“Ты у меня всё забрала. Всё!” – голос Нади срывался на крик, даже через динамик телефона чувствовалась вся глубина её боли и ненависти.
Вера неспешно потянулась к бокалу с вином, сделала маленький глоток и откинулась на спинку дивана. На её губах играла едва заметная улыбка – не злорадная, скорее задумчивая, как у человека, который наконец-то дождался заслуженной награды.
В гостиной царил полумрак. На спинке стула висела мужская рубашка – голубая, в мелкую клетку. Из кухни доносился аромат свежесваренного кофе. За стеной послышались неторопливые шаги – Антон, видимо, решил принять душ.
Вера провела рукой по распущенным волосам. В свои тридцать семь она выглядела моложе – правильные черты лица, стройная фигура, ухоженные руки. Только в глазах таилась усталость женщины, которая слишком долго ждала своего счастья.
Голосовое сообщение закончилось. Вера потянулась удалить его, но передумала. Пусть останется – как напоминание о том, что даже самые близкие люди не всегда понимают, через что приходится пройти другим.
***
Всё началось полгода назад, хотя корни этой истории уходили гораздо глубже. Вера работала старшим бухгалтером в крупном магазине бытовой техники уже десять лет. Каждое утро она вставала в половине седьмого, заваривала крепкий кофе, собирала волосы в аккуратный пучок и отправлялась на работу. Вечерами возвращалась в пустую квартиру, готовила ужин на одного, читала или смотрела сериалы.
После того неудачного романа в двадцать пять – с женатым мужчиной, который обещал развестись, но так и не развёлся – Вера словно закрылась от мира. Она перестала ходить на свидания, отказывалась от приглашений коллег посидеть в кафе, жила размеренно и предсказуемо.
Её младшая сестра Надежда была полной противоположностью. Энергичная, весёлая, она работала менеджером в туристической фирме и постоянно куда-то спешила. В двадцать восемь Надя вышла замуж за Антона – спокойного, немногословного инженера, который работал на заводе.
Тот семейный ужин в марте Вера помнила до мельчайших подробностей. Она пришла к Наде помочь с генеральной уборкой перед приездом свекрови. Сёстры вместе мыли окна, потом принялись лепить пельмени. Надя щебетала о планах на отпуск, о том, что Антону обещали повышение.
– Представляешь, теперь он будет руководить целым отделом! – радостно говорила она, раскатывая тесто. – Зарплата вырастет почти вдвое. Может, наконец-то машину купим.
Вера кивала, улыбалась, но внутри что-то кольнуло. Антон в это время возился с розеткой в коридоре – она искрила уже неделю, и Надя всё никак не могла дозвониться электрику.
– Готово, – сказал он, входя в кухню и отряхивая руки. – Теперь можно спокойно включать фен.
– Спасибо, милый! – Надя чмокнула мужа в щёку, оставив на ней мучной след.
Вера наблюдала за ними искоса. Антон аккуратно стёр муку, улыбнулся жене, потом перевёл взгляд на свояченицу:
– Вера, может, кофе? Я как раз собирался заварить.
За ужином говорили о разном. Антон рассказывал о новом проекте на заводе, Надя делилась сплетнями с работы, Вера молчала, лишь изредка вставляя замечания. Она смотрела, как Антон наливает жене чай, как поправляет выбившуюся прядь её волос, как внимательно слушает её болтовню.
Возвращаясь домой тем вечером, Вера не могла избавиться от слов матери, сказанных неделю назад: “Вот видишь, Надя не растерялась. Мужа нашла, дом обустроила. А ты всё ждёшь своего принца… Тебе уже тридцать семь, Вера. Пора что-то предпринимать, иначе поезд уйдет”.
***
Сначала это были случайные встречи. Вера заходила к сестре, когда знала, что той нет дома. Просила Антона посмотреть ноутбук – “что-то тормозит”. Либо звала к себе помочь собрать новую этажерку – “инструкция такая сложная”. Он никогда не отказывал.
Однажды, в конце апреля, Антон сам позвонил ей:
– Вера, не могли бы вы помочь с отчётностью? У нас новый бухгалтер, совсем молодая девочка, запуталась в документах. А мне завтра сдавать.
Они встретились в кафе недалеко от её работы. Антон выглядел уставшим – под глазами тёмные круги, плечи опущены. Пока Вера разбиралась с документами, он рассказывал:
– Надя в последнее время какая-то нервная стала. То на работе проблемы, то с подругами что-то не поделила. Прихожу домой – она злая, срывается по мелочам.
– Это пройдёт, – успокаивала Вера. – У всех бывают сложные периоды.
– Может быть… Просто иногда кажется, что мы друг друга не слышим. Говорим на разных языках.
Вера подняла глаза от бумаг, внимательно посмотрела на него:
– Антон, ты хороший муж. Надя просто этого пока не ценит. Но поверь, она поймёт.
В её голосе звучало искреннее участие. По крайней мере, ей самой так казалось. “Я просто поддерживаю человека, – думала она. – Что плохого в том, чтобы выслушать, помочь советом? Раз судьба сводит нас снова и снова, значит, так надо”.
Встречи стали регулярными. То Антон забегал к ней в обеденный перерыв – офис был недалеко от завода. То они пересекались в магазине. То случайно оказывались в одном троллейбусе.
Вера убеждала себя, что это просто дружба. Но где-то глубоко внутри понимала: её тянет к мужу сестры. И дело было не только в том, что Антон оказался внимательным и заботливым. Дело было в том, что он принадлежал Наде. Той самой Наде, которая всегда всё получала легко – красоту, весёлый нрав, мужа, перспективы.
***
Тот майский вечер изменил всё.
Вера зашла к Наде “на минутку” – вернуть форму для выпечки, которую брала на прошлой неделе. Дверь открыл Антон.
– Нади нет, – сказал он. – У них корпоратив, вернётся поздно.
– Тогда я просто оставлю…
– Заходи, чаю выпьем. Я как раз собирался ужинать.
На кухонном столе стояла тарелка с разогретой в микроволновке котлетой и гречкой. Грустное холостяцкое меню.
– Хочешь, я что-нибудь приготовлю? – предложила Вера.
Она сварила пасту с соусом песто – быстро, но вкусно. Антон открыл бутылку вина. Они сидели на кухне, говорили о книгах, о фильмах, о планах на лето. Обычный разговор двух взрослых людей.
– Знаешь, Вера, – вдруг сказал Антон, – с тобой так легко. Никакого напряжения, никаких претензий. Просто… покой.
– У тебя с Надей сложности?
Он помолчал, покрутил в руках бокал:
– Не то чтобы сложности. Просто мы очень разные. Она вся в движении, в эмоциях, в планах. А я… я люблю тишину, размеренность. Иногда кажется, что она меня не слышит. Говорит, говорит, а потом удивляется, почему я не в восторге от идеи поехать в выходные к её подруге на дачу.
Вера придвинулась ближе, положила руку на его ладонь:
– Антон, ты хороший человек. Просто тебе не повезло. А со мной всё было бы иначе.
Слова вырвались сами собой. Антон поднял на неё глаза – удивлённые, растерянные. Но руку не убрал.
– Вера, я…
– Ничего не говори. Просто знай – ты заслуживаешь, чтобы тебя понимали. Чтобы ценили. Чтобы любили такого, какой ты есть.
Она встала, собираясь уходить. У двери обернулась:
– Если захочешь поговорить – звони. В любое время.
***
После того вечера прошла неделя. Антон не звонил, и Вера почти убедила себя, что всё к лучшему. Пусть остаётся со своей Надей, пусть терпит её капризы и болтовню. А она, Вера, привыкла быть одна.
Но он позвонил. В пятницу вечером, когда она уже легла спать.
– Вера? Можно к тебе заехать? Мне нужно поговорить.
Они сидели в её гостиной до трёх ночи. Антон рассказывал о том, как устал притворяться, что всё хорошо. О том, что любовь к Наде угасла ещё год назад, но он не решался уйти – боялся сделать ей больно.
– А потом я посмотрел на тебя другими глазами, – говорил он. – И я понял, какими могут быть отношения. Спокойными, глубокими, настоящими.
Вера слушала, кивала, наливала чай. Внутри неё боролись два чувства – радость оттого, что он выбрал её, и смутное понимание, что это неправильно. Но радость побеждала.
Они начали встречаться тайно. Сначала просто разговоры в кафе, потом прогулки в парке, потом… Вера не хотела торопить события, но Антон был настойчив. “Я не могу больше жить во лжи”, – говорил он.
Июньским вечером всё раскрылось. Надя должна была вернуться из командировки только утром, но её рейс отменили, и она приехала на поезде. Застала их в своей квартире, в своей спальне.
Крик Нади был слышен, наверное, на весь дом. Она швыряла вещи, била посуду, рыдала. Вера спокойно оделась, собрала волосы в хвост. Молчала.
– Как ты могла?! – кричала Надя. – Ты же моя сестра! Родная сестра!
Вера посмотрела на неё холодно, отстранённо:
– Ты всегда всё имела, а я – ничего. Пусть хоть раз будет наоборот.
– Что я имела?! О чём ты?!
– Любовь родителей, друзей, мужа. Тебе всё доставалось легко, а я всю жизнь оставалась в тени. Но теперь это закончилось.
Антон стоял у окна, не зная, куда деть глаза. Когда Вера направилась к двери, он последовал за ней – не потому, что искренне этого хотел, а потому, что отступать было уже некуда.
***
Прошло три недели с того скандального вечера. Антон перевёз вещи к Вере, они зажили вместе. По утрам он варил кофе, по вечерам они вместе ужинали, смотрели фильмы, говорили о планах на будущее.
Вера наслаждалась ощущением “устроенности”. Наконец-то у неё был мужчина – надёжный, спокойный, домашний. Пусть добытый не самым честным путём, но разве в любви есть место честности?
Мать, Любовь Павловна, неожиданно встала на её сторону. Они сидели на кухне в родительской квартире, пили чай с вареньем.
– Ты, конечно, не права, – говорила Любовь Павловна, помешивая сахар в чашке. – Но и Надя не ребёнок. Не смогла удержать мужа – сама виновата. А ты одна столько лет. Может, это твой последний шанс. Не терзай себя.
– Мама, а Надя? Она же не разговаривает со мной.
– Переживёт. Молодая, красивая, найдёт себе другого. А тебе скоро сорок. Держись за Антона, не упускай.
Слова матери придавали Вере уверенности. Она убеждала себя, что поступила правильно. Что имела право на счастье. Что Надя сама виновата – не ценила мужа, не понимала его.
Но иногда, когда Антон засыпал, Вера лежала без сна и думала о сестре. О том, как они в детстве делили одну комнату, секретничали под одеялом, защищали друг друга от родительского гнева. О том, как Надя прибежала к ней первой, когда тот женатый бросил Веру. Обнимала, утешала, говорила, что всё наладится.
Теперь всё это было в прошлом. Разрушено её собственными руками.
***
Дождливым июльским утром Вера проснулась от звонка. На экране высветилось “Надя”. Она не стала брать трубку. Через минуту пришло голосовое сообщение – то самое, короткое и злое.
“Ты у меня всё забрала. Всё!”
Вера прослушала его несколько раз. В голосе сестры слышалась не только злость, но и боль, отчаяние, непонимание. Как могла родная сестра так поступить? Как могла предать?
Антон вышел из душа, вытирая волосы полотенцем:
– Кто звонил?
– Никто. Ошиблись номером, – ответила Вера, удаляя сообщение.
Но слова Нади продолжали звучать в её голове. “Всё забрала”. Что – всё? Мужа, которого Надя не ценила? Или что-то большее – доверие, родственную связь, общие воспоминания?
Вера встала, подошла к окну. На улице моросил дождь. Прохожие спешили по своим делам, прячась под зонтами. Где-то там, в этом городе, жила её сестра. Одинокая, преданная, разбитая.
Антон обнял её сзади:
– О чём задумалась?
– Да так, ни о чём.
Он поцеловал её в шею, пошёл на кухню готовить завтрак. Вера осталась у окна. На стекле от её дыхания образовалось небольшое запотевшее пятно. Она провела по нему пальцем, нарисовав две параллельные линии. Линии, которым уже никогда не пересечься.
Так она и стояла, глядя на дождь, с чашкой кофе в руке и тяжестью на сердце, которую пыталась выдать за долгожданное счастье. Ведь она победила. Взяла своё. Доказала, что тоже достойна любви. К тому же, сестра сама виновата – не ценила счастья.
Только почему эта победа имела такой горький привкус?
