Карина аккуратно разложила купюры на кухонном столе, стараясь не шуршать. В тишине квартиры звук шелеста денег казался ей предательским, словно бумага кричала: «Он узнает!» Из коридора донеслись шаги — тяжёлые, неторопливые. Сергей. Она резко накрыла пачку старым журналом о садоводстве, который муж никогда не открывал.
— Опять считаешь? — Сергей вошёл в кухню, потягиваясь. Его взгляд скользнул по столу, но остановился на чайнике. — Чай будешь?
— Нет, — Карина прижала ладонь к журналу. Под обложкой пряталось 50 тысяч — её личные сбережения за три месяца. Не их, а только её.
Сергей налил кипяток в кружку с надписью «Лучший муж», подаренную ему на годовщину. Карина сжала зубы. Эту кружку он выбрал сам, потому что она была «бесплатной» — магазин раздавал их за покупку дорогущего гриля. «Наши общие деньги», — сказал он тогда, хотя гриль ему был не нужен.
— Завтра поеду к маме, — Карина провела пальцем по краю стола. — Ей холодильник сломался.
— Снова? — Сергей фыркнул. — В прошлом месяце ей телевизор «сломался», а теперь холодильник. Ты же знаешь, у нас бюджет общий. Дай ей из своего «женского»…
— Из своего «женского» я уже дала! — Голос Карины дрогнул. Она ненавидела это прозвище. «Женский бюджет» — так Сергей называл её зарплату, словно 35 тысяч в месяц были мелочью для игр. Его 120 тысяч — «семейные», её — «карманные».
Сергей подошёл ближе, и Карина инстинктивно прикрыла журнал локтем.
— Карина, мы же договорились: все деньги в общий котёл. Ты опять копишь? — Его рука легла на её плечо, но не для нежности. Это был жест контроля, как когда он проверял, выключен ли утюг.
— Я… купила тебе подарок, — солгала она, глядя на трещину в кафеле над раковиной. — На юбилей твоей мамы.
— А, — он смягчился. — Ну ладно. Только не переплачивай. Помни, что у нас ипотека.
Когда он ушёл в гостиную смотреть футбол, Карина достала из-под журнала деньги и сунула их в конверт. На обратной стороне она мелко написала: «Для мамы», хотя знала — эти деньги никогда не дойдут до матери. Они лежали в старом альбоме за шторой, где Сергей не искал даже пульт от телевизора.
На следующий день Карина стояла в очереди в банке. Перед ней женщина лет сорока спорила с кассиром из-за комиссии за перевод. «Муж не даёт денег на ребёнка», — услышала Карина и сжала конверт в сумочке. Её собственная мама не просила помощи, но Карина боялась дня, когда придётся признать: у неё нет ни копейки про запас.
— Открыть счёт? — Кассирша устало посмотрела на неё.
— Да… отдельный. Без смс-оповещений, — Карина прошептала, будто это была не банковская операция, а заговор.
Вечером Сергей обнаружил квитанцию.
— Что это? — Он тряс листком перед её лицом. — «Открытие счёта»? Ты что, завела себе отдельный?
— Это… для подарков, — Карина отступила к окну, за которым горел рекламный баннер: «Семья — это когда всё пополам!»
— Мы же семья! — Сергей разорвал квитанцию. Обрывки упали на пол, как конфетти после ссоры. — Ты что, мне не доверяешь?
Карина посмотрела на его лицо — знакомое, родное, и вдруг чуждое. Она вспомнила, как год назад он отказался ремонтировать её машину: «На чём я буду ездить?» Его «семейные» деньги уходили на его гараж, его рыбалки, его друзей.
— А ты мне доверяешь? — спросила она тихо.
Сергей замер. В его глазах мелькнуло что-то, чего Карина не видела раньше — страх. Страх потерять контроль.
— Это недоверие, — буркнул он, хлопнув дверью.
Карина подобрала обрывки квитанции. На одном из них осталась цифра — номер её нового счёта. Она спрятала его в альбом, где между детскими фотографиями уже лежало 87 тысяч. До миллиона было далеко, но теперь она знала: это её воздушный шар, на котором однажды можно улететь.
Сергей перестал спать на левом боку. Раньше он всегда поворачивался к Карине спиной, храпя в такт тиканью часов. Теперь же ложился лицом к ней, будто боялся, что за ночь она растворится в воздухе вместе с деньгами. Его рука тяжело лежала на её талии — не объятие, а замок.
Карина притворялась спящей. В голове прокручивала цифры: 87 тысяч в альбоме, 50 — на новом счёте. «137. До миллиона ещё далеко, но хватит на съём квартиры… или адвоката», — думала она, глядя в потолок.
Утром Сергей ушёл на работу раньше обычного. Карина ждала, пока хлопнет дверь, затем подошла к окну. Его машина, чёрная «Тойота», исчезла за поворотом. Она достала из-под диванной подушки старый телефон — «звонилку» с кнопками, купленную на «Авито» за тысячу рублей. В контактах был только один номер: юрист Марина, подруга коллеги.
— Нужно проверить, на кого оформлена ипотека, — прошептала Карина, прижимая трубку к уху. — И… как делятся счета при разводе.
— Присылай документы, — ответил голос на другом конце. — И осторожнее. Если он контролирует твой основной телефон, смс из банка могут его насторожить.
Карина положила телефон в коробку из-под чая. Сергей ненавидел зелёный чай.
В гараже пахло ржавчиной и маслом. Сергей называл это место «мужской берлогой», но Карина зашла сюда впервые за три года. На столе валялись гвозди, папка с надписью «Документы на машину» и фотография их свадьбы. Карина в белом платье, Сергей в костюме — оба улыбались так, словно будущее было книгой с happy end.
Она открыла папку. Вместо сервисных чеков там лежали распечатки: счета из банка, переводы на номер 8-900… и договор кредита. Не их ипотечного. На бланке значилось: «Сергей Валерьевич К. — 450 000 рублей, срок — 2 года». Дата — полгода назад.
Карина сфотографировала договор на «звонилку». Руки дрожали. «Он взял кредит и не сказал. На что?» В голове всплыли его недавние слова: «На работе задерживают премии», «Ипотека — это наш общий крест».
Внезапно заскрипела дверь гаража. Карина сунула папку на место и прижалась к стеллажу.
— Ты что тут делаешь? — В дверях стояла свекровь, Людмила Петровна. В руках — банка с солёными огурцами. — Серёжа просил передать.
— Спасибо… — Карина попыталась обойти её, но свекровь блокировала выход.
— Он говорил, ты деньги прячешь, — женщина поставила банку на стол. Огурец плавал в мутной жидкости, как труп в болоте. — Мы в семье Кругловых всегда общим кошельком жили. Ты что, мужа обкрадываешь?
— Я не…
— Не ври! — Людмила Петровна ткнула пальцем в фото со свадьбы. — Он тебя из съёмной квартиры вытащил, а ты теперь цацки себе копишь!
Карина сжала телефон в кармане. «137 тысяч. Хватит на съём комнаты. Или на билет в другой город».
Вечером Сергей вернулся пьяным. Карина узнала об этом по тому, как он грохнул ключи на тумбочку — обычно клал аккуратно.
— Где деньги? — Он ввалился в спальню, глаза мутные. — Ты… ты снимала наличные!
Карина замерла. Она действительно сняла 30 тысяч днём — маме требовались лекарства. «Как он узнал?»
— Смс… смс пришло, — Сергей тыкал в её телефон, который она забыла на кухне. — «Операция по снятию наличных». Ты что, совсем обнаглела?
Она молчала. В голове звенело: «Он подключил смс-оповещения к моей карте. Сам говорил, что это лишняя трата».
— Говори! — Он схватил её за запястье. Больно.
— Маме… у неё давление, — выдохнула Карина. — Нужны таблетки.
— Врала бы лучше! — Сергей засмеялся. — Я звонил твоей мамаше. Она сказала, что здорова.
Карина закрыла глаза. Мама всегда покрывала Сергея: «Он как сын», «Не ссорься».
— Ты просто воруешь! — Он швырнул телефон в стену. Экран треснул, как их брак. — Завтра закроешь этот чёртов счёт.
— А ты закроешь свой кредит? — выпалила Карина.
Тишина. Сергей побледнел, будто его облили ледяной водой.
— Что?..
— 450 тысяч. Взял полгода назад. На что? На новую удочку? Или на ту поездку в Питер с «коллегами»?
Сергей отступил. В его глазах мелькнул страх, а затем злость.
— Это не твоё дело.
— А мои деньги — твоё? — Карина впервые за три года повысила голос. — Ты платишь за рыбалки, за гараж, за кредиты, а я должна ютиться в дырявой машине?!
— Ты… ты ничего не понимаешь! — Он выбежал из комнаты, хлопнув дверью так, что с полки упала та самая кружка — «Лучший муж».
Ночью Карина достала из альбома все деньги. 137 тысяч. При свете фонаря телефона она пересчитала купюры, завернула их в пакет и засунула в сливной бачок. Сергей никогда не чинил сантехнику.
Утром в дверь позвонили. На пороге стояла Людмила Петровна с сумкой продуктов.
— Серёжа попросил передать, — она протянула пакет с яйцами и хлебом. — И сказал: если не закроешь счёт, подаст на развод.
Карина взяла пакет. Под упаковкой яиц что-то звенело. Когда свекровь ушла, она развернула фольгу — внутри лежали ключи от гаража и записка: «Там папка. Уничтожь. Или пожалеешь».
Карина повернула ключ в замке гаража. Запах масла ударил в нос, как воспоминание о прошлом: Сергей, смеющийся над её страхом темноты, обещал, что здесь будет их «общее пространство». Теперь это пространство пахло ложью.
Она открыла папку с гвоздями. Под кредитным договором лежали билеты в Питер — туда и обратно, датированные прошлым месяцем. И один чек из ювелирного магазина: «Золотое кольцо с сапфиром — 112 000 руб.» Карина сфотографировала всё на «звонилку», руки дрожали. В голове звенело: «450 тысяч кредита. 112 — на кольцо. Остальные 338 — на кого?»
На дне папки она нашла распечатку переписки. Ники: «Серый Волк» и «Алёнка». Сообщения:
«Встречаемся в отеле “Северный”»,
«Ты же обещал развестись»,
«После её дня рождения…»
Карина уронила папку. Фотография их свадьбы выскользнула из-под бумаг. Она подняла её — на обратной стороне чьей-то рукой было написано: «Любимой Алёнке. Спасибо за терпение».
Дома её ждал Сергей. Он сидел на кухне с бутылкой пива, лицо — маска из спокойствия.
— Где была? — спросил он, не глядя.
— В гараже, — Карина бросила ключи на стол. Они звякнули, как кандалы. — У Алёнки красивое кольцо. Сапфировое.
Сергей замер. Пиво потекло по столу, но он не заметил.
— Ты… ты не имеешь права…
— Иметь права? — Карина достала «звонилку». — У меня есть фотографии. Кредит, билеты, переписка. Ты не только воровал наши деньги, но и подписался под развод первым.
Он вскочил, опрокинув стул. Лицо исказила ярость.
— Удаляй всё! — Он потянулся к телефону, но Карина отступила к окну.
— Прикоснёшься — отправлю это твоей маме, коллегам и в суд.
Сергей засмеялся. Звук был ледяным.
— Ты думаешь, ты сильнее? У тебя даже машины нет!
— Зато есть 137 тысяч, — она вынула из кармана смятый пакет. — И юрист, который уже готовит иск.
Ночью Карина собрала чемодан. Положила паспорт, документы и альбом с фотографиями, где они ещё улыбались. В последний момент достала из сливного бачка свёрток с деньгами — мокрый, но целый.
На пороге её остановил звонок. Это была Людмила Петровна.
— Я знала, что ты всё испортишь, — прошипела свекровь. — Серёжа… он ошибся. Но ты не уйдёшь.
— Уже ухожу, — Карина нажала кнопку лифта.
— Подожди! — В голосе женщины дрогнуло. — Он… он взял кредит и для меня. У меня операция нужна была. Просила никому не говорить…
Карина повернулась. Людмила Петровна протягивала конверт. Внутри — медицинские справки и расписка: «450 000 руб. на лечение матери».
— Почему он не сказал?..
— Стыдился, что не смог сам заработать, — свекровь опустила глаза. — Но Алёнка… это моя вина. Я познакомила их. Думала, ты не справишься…
Лифт приехал. Карина сунула конверт обратно.
— Операция прошла?
— Да…
— Тогда мы квиты, — она шагнула в лифт. Дверь закрылась, оставив в прошлом запах лжи и больничных коридоров.
Через месяц Карина сидела в кафе с Мариной. Юрист положила на стол документы:
— Суд разделит ипотеку пополам. А его кредит останется на нём — доказательства, что деньги ушли не на семью, есть.
— А его Алёнка? — Карина помешала сахар в кофе.
— Подала на алименты. Оказалось, «сапфировое кольцо» — обручальное.
Они засмеялись. Впервые за долгое время смех Карины не был фальшивым.
На прощание Марина вручила ей конверт. Внутри был ключ от съёмной квартиры и записка: «Первые три месяца за меня. Возвращай, когда станешь блогером — твои истории о “женском бюджете” взорвут Дзен».
Карина вышла на улицу. Ветер трепал её волосы, и она вдруг поняла: страха больше нет. В кармане лежали 137 тысяч — её билет в новую жизнь. Не воздушный шар, а прочный плот.
Она достала телефон. В поисковой строке набрала: «Как начать карьеру писателя».