Ладно, расскажу как было. Только сразу говорю – это жесть какая-то была. До сих пор не могу поверить, что реально произошло.
Значит, прихожу я с работы. Устала как собака, голова раскалывается. Пальто еще не сняла даже, стою в прихожей. А Паша мой – муж то есть – выходит из комнаты. И такой спокойный весь, как будто сейчас про погоду говорить будет.
— Слушай, — говорит, — я на развод подаю. И квартиру делить будем.
Я тупо стою. Не понимаю вообще ничего.
— Ты о чем? — только и выдавила.
— О том, что квартира эта была моя до… — начинаю я, но он меня перебивает.
— Да похрен. Семь лет тут жил, в ремонт вкладывался. По закону мне положена доля.
У меня прям внутри все сжалось. Типа, я готова была к разводу. Честно, последние три года мы вообще как соседи жили. Но чтоб квартиру делить? Эту квартиру мне бабушка оставила, блин. За пять лет до нашей свадьбы еще.
Расстегиваю пальто. Вешаю на крючок. Руки трясутся немного, но виду не показываю.
— Дети где? — спрашиваю.
— С няней. Я попросил чтоб подольше осталась, — он садится в кресло. Прям вот сел и сидит. Как будто у себя дома. Ну, технически оно так и есть пока, но все равно бесит.
— И что ты им скажешь? Юре с Олесей? — у меня голос начинает дрожать, но я сдерживаюсь.
Паша пожимает плечами. Блин, пожимает плечами просто!
— Скажу что… ну, что папе нужна свобода. Они останутся с тобой, я деньги буду давать.
— Свобода, — повторяю я. — Зачем тебе свобода-то?
И тут он выдает:
— У меня скоро новые отношения начнутся.
Вот прям вот так. Даже не смутился нисколько.
Короче, утром он собрал сумку и свалил. Я стою у окна, смотрю как он в машину садится. Даже не обернулся. Просто сел и уехал.
— Мам, а пап куда? — Юра в дверях стоит. Уже одетый, в школу собрался.
— По работе уехал, — вру я. Ну а чо сказать-то? Десятилетке объяснять что родители разводятся?
— Он же обещал мне с моделью помочь на труды, — Юра прям расстроенный такой.
— Я помогу, — говорю. Обнимаю его. — Справимся.
Детей отвезла – Юру в школу, Олесю в садик. Села в машину и сразу Вере позвонила. Вера моя подруга, она нотариус.
— Вер, можешь сегодня меня принять? Срочно надо.
— Конечно. К двенадцати приходи. Что случилось?
— Паша на развод подает. И квартиру мою хочет делить.
Вера как-то тяжело выдохнула в трубку:
— Вот как… Приходи, разберемся.
У нее в конторе тихо, прохладно. Сидим в кабинете, рассказываю ей все. Про Пашино заявление, про его “новые отношения”, про квартиру.
— Слушай, — говорит Вера, — квартира же твоя была до брака?
— Ага, бабушка подарила. За пять лет до свадьбы еще.
— Тогда она не делится. Но! — Вера пальцем тычет в воздух. — Если ремонт делали капитальный, и он деньги вкладывал…
— Делали три года назад, — вспоминаю я. — Но вроде с моей карты все было. У меня чеки где-то даже остались.
— Это хорошо. Собирай все документы, — она записывает что-то. — И адвокат нужен хороший.
— Вер, а дети? Как им вообще это объяснить?
Она кладет руку мне на плечо:
— Сейчас главное – квартиру отстоять. А с детьми… Олесе просто скажи что папа теперь отдельно жить будет. Юра постарше, он больше поймет.
— Юра папу обожает, — у меня прям ком в горле. — Это его убьет просто.
Вечером, когда дети спать улеглись, полезла я документы искать. Сейф открыла и… блин. Части документов нет. Выписки из Росреестра нет, договора дарения от бабули нет.
— Не может быть, — бормочу я, все папки перерыла. — Они же тут были!
Звоню Паше. Долго не берет. Наконец берет:
— Че надо? — так раздраженно.
— Ты документы из сейфа взял?
— Какие документы? — и сразу слышно что врет.
— На квартиру, Паша. Выписку и договор дарения. Их в сейфе нет.
— Понятия не имею, о чем ты, — и усмехается еще. — Может сама куда переложила?
Я зубы сжала:
— Ты же понимаешь что это незаконно? Верни.
— Я ничего не брал, — отрезал. — И вообще, я пока еще муж твой. Имею право в квартире находиться. Завтра за вещами приеду.
— Только попробуй без предупреждения, — прям чувствую как внутри все закипает. — Не пущу.
— Посмотрим, — и бросил трубку.
Я на диван села. Обессиленная вся. Думаю – неужели он правда украл? Как далеко он готов зайти вообще?
На следующий день… Стоп, забыла важное сказать. Там еще история была.
Значит, иду я с работы. Возле подъезда женщина какая-то стоит. Незнакомая. Нервная такая, оглядывается постоянно. Я на нее смотрю, а она как меня увидела – сразу к машине быстрым шагом. Села и уехали.
И на переднем сидении, блин, Паша сидел.
— Ага, — говорю себе. — Вот она значит какая, твоя новая жизнь.
Дальше. Вечером звонок с незнакомого номера.
— Полина Свиридова?
— Да.
— Меня Игорь Дмитриевич зовут. Хотел бы с вами встретиться. По поводу вашего мужа.
Я напряглась:
— А вы кто простите?
— При встрече расскажу. Это в ваших интересах.
— А конкретнее?
— У меня есть информация. Которая вам пригодится в вашем разводе.
Подумала я. Риски-то какие? Хрен его знает кто звонит. Но с другой стороны…
— Ладно. Где и когда?
— Завтра, два часа дня. Кафе “Брусника” на Ленинском. У входа буду.
Игорь Дмитриевич оказался… как бы сказать… крупный мужик, лет пятидесяти. Седые виски, взгляд тяжелый такой. Дверь мне придержал, провел в дальний угол кафе. Заказали кофе.
— Спасибо что пришли, — начал он. — Я отец Алины. Той девушки которую вы вчера видели.
У меня внутри все сжалось:
— Так вы…
— Да. Моя дочь с вашим мужем встречается. Полгода уже, — он усмехнулся как-то невесело. — Но не это важно. Паша мне денег задолжал. Много.
— Что? — я вообще не врубилась сначала. — Каких денег?
— Ваш муж в моей компании работает. Региональный менеджер. Три месяца назад взял у меня в долг. На развитие направления типа. Обещал с процентами вернуть.
Я откинулась на спинку стула. Перевариваю информацию.
— Сколько? — спрашиваю наконец.
— Два миллиона, — он смотрит на меня внимательно. — Паша говорил что у вас проблем с деньгами нет. Что вы скоро квартиру продадите и дом за городом купите.
— ЧТО? — у меня прям голос сорвался. — Мы никогда… Мы вообще не обсуждали это никогда!
— Я так и подумал, — кивнул Игорь Дмитриевич. — Поэтому и решил встретиться. Моя дочь говорит что Паша уверен – при разводе получит часть стоимости квартиры.
— Не получит он ничего, — твердо говорю. — Квартира моя была до брака. Документы он украл, но я восстановлю.
Игорь пальцами по столу постучал:
— Есть еще кое-что. Я начал проверять его работу в компании. Подозрения есть что он деньги через какие-то липовые фирмы проводил.
— То есть вы хотите сказать…
— Я пока ничего не хочу говорить. Но если подтвердится – у Павла проблемы будут серьезнее чем развод.
Домой пришла вся вымотанная. Не просто семья рушится. Еще и Паша, блин, вообще не тот кем казался.
Вечером звонок. Алина. Та самая, Пашина девушка.
— Мне нужно с вами поговорить. Не по телефону.
Встретились на следующий день. В том же кафе. Алина молодая оказалась – лет двадцать пять максимум. Нервная такая, волосы длинные теребит постоянно.
— Паша рассказывал что вы с ним давно чужие, — выпалила она сразу. — Что вы его не уважаете, что он для вас только кошелек.
— И вы поверили? — спокойно спрашиваю.
— Сначала да. Он… — она опустила глаза. — Он казался искренним. Говорил что деньги для бизнеса нужны. Что ваш отец вернет их с процентами.
— Мой отец? — не понимаю. — Мой отец десять лет как умер.
Алина побледнела:
— Он говорил что ваш отец владеет строительной компанией…
— Он соврал вам, — мягко говорю. — Как и во многом другом видимо.
— Я стала догадываться, — кивает она. — А вчера случайно его телефон увидела. Там переписка с риелтором. Про продажу доли в квартире. И еще он с кем-то про переезд обсуждал.
— Переезд? Куда? — напряглась я.
— В Краснодар вроде. Какой-то проект обсуждали.
Сижу, думаю. Если он планирует свалить совсем, что с детьми будет? Особенно с Юрой…
— Спасибо что рассказали, — говорю наконец. — Но почему вы это делаете?
Алина усмехнулась горько:
— Не хочу соучастницей быть. И еще… у вас дети. Я без отца выросла. Это тяжело.
Дальше был адвокат. Николай Сергеевич, опытный мужик. Выслушал все, документы изучил.
— Шансов у вашего мужа мало, — говорит. — Квартира ваша была до брака. Но компенсацию за ремонт может требовать.
— У меня таких денег нет, — призналась я. — Зарплата вся на детей и на жизнь уходит.
— Встречный иск подадим, — записывает что-то. — Про детей и алименты. Это его поубавит.
— А если он в Краснодар собрался?
— Тогда быстрее действовать надо. Я документы сегодня подготовлю.
А Игорь Дмитриевич тем временем проверку провел. Оказалось что Паша правда деньги компании присвоил. Через фиктивные договора.
Встретились мы снова с Игорем.
— Слушай, — говорит он, — я не хочу это на публику выносить. Репутация фирмы важна. Но если он будет настаивать на иске к тебе…
— Что вы предлагаете?
— Давай поговорим с ним сначала. Может без скандала договоримся.
За день до суда Паша в квартиру приперся. Своими ключами зашел пока я на работе была. Прихожу – а он в гостиной сидит. Как ни в чем не бывало.
— Ты тут что делаешь? — резко спросила, пальто снимая.
— Пока это еще и моя квартира, — улыбается. Противная такая улыбка. — У меня предложение есть.
— Слушаю, — говорю. Стою, руки скрестила.
— Давай мирно решим. Продаешь квартиру, мне треть отдаешь. Я из вашей жизни исчезаю. Никаких алиментов, никаких обязательств.
— А дети? — аж перехватило дыхание. — Они же тебя любят! Спрашивают когда вернешься!
— Ну… буду видеться иногда, — неуверенно так.
— Нет, — твердо говорю. — Квартиру не продам. Это наш дом. Дом твоих детей. И алименты ты будешь платить.
Лицо у него изменилось. Прям злым стало:
— Тогда готовься к войне! Я докажу что ты плохая мать! У меня свидетели есть что ты детей одних оставляла!
И тут дверь открывается. Игорь Дмитриевич и Алина на пороге.
— Мы все слышали, Павел Андреевич, — холодно так Игорь говорит. — И думаю вам стоит отказаться от иска. Если не хотите проблем с законом.
Паша прям побелел:
— Вы не имеете…
— Имею, — перебил Игорь. — Заявление в прокуратуру подал. О хищении средств. Следователь с вами побеседовать хочет.
Паша на Алину смотрит:
— Ты меня предала?
— Нет, Паш, — тихо говорит она. — Это ты всех предал. Семью, меня, работодателя.
В суде адвокат мой все доказал. Что квартира моя была до брака. Суд Пашины требования отклонил. Правда велел мне ему компенсацию за ремонт выплатить. Но сумму копеечную, не то что он хотел.
Игорь Дмитриевич Паше сделку предложил – не заводить дело о хищении, если тот долг вернет, из компании уволится и от претензий к моей квартире откажется.
— У тебя выбор, — сказал Игорь, глядя Паше в глаза. — Либо соглашаешься, либо под суд идешь.
Паша согласился. Подписал соглашение. Алименты обязался платить, от претензий на квартиру отказался.
— Еще пожалеешь, — прошипел он мне после подписания.
— Нет, Паша, — спокойно ответила. — Жалеть будут твои дети. Которых ты бросаешь.
Самое тяжелое было детям объяснить. Олеся в свои пять лет не очень понимала.
— Пап больше с нами жить не будет? — теребит свою игрушку. — Он нас не любит что ли?
— Папа вас любит, — обнимаю ее. — Просто иногда взрослые не могут вместе жить. Папа будет приходить, гулять будете вместе.
Юра тяжелее воспринял. Замкнулся весь. В комнате сидел часами. Со мной не разговаривал.
Однажды вечером решилась. Пришла к нему в комнату, села на край кровати.
— Юр, я понимаю что ты расстроен. И злишься на меня.
— Это из-за тебя папа ушел, — глухо так, не поднимая глаз от книги.
— Нет, малыш. Это было решение папы. Я хотела чтоб мы семьей остались.
— Тогда почему он не приходит?! — голос сорвался. — Две недели уже! Даже не позвонил!
У меня прям сердце сжалось от этой боли в его голосе.
— Не знаю, милый. Наверное ему время нужно привыкнуть. Но я знаю что он вас с Олесей любит. И я вас очень люблю. Мы справимся, обещаю.
Юра наконец поднял глаза. Полные слез:
— А если он совсем не вернется?
— Тогда мы будем сильными. Вместе, — обняла его. И он первый раз за все это время не отстранился.
Недели шли. Паша редко звонил. Пару раз детей забирал на выходные. Но видно было что в тягость ему это. Переехал в другой район, новую работу нашел.
Игорь Дмитриевич предложил мне работу. В своей компании. С более высокой зарплатой.
— Нужны нам такие люди, — сказал. — К тому же график гибкий. Больше времени для детей будет.
Сначала сомневалась. Но потом решилась. И правда – новая работа оставляла больше времени для Юры и Олеси.
Алина пришла как-то. Извинялась:
— Я правда не знала что он женат когда мы встречаться начали. Говорил что один живет.
— Все нормально, — искренне ответила. — В каком-то смысле вы помогли разобраться. Иначе он мог бы с деньгами исчезнуть вообще.
— Вы удивительная, — покачала головой Алина. — Я б не смогла так.
— Когда дети есть, находишь в себе силы, — улыбнулась.
Три месяца прошло. Жизнь наладилась постепенно. Остались мы в квартире. Паша алименты платил регулярно, правда видеться стал реже. Работа у него с командировками началась.
Юра медленно выходил из своего кокона. На баскетбол пошел. Друзей новых нашел. Олеся быстро адаптировалась как все пятилетние. Хотя иногда скучала по папе.
Вечером как-то, дети уже спали, сижу на балконе. Смотрю на огни города. Телефон звонит – Паша.
— Полин, поговорить надо, — серьезный такой голос.
— Что случилось?
— Ничего плохого. Меня в Москву переводят. Это повышение. Но… детей буду еще реже видеть.
Молчу. Не знаю что сказать.
— Хочу чтоб ты знала, — продолжил он неожиданно, — я осознаю что повел себя как последний… как негодяй. С тобой, с детьми. С Юрой особенно. Он мне вчера звонил. Про баскетбол рассказывал. А я даже не знал что он спортом занялся.
— Да, два месяца уже ходит, — тихо говорю.
— Вот видишь? — горечь в голосе. — Я все пропустил. И буду пропускать. Но хочу хоть финансово обеспечить будущее их.
— Что предлагаешь?
— Счета накопительные оформлю на детей. Буду откладывать каждый месяц, помимо алиментов. В восемнадцать получат. На учебу или на что захотят.
Удивилась я:
— Неожиданно. Спасибо, Паш.
— Не благодари за то что я и так должен делать, — ответил. — И еще, Полин… прости. За все.
После разговора еще долго сидела. Думала о жизни, о том как все изменилось. Не было ни ненависти к нему, ни любви. Просто грусть легкая.
В комнате Олеся заплакала. Плохой сон видимо. Пошла к ней, обняла.
— Мам, я папу во сне видела, — бормочет засыпая. — Он сказал что любит нас.
— Конечно любит, малышка, — шепчу, одеяло поправляю. — Просто по-своему.
На следующий вечер, дети уроки делали, собрала я их.
— Ребят, новости есть. Папа в Москву переезжает. По работе.
Юра нахмурился:
— То есть мы его вообще не увидим?
— Не совсем так, — села между ними. — Он реже будет приезжать. Но на каникулах вы к нему в Москву сможете приезжать. И еще он счета специальные открывает. Чтоб у вас деньги на учебу были когда вырастете.
— А мы всегда тут будем жить? — Олеся комнату обвела взглядом.
— Да, милая. Это наш дом. Никто его у нас не отнимет, — улыбнулась, обняла дочку.
Юра на меня посмотрел внимательно:
— Ты грустишь что пап уехал?
— Иногда, — честно призналась. — Но рада что вы с Олесей есть. Вы – самое главное в моей жизни.
Юра помолчал, потом вдруг выдал:
— Я тоже сначала грустил сильно. Но теперь думаю что так даже лучше. Вы с папой постоянно ругались, а сейчас дома спокойно.
Обняла сына. Удивилась его мудрости:
— Ты прав, милый. Иногда людям лучше отдельно жить. Чтоб добрыми друг к другу оставаться.
Вечером, дети уснули, вышла на балкон. Посмотрела на город. Впереди новая жизнь. Полная вызовов всяких. Но чувствую что справлюсь. Ради себя, ради детей.
Жизнь продолжается короче. И где-то в глубине души знаю – все будет хорошо. Трудности сделали меня сильнее. А любовь к детям дает силы идти дальше.
