Светлана стояла на пороге небольшого, но аккуратного дачного домика и наблюдала за тем, как ее родители, Анна Петровна и Виктор Николаевич, неспешно разгуливают по участку.
Шесть соток земли, молодые яблони, беседка с видом на лес – это был ее подарок им на сорок лет совместной жизни.
— Ну как, мам, пап? Вам нравится? — спросила Светлана, уже заранее зная ответ.
Анна Петровна бросилась к дочери и крепко обняла ее.
— Светик, это просто сказка! Мы будем тут чай пить, книжки читать… Виктор, мы же можем мангал поставить? — радостно произнесла пенсионерка.
Виктор Николаевич, бывший инженер, оценивающе осмотрел место для будущего барбекю.
— Конечно, Аннушка, и качели поставим вот между этими березами. Для внуков, — умиротворенно проговорил мужчина.
Светлана сияла от счастья. Она трудилась архитектором, и каждый рубль этого подарка был результатом ее усилий.
Дочь хотела, чтобы у ее стариков, отдавших всю жизнь и здоровье заводу и детям, наконец-то появилось свое личное пространство.
Первые месяцы все шло как по маслу. Родители приезжали на дачу каждые выходные.
Светлана помогала им с обустройством: купила садовую мебель, разбила небольшой цветник с розами и пионами, которые так любила мать.
А потом в гости нагрянула сестра Ирина с мужем Алексеем. Свояк был человеком с размахом.
По образованию – экономист, а в душе – непризнанный агроном-миллионер. Он обошел все шесть соток, хмуро прищурившись.
— Место хорошее, — заключил родственник. — Но земля простаивает. Шесть соток – и одни цветы? Это непозволительная роскошь.
— Мы тут отдыхаем, Леша, — мягко заметила Анна Петровна. — Воздухом дышим.
— Воздух – это хорошо, Анна Петровна, но и практицизм никто не отменял, — авторитетно заявил Алексей. — В нынешней экономической ситуации иметь свой огород – это не блажь, а необходимость. Я вам все устрою. Будете со своим экологически чистым урожаем.
Ирина поддержала мужа:
— Мама, папа, вам будет чем заняться! Это полезно для здоровья и приятно работать на свежем воздухе.
Виктор Николаевич пробурчал что-то невнятное про то, что он и так всю жизнь на заводе на открытом воздухе работал, но его не стали слушать.
Алексей взял все в свои руки. Он появился на даче в следующую же субботу с мотоблоком, который одолжил у знакомого.
Грохот мотора нарушил тишину и покой дачного участка. Светлана, приехавшая проведать родителей, застала картину, от которой у нее внутри все похолодело.
Там, где еще неделю назад цвели пионы и красовался аккуратный газон, теперь лежали перевернутые кверху вниз пласты земли.
Алексей, красный от усердия, с довольным видом прокладывал свою первую борозду.
— Что ты делаешь? — только и смогла вымолвить Светлана.
— Землю облагораживаю! — весело крикнул в ответ свояк. — Тут у нас картошка будет, тут – морковка, лук, а на месте беседки – парник для помидоров и огурцов. Я уже чертеж составил.
— Алексей, это же мамин цветник! Она его своими руками сажала! — возмутилась родственница. — Зачем ты так сделал?
— Цветы – это насекомые, а насекомые – это вредители, — отчеканил мужчина. — Мы тут не баловаться будем, а хозяйство вести.
Выйдя из себя, Светлана побежала к родителям, чтобы получить хоть какое-то объяснение происходящему.
Они сидели на веранде и с грустью смотрели на разруху, которую учинил их зять.
— Папа, мама, почему вы ему позволили хозяйничать здесь? — непонимающе проговорила дочь.
— А что я мог сделать, дочка? Он же с благими намерениями. Говорит, о нас заботится, чтобы мы со своим урожаем были, — вздохнул в ответ Виктор Николаевич.
— Но вы же не хотите горбатиться на огороде! — потрясенно произнесла Светлана.
— Ира говорит, что это нам полезно иногда трудиться. Может, и правда? — пожала плечами Анна Петровна.
Светлана поняла, что ее слова разбиваются о стену “благих намерений” Алексея с Ирой и родительской нерешительности.
*****
С этого дня дача перестала быть местом отдыха. Она превратилась в филиал колхоза “имени Алексея Породина”.
Каждые выходные мужчина являлся туда с новыми планами и рассадой. Огромный парник, действительно, встал на месте беседки, закрыв собой роскошный вид на лес.
Виктора Николаевича зять привлек к мужской работе – сборке каркасов для грядок, установке бочки для полива.
Однажды Светлана застала отца за попыткой вкрутить саморез в толстую доску ящика. Руки у пенсионера заметно дрожали.
— Пап, дай я, — подбежала дочь.
— Нет, я сам, — упрямо произнес старик. — Алексей сказал, к вечеру надо десять таких ящиков сделать для клубники.
Светлана увидела, как он посмотрел на свои поцарапанные, уставшие руки, и ее сердце сжалось.
Анна Петровна теперь все свое свободное проводила за прополкой моркови и свеклы.
Спина у нее болела уже несколько лет, и после нескольких часов в наклон она еле разгибалась.
Как-то раз Светлана привезла на дачу своих друзей, чтобы просто пожарить шашлык. Алексей, узнав об этом, был недоволен.
— Анна Петровна, вам нужно сегодня грядки с капустой прополоть, а то сорняк забивает. Виктор Николаевич, поможете мне с поливом? У вас тут гости, так вы вместе делом займетесь, веселее будет, — скомандовал родственник.
Шашлык прошел под недовольные взгляды Алексея, который то и дело комментировал:
— Место для углей выбрали не там, дым на парник идет. После себя мусор уберите, а то вредителей расплодите.
Гости почувствовали себя не в гостях, а на субботнике, и быстро ретировались по домам.
Кульминацией стал день рождения Виктора Николаевича. Все собрались в городской квартире родителей.
Алексей, как обычно, был в центре внимания. Он высоко поднял свой бокал и произнес:
— Хочу сказать спасибо Виктору Николаевичу за помощь в нашем общем деле! Наш картофель, кстати, уже пошел в рост! Света, спасибо за подарок – ты не представляешь, какая это выгодная инвестиция! Теперь у нас свое, экологически чистое хозяйство!
В комнате повисла тишина. Все посмотрели на Светлану. Она сидела, сжав салфетку в руках, но говорить не стала.
Ее взгляд был прикован к отцу. Пенсионер медленно поставил свой бокал на стол. Он был бледен.
— Инвестиция? — тихо переспросил Виктор Николаевич. — Хозяйство?
Старик посмотрел на Алексея, потом — на свою жену, которая опустила вниз глаза.
— Аннушка, — обратился он к жене. — Ты помнишь, для чего Светлана подарила нам ту дачу?
Анна Петровна кивнула, не поднимая головы.
— Для отдыха, папа, — тихо сказала Светлана.
— Для отдыха, — повторил Виктор Николаевич. — Я сорок лет проработал на заводе. Я заработал себе артрит и гипертонию. Я мечтал на пенсии, наконец, почитать книги, поспать в гамаке и послушать, как птицы поют по утрам, а не полоть морковку, которую я не люблю, и не таскать ведра с водой для твоей картошки, Алеша.
Зять попытался вставить слово:
— Виктор Николаевич, но это же…
— Молчать! — неожиданно громко произнес тесть. — Ты пришел в мой дом и превратил мой отдых в каторгу. Ты называешь это заботой, но это не забота, а бесцеремонность и наглость.
В комнате мгновенно стало тихо. Никто раньше не слышал, чтобы Виктор Николаевич говорил таким тоном.
Анна Петровна посмотрела на мужа. В её глазах читались гордость. Она медленно поднялась из-за стола.
— Он прав, — громко проговорила женщина. — Я больше не хочу и не буду работать на этом огороде. Я хочу обратно свои цветы и свою беседку.
Алексей и Ирина сидели, словно пораженные громом. Их планы на общую ферму рушились в одночасье.
*****
На следующее утро Виктор Николаевич действовал с той же решимостью, с которой когда-то руководил цехом.
Он нанял за свои скромные сбережения ту же технику, что и Алексей. Только теперь мотоблок работал не на создание огорода, а на его уничтожение.
Светлана, приехав в субботу на дачу и застала невероятную картину. Ее отец, в старой рабочей куртке, руководил процессом.
Грядки с картошкой и морковью перепахивались и заравнивались. Парник был аккуратно разобран, и сложен возле забора.
— Папа! Что ты делаешь? — крикнула дочь, подбежав к нему.
— Возвращаю себе дачу, — с усмешкой ответил Виктор Николаевич. — Тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Леша с Ирой сюда ни копейки не вложили, значит, и не им командовать. С этого дня только ты или я с Аней имеем право распоряжаться дачей.
Анна Петровна в это время с помощью соседки высаживала на освобожденной земле новые кусты пионов и роз.
Когда через пару часов на дачу примчались Алексей и Ирина, было уже поздно. Участок был ровным, чистым полем. Зять, покраснев от злости, подошел к Виктору Николаевичу.
— Я неделями тут вкладывал силы! Вы угробили весь мой труд! — сердито заявил родственник.
Тесть спокойно посмотрел на него.
— Твой труд был без спроса, Алексей, и он был на моей земле. В следующий раз будешь умнее и научишься по-настоящему спрашивать разрешения, а не навязывать свою заботу, — сухо ответил старик.
— Папа, мы же хотели как лучше! — обижено воскликнула Ирина.
— Как лучше для кого, дочка? — мягко спросила ее Анна Петровна. — Для нас или для вас?
Ирина не нашла, что ответить. С того дня дача снова стала тем, чем и должна была быть.
Через месяц на участке снова зеленел газон, цвели цветы, а в новой, еще более красивой беседке, стоял стол, за которым по выходным собиралась вся семья.
Даже Алексей и Ирина иногда приезжали, хотя зять предпочитал сидеть молча, поглядывая на ровные поляны, где когда-то планировал разбить тыквенные плантации.
Как-то раз Светлана сидела с отцом в беседке. Он медленно раскачивался в кресле-качалке и с удовольствием смотрел на заходящее солнце.
— Знаешь, дочка, — сказал Виктор Николаевич с блаженным видом, — я тебе очень благодарен не только за этот кусок земли. Я благодарен тебе за тот пинок, который ты мне дала и за то, что твой подарок заставил меня вспомнить о том, что я еще не на свалке нахожусь и что у меня есть право на голос, на покой и тишину.
Светлана улыбнулась. Она посмотрела на то, как мать несет к столу свежезаваренный чай и тарелку с купленными в магазине, но от этого не менее вкусными, печеньями.
Они были символом правильного выбора в пользу жизни, а не бесконечной работы.
