мужа на любые вопросы, связанные с ребёнком. Будто это касалось только её одной.
Через неделю в дверь позвонили. Лера открыла и застыла на пороге. На лестничной площадке стояла Тамара Ивановна с огромной сумкой в одной руке и папкой документов в другой. Лицо свекрови сияло, глаза блестели от возбуждения.
— Лерочка, здравствуй! Ну что, рада меня видеть?
— Здравствуйте, Тамара Ивановна, — растерянно пробормотала Лера. — Вы не предупреждали, что приедете…
— А зачем предупреждать? Я теперь вообще постоянно здесь буду!
Свекровь прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения, сбросила сумку на пол в прихожей и расстегнула куртку.
— Где Артёмка? На работе ещё?
— Да, вернётся через час.
— Отлично, тогда я тебе сразу всё расскажу. Садись, будут новости!
Тамара Ивановна прошла в гостиную, устроилась на диване и похлопала рукой по месту рядом с собой. Лера медленно опустилась на край дивана, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— Так вот, слушай, — начала свекровь, открывая папку. — Я квартиру свою продала! Вчера сделку закрыли, деньги получила. Теперь переезжаю к вам насовсем!
Лера моргнула несколько раз, пытаясь переварить услышанное.
— То есть как… насовсем?
— Ну вот так! — широко улыбнулась Тамара Ивановна. — Буду с вами жить, помогать с ребёнком. Ты же первый раз рожаешь, опыта никакого. Я всё знаю, научу.
Лера почувствовала, как сердце забилось быстрее. Двухкомнатная квартира. Одна спальня у них с Артёмом, вторая — детская. Где жить свекрови?
— Тамара Ивановна, но у нас… Квартира небольшая, две комнаты. Детскую мы уже обустроили…
— Вот именно! — перебила свекровь, не теряя энтузиазма. — Я как раз в детской и буду жить. Всё равно малыш первое время с вами в комнате будет, зачем ему отдельная комната в первые месяцы?
Лера открыла рот, но слова застряли в горле. Свекровь продолжала, словно не замечая её шока:
— Я уже всё продумала. Кроватку детскую пока можно в вашу спальню передвинуть, там места хватит. А в детской я свои вещи размещу. Удобно же!
— Но я столько времени потратила… — начала было Лера.
— Да ладно, ничего страшного! Переставим потом, когда ребёнок подрастёт. А сейчас главное — чтобы я рядом была. Ты ведь сама не справишься, тебе помощь нужна.
Тамара Ивановна положила документы на журнальный столик и откинулась на спинку дивана, явно довольная собой.
— И вообще, знаешь, что я думаю? — добавила свекровь, понизив голос до доверительного тона. — Может, тебе вообще не стоит так заморачиваться с ребёнком. Роди, оставь в роддоме на пару недель, пусть там его понянчат. А я пока обустроюсь, всё подготовлю как надо. Ты же устанешь после родов, отдохнуть надо будет.
Лера вскочила с дивана так резко, что закружилась голова. Схватилась за подлокотник, чтобы не упасть.
— Что?! — выдохнула Лера. — Что вы сказали?
— Ну я же не со зла, — Тамара Ивановна махнула рукой. — Просто думаю о твоём удобстве. Первые дни самые тяжёлые, зачем тебе сразу с младенцем возиться? Я помогу, я ж опытная. Ты вообще ничего не знаешь, как детей растить.
Лера стояла посреди комнаты и смотрела на свекровь, не веря своим ушам. Кровь прилила к лицу, пальцы сжались в кулаки. Неужели Тамара Ивановна всерьёз предлагает оставить новорождённого в роддоме, чтобы занять детскую?
— Тамара Ивановна, это мой ребёнок, — глухо произнесла Лера. — И я никуда его не брошу.
— Да кто говорит про “бросить”? — возмутилась свекровь. — Я про помощь говорю! Ты молодая, неопытная, тебе ж тяжело будет. А я знаю, как правильно. Вот Артёмку я одна вырастила, без всяких этих новомодных штучек. И ничего, вырос хорошим человеком.
Лера развернулась и вышла из комнаты, не в силах продолжать разговор. Заперлась в ванной, включила холодную воду и подставила руки под струю. Дышать было тяжело, мысли путались. Неужели это происходит на самом деле?
Свекровь продала квартиру. Собирается жить с ними. В детской. Которую Лера готовила два месяца. И ещё предлагает бросить ребёнка в роддоме.
За дверью послышались шаги.
— Лера, ты чего обиделась? — голос Тамары Ивановны звучал недовольно. — Выходи, поговорим нормально.
— Мне нужно побыть одной, — ответила Лера, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Ну вот, началось. Беременные всегда такие нервные. Ладно, я пока чай поставлю.
Лера услышала, как свекровь пошла на кухню, и выдохнула. Надо дождаться Артёма. Он должен что-то решить. Это же его мать, пусть объяснит ей, что такое невозможно.
Когда Артём вернулся с работы, Тамара Ивановна уже хозяйничала на кухне. Заварила чай, нарезала хлеб, достала из холодильника колбасу.
— Мам! — удивился Артём. — Ты откуда?
— Сюрприз, сынок! — Тамара Ивановна обняла Артёма и чмокнула в щёку. — Я теперь с вами жить буду. Квартиру продала, переезжаю насовсем.
Артём нахмурился:
— Как это насовсем? Мы же не обсуждали…
— А чего обсуждать? Я ж буду помогать с ребёнком. Лере одной не справиться, опыта нет. Я всё знаю, научу, как правильно пелёнки менять, кормить, укладывать. Вам же легче будет!
— Но где ты жить собираешься? — Артём оглянулся, словно ища подвох.
— В детской. Всё равно малыш первое время у вас в спальне будет, зачем ему отдельная комната?
Лера стояла в дверях кухни и молча наблюдала за разговором. Артём почесал затылок, посмотрел на мать, потом на Леру.
— Ну… В принципе, мам права. Ребёнок и правда первые месяцы с нами спать будет. Может, действительно удобнее…
Лера не поверила своим ушам. Артём соглашался. Просто так. Даже не спросил её мнения.
— Артём, — тихо позвала Лера. — Можно поговорить?
— Сейчас, подожди. Мам, а деньги с квартиры ты куда дела?
— На сберкнижке лежат. Не волнуйся, я не транжира. Буду помогать вам, на внука откладывать.
— Хорошо. Ну ладно, мам, тогда давай действительно обсудим, как всё организовать.
Лера почувствовала, как внутри всё сжалось. Артём даже не собирался возражать. Он просто принял решение матери как данность.
— Артём, нам надо поговорить. Наедине, — повторила Лера, повысив голос.
— Да иди сюда, чего там секретничать, — махнула рукой Тамара Ивановна. — Мы же семья, всё вместе решим.
— Я не хочу, чтобы кто-то жил в детской, — выпалила Лера. — Я два месяца эту комнату готовила!
— Лерочка, ну не упрямься, — примирительно сказала Тамара Ивановна. — Я ж не навсегда туда въеду. Подрастёт малыш, я съеду. А пока помогу вам.
— Но вы же продали квартиру! Куда вы съедете?
— Ну найду что-нибудь. Или снимать буду. Не волнуйся ты так.
Лера посмотрела на Артёма, ожидая поддержки. Но муж просто пожал плечами:
— Лер, ну давай не будем сразу конфликтовать. Мама хочет помочь. Разве это плохо?
— Плохо, что никто меня не спросил! — голос Леры дрогнул. — Это наша квартира, наш ребёнок, а тут кто-то просто приезжает и заявляет, что займёт детскую!
— Ой, какая ты нервная стала, — вздохнула Тамара Ивановна. — Беременным нельзя так переживать, ребёночку вредно.
Лера развернулась и ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Села на кровать и уткнулась лицом в ладони. Слёзы душили, но она сдерживалась. Ревёт последнее, что сейчас нужно.
Через несколько минут в спальню зашёл Артём. Присел рядом, положил руку на плечо.
— Лер, ну чего ты? Мама действительно хочет помочь.
— Артём, она сказала, что мне надо оставить ребёнка в роддоме и не забирать сразу, — Лера подняла голову и посмотрела мужу в глаза. — Ты это слышал?
Артём нахмурился:
— Что? Не может быть.
— Может. Она так и сказала. Дословно. Чтобы я родила, оставила в роддоме, а она пока обустроится в детской.
— Ну мам иногда такое говорит… Она же не всерьёз.
— А вдруг всерьёз? — Лера схватила мужа за руку. — Артём, это наш ребёнок. Я не хочу, чтобы твоя мать указывала, как мне его растить. И я не хочу, чтобы она жила в детской!
— Хорошо, хорошо, я с ней поговорю, — Артём вздохнул. — Но давай без истерик, договорились?
Лера кивнула, хотя внутри всё кипело. “Без истерик”. Будто это она устроила весь этот цирк.
Артём вышел из спальни, а Лера осталась сидеть на кровати. Странное спокойствие накрыло внезапно. Не гнев, не обида — именно спокойствие. Холодное и ясное. Лера посмотрела на свекровь через приоткрытую дверь. Тамара Ивановна сидела за кухонным столом, пила чай и листала какой-то журнал, словно ничего не произошло.
Женщина, которая всерьёз собиралась занять место её будущего ребёнка. Которая предложила бросить младенца в роддоме. И муж даже не возмутился по-настоящему. Просто попросил не устраивать истерик.
Лера встала с кровати и подошла к шкафу. Открыла верхний ящик комода, достала папку с документами. Свидетельство о собственности на квартиру. Оформлено на её имя. Куплено три года назад, ещё до знакомства с Артёмом, на деньги, оставшиеся после продажи комнаты в коммуналке, которую Лера получила в наследство от бабушки.
Квартира — её. Полностью. Никакого совместно нажитого имущества, никаких прав у мужа или его матери.
Лера провела пальцами по печатям на документе и вдруг почувствовала, как напряжение отпускает. Всё стало проще. Намного проще, чем казалось минуту назад.
Вечером Тамара Ивановна объявила, что поедет домой собирать вещи для переезда.
— Завтра приеду с сумками, начну обустраиваться, — сказала свекровь, застёгивая куртку. — Артём, помоги мне завтра диван перевезти, ладно? У меня там хороший раскладной, как раз в детскую впишется.
— Ага, хорошо, мам, — кивнул Артём, провожая мать до двери.
Лера стояла в коридоре и молча наблюдала за прощанием. Тамара Ивановна обернулась к ней:
— Лера, ты уж не обижайся, ладно? Я правда хочу помочь. Увидишь, как родишь, скажешь спасибо, что я рядом.
Лера не ответила. Просто кивнула. Свекровь ушла, Артём закрыл дверь и повернулся к жене:
— Ну вот, видишь? Мама старается, хочет быть полезной.
— Да, вижу, — тихо сказала Лера.
— Давай не будем ссориться из-за этого. Ребёнок скоро родится, нам нужна поддержка.
— Конечно.
Артём обнял Леру за плечи и поцеловал в висок. Ушёл смотреть телевизор. Лера осталась стоять в коридоре и смотреть на закрытую дверь детской.
На следующее утро, пока Артём был на работе, Лера спустилась вниз к консьержке. Тётя Вера сидела за своим столиком и разгадывала кроссворд.
— Вера Петровна, здравствуйте.
— О, Лерочка! — консьержка подняла голову и улыбнулась. — Как животик? Скоро уже, да?
— Через месяц. Вера Петровна, у меня к вам просьба.
— Слушаю.
— Никого без моего разрешения в квартиру не впускайте. Ни под каким предлогом. Даже если скажут, что я сама просила. Только если я лично позвоню и попрошу.
Вера Петровна нахмурилась:
— Что-то случилось?
— Не хочу лишних гостей. Беременным покой нужен.
— Понятно. Хорошо, Лерочка, не волнуйся. Никого не пропущу.
Лера поднялась обратно в квартиру. Села в детской на стул у окна и посмотрела на кроватку, на мобиль с медвежатами, на аккуратно сложенные пелёнки. Всё это должно остаться здесь. Для ребёнка. Не для свекрови.
Ближе к обеду в дверь позвонили. Лера глянула в глазок. На площадке стояла Тамара Ивановна с двумя огромными чемоданами и несколькими пакетами.
— Лера, открой! — крикнула свекровь. — Я приехала!
Лера не открыла. Просто стояла за дверью и слушала, как Тамара Ивановна стучит и звонит.
— Лера! Ты что, глухая? Открой дверь! Я же говорила, что сегодня перееду!
Молчание.
— Лера, прекрати ерунду! Открывай немедленно!
Лера взяла телефон и нажала кнопку домофона, подключившись к переговорному устройству на лестничной площадке.
— Тамара Ивановна, детская комната предназначена для ребёнка. Переезжать к нам вы не будете.
— Что?! — голос свекрови взлетел на пару октав. — Это ещё что за выходки?!
— Никаких выходок. Просто я не собираюсь отдавать детскую кому-то ещё. Желаю вам удачи. В вашей жизни. Не в моей.
— Да ты что себе позволяешь?! Я сыну позвоню, сейчас тебя на место поставит!
— Звоните.
Лера отключила домофон. Прошла в спальню, легла на кровать и положила руку на живот. Малыш толкнулся изнутри, словно поддерживая. Лера улыбнулась.
Через десять минут зазвонил телефон. Артём. Лера не торопясь взяла трубку.
— Лера, ты что творишь?! — закричал муж. — Мама мне только что позвонила, сказала, что ты её не впустила!
— Верно. Не впустила.
— Как не впустила?! Ты же была дома!
— Была. И осталась. А вот Тамара Ивановна нет.
— Лера, это моя мать! Ты не имеешь права так с ней обращаться!
— Имею. Это моя квартира. Оформлена на меня. Я решаю, кто здесь живёт.
Артём замолчал. Потом выдохнул:
— Слушай, давай спокойно поговорим, когда я приеду. Мама не хотела ничего плохого, просто…
— Просто предложила мне бросить ребёнка в роддоме, чтобы занять детскую, — перебила Лера. — Да, я помню. Артём, я не хочу это обсуждать. Решение принято.
— Ты не можешь просто так выгнать мою мать!
— Могу. И уже выгнала. До встречи вечером.
Лера положила трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Артём. Лера отключила звук и убрала телефон в ящик тумбочки.
Следующие два дня муж пытался переубедить жену. Звонил по десять раз в день, приезжал с работы мрачный, пытался разговаривать, уговаривать, объяснять, что мать не со зла всё это говорила, что Лера преувеличивает, что надо быть терпимее.
— Мама не со зла, — повторял Артём в третий раз за вечер. — Просто у неё свой взгляд на воспитание детей.
— Который включает предложение бросить младенца в роддоме?
— Артём, посмотри мне в глаза. Ты правда думаешь, что твоя мать шутила?
Муж отвёл взгляд. Помолчал.
— Ладно, может, Тамара Ивановна и серьёзно… Но мы ж можем просто не слушать её советы. Пусть живёт в детской, а ты делай, как хочешь.
— Нет. Детская — для ребёнка. Не для твоей матери.
— Лера, ну ты же понимаешь, что мама теперь без жилья? Квартиру продала!
— Это её решение. Я не просила продавать квартиру и переезжать к нам.
— Ты невыносимая стала! — не выдержал Артём. — Эгоистка!
Лера молча встала с дивана и ушла в спальню. Заперла дверь на ключ. Артём стучал, требовал открыть, но Лера легла спать, включив на телефоне белый шум, чтобы не слышать.
Утром Артём ушёл на работу, хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла. Лера выпила чай, позавтракала, а потом зашла в детскую. Поправила одеяльце в кроватке, покрутила мобиль. Всё было на своих местах. Никаких чемоданов. Никаких раскладных диванов.
Телефон зазвонил. Свекровь. Лера нажала отбой. Позвонила снова. Отбой. Третий раз. Лера заблокировала номер.
Через неделю Артём стал приезжать домой всё позже. Говорил, что задерживается на работе, что проектов много. Лера не спрашивала. Просто готовила детскую, докупала последние мелочи, читала книги о младенцах.
Однажды вечером Артём пришёл и молча собрал сумку. Лера стояла в дверях спальни и смотрела, как муж складывает вещи.
— Уезжаешь?
— К маме. Пока. Тамара Ивановна сняла квартиру. Одной ей тяжело, поддержка нужна.
— Понятно.
— Может, ты одумаешься. Пока не поздно.
— Артём, детская остаётся детской. Если хочешь жить с матерью — живи. Я не держу.
Муж застегнул сумку, вышел в коридор. Задержался у входной двери.
— Ты правда так просто меня отпускаешь?
— Ты сам уходишь.
— Из-за мамы!
— Из-за того, что ты выбрал её. Не меня. Не нашего ребёнка.
Артём мотнул головой и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком. Лера постояла в коридоре, потом вернулась в спальню. Легла на кровать и посмотрела в потолок. Странно. Не хотелось плакать. Не хотелось звонить и просить вернуться. Просто тишина и покой.
Через две недели Лера легла в роддом. Рожала одна. Артём не приехал, хотя Лера отправила ему сообщение. Прочитал и не ответил.
Роды прошли нормально. Мальчик. Три килограмма двести граммов. Здоровый, с громким криком и сжатыми кулачками. Лера смотрела на сына и не могла оторваться. Крошечный. Беззащитный. Её.
На третий день после родов пришла смска от Артёма: “Как ребёнок?”
Лера ответила: “Всё хорошо. Здоров.”
“Имя придумала?”
“Да. Максим.”
“Хорошее имя.”
Больше сообщений не было. Лера не писала первой. Выписалась из роддома на пятый день. Вызвала такси, приехала домой с сыном на руках. Поднялась в квартиру, разделась, переодела Максима в чистый бодик.
Детская встретила свежим запахом постиранных пелёнок и тишиной. Лера положила сына в кроватку, завела мобиль. Плюшевые медвежата закружились под тихую мелодию. Максим зевнул и закрыл глаза.
Лера села на стул у окна и посмотрела на спящего ребёнка. Никаких чемоданов. Никаких посторонних людей. Просто детская комната, где живёт ребёнок.
Артём приехал через неделю. Позвонил в дверь, Лера открыла. Муж выглядел усталым, осунувшимся. Стоял на пороге с пакетом игрушек.
— Привёз малышу подарки, — тихо сказал Артём.
— Проходи.
Артём разулся, прошёл в детскую. Подошёл к кроватке, посмотрел на спящего Максима.
— Похож на меня, — улыбнулся муж.
— Да.
Артём постоял, потом повернулся к Лере:
— Мама хочет увидеть внука.
— Нет.
— Лера…
— Нет, Артём. Не сейчас. Может, когда-нибудь потом. Но не сейчас.
— Тамара Ивановна всё-таки бабушка.
— Которая предлагала бросить ребёнка в роддоме.
Артём сжал губы. Кивнул.
— Ладно. Понял.
Муж посидел ещё полчаса, поговорили о сыне, о прививках, о том, как Лера справляется одна. Артём предложил помощь, Лера отказалась. Когда муж уходил, остановился у двери:
— Может, я вернусь? Попробуем ещё раз?
Лера посмотрела на Артёма долгим взглядом.
— Ты выбрал мать вместо семьи. Я не обижаюсь. Но и возвращаться не надо. Нам с Максимом хорошо вдвоём.
— Лера, ну это же глупость какая-то…
— Нет. Это честность. Ты не готов защищать свою семью от собственной матери. Значит, нам не по пути.
Артём хотел что-то сказать, но промолчал. Ушёл. Лера закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Выдохнула.
Месяц спустя Лера сидела в детской и кормила Максима. Малыш посасывал грудь, сопя и изредка открывая глаза. За окном шёл дождь, по стеклу текли капли. Уютно. Спокойно.
Телефон завибрировал. Сообщение от незнакомого номера: “Это Тамара Ивановна. Артём сказал, что у вас родился мальчик. Хочу увидеть внука.”
Лера прочитала и положила телефон экраном вниз. Не ответила. Не заблокировала. Просто проигнорировала.
Максим доел, отпустил грудь и уткнулся носом Лере в руку. Сопел тихонько, засыпая. Лера погладила сына по головке и посмотрела на кроватку. Белая, с мягкими бортиками и пледом в голубую клетку. Над ней вращался мобиль с медвежатами. На комоде стояли банки с кремами, присыпкой, влажные салфетки. На полках — стопки распашонок, ползунков, носочков.
Детская. Настоящая. Для ребёнка. Не для свекрови с чемоданами и претензиями.
Лера встала, осторожно положила спящего Максима в кроватку, укрыла одеяльцем. Постояла, глядя на сына. Максим сопел, подёргивал ручками во сне, морщил носик.
Дом был тихим. Спокойным. Её.
И никто больше не скажет ей, что делать с собственным ребёнком.
