— Ты опять жаришь свои овсяные лепёшки? — холодный голос за спиной нарушил утреннюю тишину.
Лена обернулась. На пороге кухни стояла Раиса Петровна — сухощавая, безупречно причёсанная даже в семь утра, в халате с поясом, завязанным так туго, словно она готовилась к параду.
— Доброе утро, Раиса Петровна, — тихо ответила Лена, отворачиваясь обратно к плите.
— Что доброго? В доме нормальной еды нет, одна твоя диетическая ерунда. Маша — растущий организм, ей нужно полноценное питание, а не эти… — свекровь брезгливо поморщилась, — лепёшки.
За кухонным столом семилетняя Маша старательно рисовала кота, делая вид, что не слышит разговора. Только её щечки слегка покраснели.
— Я могу приготовить яичницу, — предложила Лена, стараясь сохранить нейтральный тон.
— Вот и приготовь. Как положено, на сале. А не на этом твоём оливковом масле для больных.
Лена послушно выключила плиту, убрала недожаренные лепёшки в сторону. Достала из холодильника яйца, сало. Руки слегка дрожали, но она заставила себя дышать ровно.
— Мам, а можно я возьму в школу яблоко? — тихо спросила Маша.
— Конечно, солнышко, — Лена погладила дочь по голове.
— Яблоки кислые, желудок испортит, — вмешалась Раиса Петровна. — Лучше бутерброд с маслом и сыром. Как все нормальные дети едят.
Маша опустила голову ниже к альбому. Нарисованный кот получился грустным.
***
Месяц назад всё казалось таким простым. Они с Антоном продали их старую однокомнатную квартиру на окраине. Денег как раз хватило на первый взнос за новую трёхкомнатную в хорошем районе. Осталось только дождаться одобрения ипотеки — максимум два месяца, заверил менеджер банка.
— Зачем снимать жильё? — предложил тогда Антон. — Мама одна в трёхкомнатной живёт, места полно. Сэкономим тысяч сорок в месяц.
Лена сомневалась, но аргументы мужа звучали разумно. Раиса Петровна жила одна уже пять лет, после с мер ти мужа. Квартира действительно просторная — сталинка с высокими потолками и толстыми стенами.
Когда Антон позвонил матери, та согласилась почти сразу:
— Конечно, приезжайте. Только у меня свои порядки, вы знаете. Я не молодею, мне покой нужен.
Первые дни прошли почти идиллически. Раиса Петровна сварила свой фирменный борщ, показала, где что лежит, даже достала из антресолей старые игрушки Антона для Маши. Лена расслабилась — казалось, всё будет хорошо.
Но уже через неделю начались мелкие замечания.
— Лена, ты полотенца неправильно складываешь. Смотри — сначала пополам вдоль, потом втрое. Так они меньше места занимают.
— Эти твои мюсли — одна химия. Нормальная каша — это геркулес на молоке, с маслом.
— Зачем ребёнку столько бумаги? Весь стол в рисунках. В моё время дети на улице играли.
Сначала Лена пыталась мягко отстаивать границы:
— Раиса Петровна, мы привыкли так завтракать.
— Привыкли! — фыркала свекровь. — К плохому быстро привыкают.
Каждое утро Лена просыпалась с тревогой — что сегодня будет не так? Слишком долго принимала душ? Не тот канал включила? Не в той кастрюле сварила макароны?
***
Прошёл месяц. Лена уже на автомате предугадывала недовольство свекрови. Слышала её шаги в коридоре — и напрягалась. Видела, как та морщится, глядя на её домашние тапочки — и пряталa их под кровать.
— Мама, а почему бабушка всегда сердитая? — спросила однажды Маша, когда они гуляли в парке.
— Она не сердитая, солнышко. Просто… у всех людей свой характер.
— А когда мы переедем в наш дом?
— Скоро, милая. Совсем скоро.
Но «скоро» растягивалось. Банк запросил дополнительные документы. Потом ушёл в отпуск их менеджер. Потом понадобилась ещё одна оценка квартиры.
Вечерами Лена работала за ноутбуком в их комнате — благо, удалённая работа копирайтера это позволяла. Но и тут не было покоя.
— Лена, ты опять до полуночи стучать будешь? — заглядывала Раиса Петровна. — Людям утром на работу.
— Свет из-под двери бьёт. И вообще, вредно столько за компьютером сидеть. Глаза испортишь.
Однажды вечером Лена стирала бельё. Машинка только начала набирать воду, когда в ванную вошла свекровь.
— А что, полная загрузка? — она без спроса открыла люк.
— Раиса Петровна, там вода уже…
— Ерунда, я остановлю. Нечего машину полупустой гонять, электричество не бесплатное.
Она выгрузила наполовину мокрое Ленино бельё, свалила его в таз, загрузила свои вещи.
— Вот так экономнее будет. А своё потом достираешь.
Лена стояла с мокрыми руками, глядя на таз с бельём. Хотелось закричать, но она молчала. Это временно, повторяла она себе. Это временно.
***
Утро выдалось солнечным. Лена дописывала срочную статью, когда в комнату вошла Раиса Петровна.
— Так, Леночка, отложи свой компьютер. Сегодня ко мне придут подруги — у Нины Васильевны день рождения был на неделе. Надо стол накрыть.
— Раиса Петровна, у меня дедлайн сегодня…
— Что за слова такие? Дедлайн! Нормальным русским языком не можешь сказать? Короче, нужно пирог испечь, курочку в духовке сделать, салатики там всякие. Ты же у нас хозяйственная.
— Но я правда не могу, мне нужно…
— Лена, — голос свекрови стал ледяным. — Ты в моём доме живёшь. Бесплатно, между прочим. Неужели трудно помочь пожилому человеку гостей принять?
Целый день Лена металась по кухне. Замесила тесто для пирога с яблоками — Раиса Петровна стояла над душой, комментируя каждое движение. Натёрла морковь для салата — «не той стороной тёрки». Запекла курицу — «слишком зажаристая вышла».
К четырём часам пришли три подруги свекрови — такие же поджарые, ухоженные дамы с каменными лицами.
— Ой, а это твоя невестка? — щебетала одна. — Повезло тебе, Раиса, помощница в доме.
— Да что там, — скромничала свекровь. — Учу потихоньку. Молодые сейчас ничего не умеют.
Лена подавала чай, меняла блюда, резала пирог. Маша помогала — носила салфетки, раскладывала приборы.
— Какая у вас внучка воспитанная, — заметила другая гостья.
— Это я её приучаю. А то мать всё за компьютером сидит, некогда ребёнком заниматься.
Лена закусила губу так сильно, что почувствовала вкус к ров и.
После ухода гостей кухня напоминала поле боя. Раиса Петровна величественно удалилась смотреть сериал, оставив записку: «Лена, не забудь завтра купить лимоны. И сахар заканчивается».
Лена села на табурет посреди грязной посуды. В груди что-то оборвалось. Она больше не чувствовала усталости или злости. Только пустоту.
«Я здесь не живу, — пронеслось в голове. — Я выживаю».
***
Кухонные часы показывали половину двенадцатого. Лена сидела за столом, обхватив ладонями кружку. Чай давно превратился в горькую холодную жижу, но она не замечала. В голове крутились обрывки фраз, накопленные за день: «Не так помыла», «А в наше время…»
Дверь скрипнула. Антон вошёл, потирая виски.
— Ты чего не спишь? — он устало плюхнулся на стул напротив.
— Думаю.
— Мама опять что-то сказала? Лен, ну сколько можно? — его голос звучал устало и раздражённо Она пожилой человек, у неё свои привычки.
Лена подняла глаза. В полумраке кухни они казались чёрными.
— Нет, — голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Тяжело мне. Я больше не хочу быть служанкой в чужом доме.
— Да ладно тебе, какая служанка? Мама просто…
— Твоя мама сегодня при своих подругах сказала, что я плохая мать. Что я не занимаюсь ребёнком. Хотя я весь день, как прислуга, готовила для её гостей.
— Она не со зла, ты же знаешь…
— Стоп. — Лена встала. — Я больше не буду это обсуждать. Либо мы завтра же начинаем искать съёмную квартиру, либо я уезжаю с Машей к моим родителям.
— Но ипотека…
— Плевать на ипотеку. Я лучше всю жизнь буду снимать жильё, чем ещё один день проживу здесь.
Лена говорила спокойно, без надрыва, без слёз — просто выкладывала факты, как бухгалтер цифры в отчёте. Рассказала, как боится включать плиту по утрам, потому что «не так зажжёшь — весь газ выйдет». Как Маша теперь прячет рисунки, потому что бабушка сказала, что «нечего бумагу переводить на каляки». Как ей снятся кошмары, где она забыла выключить воду, и квартира затоплена, а Раиса Петровна стоит посреди потопа и качает головой.
— Я не могу больше извиняться за то, что дышу, — закончила она.
***
Утром Лена проснулась с ясной головой. Пока Антон спал, она открыла ноутбук и начала искать квартиры. К восьми утра у неё было пять вариантов для просмотра.
Раиса Петровна появилась на кухне в своё обычное время.
— Опять свои лепёшки? — начала было она.
— Да, — спокойно ответила Лена. — Мои лепёшки. Которые я буду есть в своём доме.
— Что за тон?
— Нормальный тон. Раиса Петровна, мы съезжаем. Через неделю максимум.
Свекровь застыла с полуоткрытым ртом.
— То есть как съезжаете? А как же… Антон знает?
— Узнает, когда проснётся. Спасибо, что приютили. Но нам пора.
— Да вы с ума сошли! Деньги на ветер выбрасывать! Я же вам помогаю!
Лена повернулась к ней:
— Нет, Раиса Петровна. Вы нам не помогаете. Вы нас унижаете. Каждый день, по капле. И я больше не позволю это делать. Ни с собой, ни с моей дочерью.
В кухню вбежала Маша:
— Мама, мы правда переезжаем?
— Да, солнышко. В наш дом.
— Где можно будет рисовать на столе?
— Где можно будет рисовать даже на стенах, если захочешь.
Маша просияла и бросилась обнимать мать.
***
Неделя пролетела в суматохе звонков, просмотров и переговоров. Съёмная квартира оказалась небольшой — двушка в панельном доме на третьем этаже. Вид из окна — на такие же панельки. На кухне помещался только маленький столик. Диван продавили предыдущие жильцы, обои в спальне отходили в углу, а кран на кухне подтекал, оставляя рыжие разводы на эмали.
— Рай, — выдохнула Лена, оглядывая комнаты.
Вечером Лена расставляла посуду в шкафчики — как ей удобно, где хочется. Включила радио — громко, не боясь, что разбудит свекровь. Маша носилась по комнате с плюшевым зайцем, визжала от восторга. На кухне закипал чайник — их чайник, в их доме, пусть и временном.
На ужин были макароны с сосисками — простые, без изысков. Маша измазалась кетчупом, Антон рассказывал анекдот, Лена хохотала. Никто не делал замечаний о манерах за столом.
— Знаешь, — сказал Антон, — мама звонила. Сказала, что мы неблагодарные.
— И что ты ответил?
— Что она права. Мы действительно недостаточно благодарны за то, что у нас есть. За возможность жить своей жизнью.
Лена удивлённо посмотрела на мужа.
— Прости, — добавил он. — Я должен был раньше это понять. Увидеть, как тебе тяжело.
— Мам, можно я нарисую кота на стене? — спросила Маша.
— Пока нет, милая. Квартира съёмная.
— Но ты же обещала…
Лена задумалась, потом улыбнулась:
— Знаешь что? Давай купим огромный лист бумаги. Метр на метр. И ты нарисуешь самого большого кота в мире. А мы повесим его на стену.
— Да! — Маша запрыгала. — И ещё одного! И ещё!
— Хоть десять, — рассмеялась Лена.
Ночью, лёжа на скрипучем диване, она слушала, как за стеной храпит сосед, как где-то капает вода, как во дворе лает собака. И улыбалась.
Утром она проснётся и сделает свои овсяные лепёшки. И никто не скажет ни слова.
В конце концов, дом — это не идеальный ремонт и не просторные комнаты. Дом — это место, где можно быть собой. Где твои стены защищают тебя, а не давят.
