— Мама звонила три раза за утро, — Егор положил телефон на кухонный стол и устало потер лицо. — Говорит, что нашла “идеального покупателя” на бабушкину квартиру.
— Какого еще покупателя? — Ида резко обернулась от плиты. — Я же ясно сказала, что не собираюсь ничего продавать.
Егор развел руками:
— Я ей это повторял уже раз десять.
— И что она отвечает?
— Что мы упускаем отличную возможность закрыть часть ипотеки, — Егор старательно избегал смотреть жене в глаза. — И что бабушкина квартира — это семейный актив.
Ида медленно выключила огонь под кастрюлей.
— Семейный актив? Это квартира моей бабушки, которую она оставила лично мне. Какое твоя мать имеет к ней отношение?
В этот момент на кухню вбежала Диана, размахивая ярко-розовым рюкзаком.
— Мам, ты подписала мне разрешение на экскурсию?
— Да, оно в твоей папке, — ответила Ида, пытаясь смягчить тон. — Ди, собирайся быстрее, через пятнадцать минут выходим.
Когда дочь убежала, Ида снова повернулась к мужу:
— Мы еще вернемся к этому разговору. Но запомни одну вещь: решать, что делать с этой квартирой, буду я. И только я. А почему твоя мать решила, что имеет право на долю в моей квартире?
Егор кивнул, но что-то в его глазах подсказывало Иде, что это только начало долгого противостояния.
***
Ида до сих пор помнила тот день, когда узнала о наследстве. Звонок нотариуса застал ее в офисе, посреди квартального отчета по поставкам.
— Вы Ида Сергеевна Удальцова? Внучка Анны Николаевны Берестовой? — спросил строгий женский голос.
— Да, это я, — ответила Ида, зажимая телефон плечом и продолжая печатать.
— Анна Николаевна оставила завещание в вашу пользу. Речь идет о квартире на улице Лесной, дом 14, квартира 67. Вам необходимо приехать в нотариальную контору для оформления документов.
Ида замерла. Бабушка ушла два месяца назад. Все это время Ида старалась не думать о пустой квартире, где прошло ее детство, о комнате с книжными полками до потолка и старом кресле-качалке у окна.
— Вы меня слышите? — спросил голос в трубке.
— Да… да, я слышу, — Ида откашлялась. — Просто… я не ожидала. Папа ничего не говорил о завещании.
— Завещание было составлено шесть лет назад и хранилось у нас. Ваш отец мог не знать о его содержании.
Выйдя из офиса нотариуса с документами, Ида первым делом позвонила Егору.
— Представляешь, бабушка оставила мне квартиру, — сказала она, все еще не веря в происходящее.
— Это же отлично! — в голосе мужа звучало искреннее воодушевление. — Можем продать и закрыть большую часть нашей ипотеки!
Ида вздрогнула. Мысль о продаже казалась кощунственной. Но с другой стороны, выплаты по ипотеке съедали значительную часть их бюджета, и возможность избавиться от этого бремени была заманчивой.
— Нужно все обдумать, — сказала она тогда.
***
Через неделю после получения наследства Ида наконец нашла время, чтобы приехать в бабушкину квартиру. Она отпросилась с работы пораньше, оставила детей с соседкой и отправилась на Лесную.
Старый дом, окруженный высокими липами, встретил ее тишиной подъезда и знакомым скрипом лифта. Ида вставила ключ в замок и на мгновение замерла. Ей казалось, что сейчас дверь откроется, и в коридоре появится бабушка в своем неизменном домашнем халате, с очками на цепочке.
Но в квартире было тихо и пусто. Солнечный свет падал на паркет через незашторенные окна, делая заметными пылинки в воздухе. Ида прошла по комнатам, касаясь знакомых с детства вещей: старого буфета с чайным сервизом, деревянной шкатулки для рукоделия, книг в потертых переплетах.
В маленькой спальне, где раньше спала бабушка, она открыла комод и увидела аккуратно сложенные письма, перевязанные выцветшей лентой. Сверху лежал конверт с надписью: “Иде. Вскрыть после моего ухода”.
С бьющимся сердцем Ида достала письмо.
“Дорогая моя девочка, — писала бабушка своим ровным почерком, — если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет рядом с тобой. Но я хочу, чтобы ты знала: эта квартира всегда была особенной для нашей семьи…”
***
В письме бабушка рассказывала историю, которую Ида никогда раньше не слышала. Квартиру получил ее прадед, известный врач, за особые заслуги перед городом. Потом здесь жила бабушка, вырастила отца Иды, приняла невестку. И всегда хотела, чтобы эти стены оставались в их роду.
“Мне кажется, ты единственная, кто поймет ценность этого места не как имущества, а как части нашей истории, — писала бабушка. — Я вижу в тебе ту же силу и решимость, что были у моего отца. Распорядись этим наследством так, как подскажет тебе сердце”.
Ида сложила письмо и прижала его к груди. Мысли о продаже улетучились. Как она могла даже подумать о том, чтобы расстаться с этим местом?
Вечером она рассказала Егору о своем решении.
— Я не буду продавать квартиру, — твердо сказала она. — Это наследие нашей семьи, и я хочу его сохранить.
Егор удивленно поднял брови:
— Но мы же говорили про ипотеку…
— Я знаю. Но эта квартира значит для меня гораздо больше, чем деньги. Может быть, когда-нибудь она пригодится нашим детям.
— Ладно, — пожал плечами Егор. — Твое наследство, тебе решать. Но мама будет расстроена.
— При чем тут твоя мама? — искренне удивилась Ида.
— Ну, я ей уже сказал про наследство и что мы, возможно, продадим квартиру. Она даже предлагала помочь с оценкой и поиском покупателя.
Ида почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения:
— Егор, почему ты вообще обсуждал это с ней? Это наше с тобой дело, и уж точно не ее.
— Да ладно тебе, — примирительно сказал муж. — Она же хотела как лучше. И потом, мама всегда нас поддерживала. Помнишь, как она помогала нам с первым взносом на ипотеку?
— Помню. И также помню, как она напоминала об этом при каждом удобном случае последние семь лет, — Ида вздохнула. — Слушай, просто скажи ей, что я решила пока квартиру не продавать, хорошо?
Егор кивнул, но его лицо выражало сомнение:
— Хорошо, но ты же знаешь маму…
***
Юлия Анатольевна позвонила на следующий день. Ида как раз укладывала Пашу спать, когда телефон зазвонил.
— Идочка, здравствуй, дорогая, — голос свекрови звучал необычайно ласково. — Как дела? Как детки?
— Здравствуйте, Юлия Анатольевна. Все хорошо, спасибо, — настороженно ответила Ида.
— Егор мне сказал, что ты решила не продавать бабушкину квартиру. Это так неожиданно. Мы же только обсуждали, какой замечательный вариант нашелся…
Ида сжала трубку сильнее:
— Юлия Анатольевна, я еще не принимала окончательного решения. Но в любом случае, это мое наследство, и я сама решу, как им распорядиться.
— Конечно-конечно, — быстро согласилась свекровь. — Но ты же понимаешь, дорогая, что когда ты вышла замуж, ты стала частью нашей семьи. И теперь нужно думать не только о себе, но и о благе всех. Особенно детей. Подумай, какое будущее вы могли бы им обеспечить, если бы избавились от кредитного бремени!
Ида почувствовала, как начинает закипать:
— Юлия Анатольевна, я очень хорошо думаю о будущем своих детей. И именно поэтому хочу сохранить для них это наследство.
— Ну, как знаешь, — в голосе свекрови появились ледяные нотки. — Просто не говори потом, что я не предлагала помощь.
После этого разговора Ида села на край кровати и долго смотрела в пространство. Что-то подсказывало ей, что это только начало.
***
Через три дня Иде позвонила Мария Васильевна, соседка из квартиры напротив бабушкиной.
— Идочка, здравствуй, милая. Ты не говорила, что будешь показывать квартиру покупателям?
— Не говорила, потому что не собиралась, — растерянно ответила Ида. — А что случилось?
— Да тут твоя свекровь приходила с какой-то дамой. Они все осматривали, обмеряли. Я еще удивилась, думаю, может, ты решила все-таки продавать…
Ида почувствовала, как к лицу приливает кровь:
— Юлия Анатольевна была в квартире? Но у нее даже нет ключей!
— Так у вас запасные в коробке электрощитка лежали, еще твоя бабушка там держала. Она сказала, что ты в курсе.
Ида поблагодарила соседку и отключилась. Она была в ярости. Как свекровь посмела войти в ее квартиру без разрешения? И откуда она вообще знала про запасной ключ?
Вечером, когда Егор вернулся с работы, Ида ждала его в гостиной.
— Твоя мать ходила в бабушкину квартиру с какой-то риэлторшей, — сказала она вместо приветствия.
Егор замер на пороге:
— Что? Когда?
— Вчера. Мария Васильевна звонила. Они там все осматривали, будто уже решили продать.
— Послушай, я ничего об этом не знал, — Егор опустился в кресло напротив жены. — Но может, это недоразумение? Может, мама просто хотела оценить состояние квартиры или…
— Или что? — перебила Ида. — Или продать мое наследство за моей спиной? Егор, ты понимаешь, что она перешла все границы?
— Я поговорю с ней, — пообещал муж. — Это действительно слишком.
Но разговор с Юлией Анатольевной, похоже, не произвел должного эффекта. Уже через неделю она пришла к ним домой с кипой распечаток.
— Вот, смотрите, — она разложила на столе бумаги. — Я проанализировала рынок недвижимости. Сейчас самое время продавать — цены высокие, а скоро могут упасть.
— Мама, — осторожно начал Егор, — мы же говорили об этом. Ида решила пока не продавать квартиру.
— Глупости! — отмахнулась Юлия Анатольевна. — Она просто не понимает, какую выгоду вы теряете. Вот, смотрите, — она достала еще один лист. — Я уже составила примерный график погашения вашей ипотеки, если вы продадите квартиру сейчас.
— Юлия Анатольевна, — Ида старалась говорить спокойно, — я ценю вашу… инициативу. Но решение уже принято. Я не буду продавать квартиру.
— Но почему? — свекровь перевела взгляд с Иды на сына. — Егор, объясни ей!
— Мама, тут нечего объяснять. Это наследство Иды, и она имеет полное право решать, что с ним делать.
— Ах, вот как, — Юлия Анатольевна поджала губы. — Значит, теперь у вас все “мое” и “твое”? А как же “наше”? Я думала, в браке люди все делят поровну.
— Не все, — твердо сказала Ида. — Наследство по закону остается личной собственностью.
— Закон! — фыркнула свекровь. — А как насчет морального долга? Когда вы только поженились, кто помогал вам с первым взносом по ипотеке? Кто сидел с Дианой, когда ты выходила на работу? Кто…
— Мама, хватит, — Егор повысил голос. — Мы благодарны за твою помощь, но это не дает тебе права указывать нам, как распоряжаться нашим имуществом.
Юлия Анатольевна поднялась со стула, собирая свои бумаги:
— Что ж, я вижу, к чему все идет. Сначала отдельная квартира, потом отдельные счета… А потом что? Развод?
— Мама! — воскликнул Егор, но Юлия Анатольевна уже направлялась к выходу.
— Я ухожу. Но запомните мои слова: когда-нибудь вы пожалеете о своем решении.
После ее ухода в квартире повисла тяжелая тишина.
— Мне жаль, — наконец сказал Егор. — Она перегнула палку.
Ида устало кивнула:
— Дело не только в квартире, верно? Ей просто не нравится, что я принимаю решения самостоятельно.
— Да, она… привыкла контролировать все вокруг. Даже меня, — Егор виновато улыбнулся. — Но это не значит, что она права.
Ида подошла к мужу и обняла его:
— Спасибо, что поддержал меня.
***
Наступил октябрь, и Диане исполнилось десять лет. Ида планировала небольшое семейное торжество — несколько одноклассниц дочери, пара соседских детей и, конечно, близкие родственники. Юлию Анатольевну она тоже пригласила, хоть и с тяжелым сердцем.
После инцидента с квартирой их отношения стали еще более напряженными. Свекровь звонила почти ежедневно, но разговаривала только с сыном. Когда трубку брала Ида, она сухо интересовалась внуками и быстро завершала разговор.
В день рождения Дианы Юлия Анатольевна пришла последней, когда все уже собрались за праздничным столом. Она вручила внучке огромную коробку с подарком — дорогим планшетом — и заняла место рядом с Егором, демонстративно игнорируя невестку.
— Бабушка, смотри какой торт! — восторженно сказала Диана, когда Ида вынесла торт с зажженными свечами.
— Очень красивый, — с улыбкой ответила Юлия Анатольевна. — Хотя, конечно, если бы мне сказали заранее, я бы заказала в кондитерской. У меня там знакомая работает, делает чудесные торты.
Ида промолчала, хотя внутри все кипело. Детский праздник — не место для выяснения отношений.
После того как торт был съеден и подарки вручены, взрослые собрались в гостиной. Егор разливал чай, Ида раскладывала печенье по тарелкам. Диана и ее подруги играли в своей комнате, а маленький Паша уже засыпал на диване.
— Так что вы решили с бабушкиной квартирой, Идочка? — громко спросила тетя Егора, Ольга Петровна. — Будете сдавать или продавать?
Ида замерла с тарелкой в руках. Кто сказал Ольге Петровне про квартиру? Она бросила быстрый взгляд на свекровь, которая с невинным видом размешивала сахар в чашке.
— Мы пока не приняли окончательного решения, — осторожно ответила Ида.
— Вот и правильно, не торопитесь, — закивала Ольга Петровна. — Хотя, конечно, цены на жилье сейчас хорошие…
— Я уже говорила им, что сейчас самое время продавать, — вступила Юлия Анатольевна. — Но некоторые люди предпочитают держаться за имущество, даже если это невыгодно для всей семьи.
— Мама, — предупреждающе сказал Егор.
— А что “мама”? — Юлия Анатольевна обвела взглядом присутствующих. — Я просто говорю, что в семье все решения должны приниматься сообща, на благо всех. Особенно детей. Как вы думаете, что лучше для Дианы и Паши — избавиться от долгов по ипотеке или иметь пустующую квартиру?
— Юлия Анатольевна, — Ида поставила тарелку на стол, — я думаю, это не лучшее время и место для обсуждения финансовых вопросов.
— А когда лучшее? — парировала свекровь. — Ты же все решаешь сама, не считаясь с мнением остальных.
В комнате повисла неловкая тишина. Ольга Петровна смущенно опустила глаза, Егор выглядел так, будто готов был провалиться сквозь землю.
— Извините, — Ида поднялась из-за стола. — Я пойду проверю, как там дети.
Она вышла из комнаты, чувствуя, как горят щеки. В коридоре она столкнулась с Дианой, которая стояла у двери с растерянным выражением лица.
— Мама, почему бабушка на тебя сердится? — тихо спросила девочка.
Ида присела перед дочерью:
— Бабушка не сердится, солнышко. Просто взрослые иногда не соглашаются друг с другом.
— Из-за бабушки Анины квартиры?
Ида удивленно посмотрела на дочь:
— Ты слышала наш разговор?
Диана кивнула:
— Немножко. Бабушка Юля говорит, что ты должна продать квартиру, а ты не хочешь.
— Да, что-то вроде того, — вздохнула Ида. — Но это взрослые дела, тебе не нужно об этом беспокоиться.
— А почему бабушка считает, что может решать за тебя?
Из уст десятилетнего ребенка этот вопрос прозвучал настолько точно, что Ида невольно улыбнулась:
— Хороший вопрос. Наверное, потому что она привыкла все решать. Она мама твоего папы, и ей кажется, что она лучше знает, что для нас хорошо.
— Но ведь это твоя квартира, — уверенно сказала Диана. — Бабушка Аня оставила ее тебе, а не бабушке Юле.
Ида обняла дочь:
— Ты абсолютно права. А теперь иди к своим гостям, у тебя же день рождения!
Когда Диана убежала, из гостиной вышел Егор.
— Там все… нормально? — осторожно спросил он.
— Нормально? — Ида горько усмехнулась. — Твоя мать устроила сцену на детском дне рождения, и ты спрашиваешь, все ли нормально?
— Я поговорю с ней, — пообещал Егор.
— Ты уже столько раз это говорил, — устало ответила Ида. — Но ничего не меняется. Егор, я не могу так больше. Диана уже начинает все понимать и задавать вопросы.
Муж взял ее за руку:
— Я знаю. Ты права. На этот раз я действительно серьезно поговорю с ней. Обещаю.
***
На следующий день после праздника Егор отправился к матери. Ида с детьми осталась дома, с тревогой ожидая его возвращения. Она знала, что Егору нелегко противостоять матери — Юлия Анатольевна вырастила сына одна и привыкла, что ее слово — закон.
Когда Егор вернулся, его лицо было бледным и напряженным.
— Ну как? — спросила Ида, глядя на мужа.
Егор тяжело опустился на диван:
— Не очень. Она считает, что я предал ее ради тебя. Сказала, что ты настраиваешь меня против нее.
— Что? — Ида не верила своим ушам. — Я никогда…
— Я знаю, — Егор взял ее за руку. — Я все ей объяснил. Сказал, что мы с тобой — одна семья, и я всегда буду на твоей стороне. И что она должна уважать наши решения.
— И что она ответила?
— Она… расплакалась. Сказала, что после всего, что она для нас сделала, мы отворачиваемся от нее. Что ты отнимаешь у нее сына, — Егор вздохнул. — А потом она вдруг заявила, что всегда чувствовала, что ты не вписываешься в нашу семью. Что для тебя всегда было важнее твое, а не наше общее.
Ида отвернулась, чувствуя, как к горлу подступают слезы:
— И что ты на это сказал?
— Что это неправда. Что ты замечательная жена и мать. И что если она не может уважать тебя, значит, она не уважает и меня, — Егор обнял жену. — Тогда она попросила меня уйти. Сказала, что ей нужно время подумать.
В последующие дни Юлия Анатольевна не звонила и не приходила. Это было необычно — обычно она связывалась с ними почти ежедневно. Егор несколько раз пытался дозвониться до нее, но мать не отвечала на звонки.
— Может, стоит к ней заехать? — предложила Ида, видя, как переживает муж. Несмотря на все конфликты со свекровью, она не хотела быть причиной разрыва между сыном и матерью.
Егор покачал головой:
— Нет, пусть пока все успокоится. Она всегда так делает, когда обижена — уходит в глухую оборону. Потом отойдет.
Но Юлия Анатольевна не “отходила”. Прошла неделя, две, три. Она не появлялась на воскресных семейных обедах, не интересовалась внуками. Только через месяц она наконец позвонила Егору и сухо сообщила, что жива и здорова, но общаться пока не готова.
— Она сказала, что ей нужно время, чтобы смириться с тем, что ее сын выбрал жену, а не мать, — пересказал разговор Егор.
Ида покачала головой:
— Это не вопрос выбора. Ты можешь любить и уважать нас обеих.
— Я знаю. Но она так не считает.
В ноябре Ида приняла решение заняться бабушкиной квартирой. Она вызвала бригаду, чтобы сделать небольшой косметический ремонт, и занялась разбором вещей. Некоторые из них — книги, семейные реликвии, памятные безделушки — она забрала домой. Остальное раздала или выбросила.
Когда ремонт был закончен, Ида сказала Егору:
— Я думаю, мы могли бы сдавать квартиру. Дополнительный доход нам не помешает, а деньги можно откладывать на образование детей.
— Отличная идея, — согласился Егор. — Ты уже думала о цене?
— Да, я изучила рынок. Думаю, можно просить вот столько, — Ида показала мужу расчеты. — Квартира в хорошем районе, недалеко от метро. Спрос должен быть.
Егор посмотрел на цифры и присвистнул:
— Неплохо! Знаешь, если бы мы откладывали эти деньги каждый месяц, то через несколько лет смогли бы погасить ипотеку досрочно.
Ида улыбнулась:
— Вот видишь? И квартира останется, и от долгов избавимся. Просто нужно было немного подождать и все хорошо обдумать.
В декабре они нашли арендаторов — молодую семейную пару с ребенком. Первую арендную плату Ида положила на отдельный счет, который открыла специально для этих денег. Она твердо решила, что эти средства будут использоваться только для важных семейных целей — образования детей или, как сказал Егор, для досрочного погашения ипотеки.
Перед Новым годом Юлия Анатольевна наконец нарушила молчание. Она позвонила и пригласила всю семью на праздничный ужин.
— Мама хочет помириться, — с надеждой сказал Егор. — Она даже спросила, что дети хотят в подарок.
— А обо мне она что-нибудь говорила? — осторожно спросила Ида.
— Нет… но она пригласила нас всех. Это уже шаг вперед, правда?
Ида кивнула, хоть и без особой уверенности:
— Конечно. Мы обязательно придем.
Новогодний вечер в доме Юлии Анатольевны был напряженным. Свекровь была безупречно вежлива с Идой, но холодна. Она осыпала вниманием и подарками внуков, подолгу разговаривала с сыном, но почти не обращалась к невестке.
Во время десерта Егор попытался разрядить обстановку:
— Мама, у нас хорошие новости. Мы сдали бабушкину квартиру и уже получили первую арендную плату.
Юлия Анатольевна медленно положила вилку:
— Вот как? И куда пойдут эти деньги?
— На образование детей, — ответила Ида. — И, возможно, на досрочное погашение ипотеки в будущем.
— Как разумно, — без выражения сказала свекровь. — Значит, в итоге вы все-таки решили использовать квартиру для общего блага.
— Да, — Ида встретила взгляд свекрови. — Но на наших условиях и в наше время.
Юлия Анатольевна не ответила, но Ида заметила, как на мгновение сжались ее губы. Напряжение никуда не делось, просто приняло более скрытую форму.
Позже, когда они уезжали домой, Егор сказал:
— Ну вот, все налаживается. Может, со временем вы с мамой совсем помиритесь.
Ида посмотрела на спящих на заднем сиденье детей и покачала головой:
— Не думаю, Егор. Твоя мать меня не простит. Для нее я всегда буду той, кто посмел ей противостоять.
— Она просто должна привыкнуть к мысли, что у нас своя жизнь, — сказал Егор. — Со временем все наладится.
Ида не стала спорить, но в глубине души понимала: ничего не наладится. Юлия Анатольевна будет поддерживать видимость приличий ради сына и внуков, но настоящего примирения не будет никогда. Это была цена, которую Ида заплатила за право самостоятельно распоряжаться своей жизнью и своим наследством.
Но, глядя на мужа, который наконец научился ставить их семью на первое место, и на детей, для будущего которых они теперь откладывали деньги, Ида понимала, что эта цена того стоила.
Квартира бабушки осталась в семье, как и хотела Анна Николаевна. Она не стала яблоком раздора, а превратилась в надежное вложение в будущее. И если для этого Иде пришлось выдержать бурю со стороны свекрови — что ж, такова была плата за независимость.
В конце концов, она отстояла не только квартиру, но и свое право принимать решения в собственной жизни. И это была самая важная победа из всех.
