Вадим вошёл в зал переговоров уверенной походкой. Всё как всегда: костюм, галстук, ровная спина и ледяной взгляд. Он привык к деловым встречам, к тому, что никто не может выбить его из колеи. Но сегодня всё пошло иначе.
За большим столом, среди серьёзных лиц, он увидел её.
Марину.
Ту самую женщину, с которой прожил восемь лет. Которую когда-то любил… а потом безжалостно вычеркнул из жизни, оставив ни с чем — без квартиры, без поддержки, без права даже зайти в их бывший дом.
Она сидела прямо, в строгом тёмно-синем костюме, волосы собраны, взгляд твёрдый. И ни тени растерянности.
— Добрый день, — произнесла она, и Вадим едва заметил иронию в её голосе. — Радости от встречи, надеюсь, вы не испытаете раньше времени.
Он молчал, стараясь скрыть смятение. Но когда началась официальная часть, Марина произнесла слова, от которых у него внутри всё оборвалось:
— Господа, я представляю сторону, которая теперь владеет контрольным пакетом акций вашей компании.
В зале воцарилась тишина.
Вадим почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Марина встретила его взгляд и чуть заметно улыбнулась:
— И да, Вадим… теперь это мой офис.
—
…Вадим пытался сохранить каменное лицо, но внутри всё кипело.
Марина продолжала говорить, её голос был ровным, почти холодным, но каждое слово било точно в цель.
— С этого дня все ключевые решения будут проходить через мой отдел, — она открыла папку с документами и положила перед ним. — А вы, Вадим Сергеевич, будете предоставлять отчёты лично мне.
Он сжал зубы:
— Значит, это всё ради мести?
Она чуть приподняла бровь:
— Нет. Ради справедливости.
Он вспомнил тот день, когда выгнал её из квартиры, оформив имущество на себя. Тогда он считал, что всё под контролем: она одна, без связей, без денег, вынуждена начинать с нуля.
Но, похоже, Марина нашла и связи, и ресурсы.
Он рискнул спросить:
— Как?
— Ты всегда недооценивал меня, Вадим, — её улыбка стала чуть теплее, но глаза оставались холодными. — А зря.
После встречи, когда зал уже опустел, он попытался догнать её в коридоре.
— Марин, давай поговорим.
Она остановилась, обернулась и тихо сказала:
— Поздно, Вадим. Ты научил меня не просить, а забирать.
И ушла, оставив его стоять среди пустого холла, с чувством, что его мир рухнул так же, как когда-то рухнул её.
—
Утро началось с попытки сохранить остатки репутации.
Вадим пришёл в офис раньше всех, чтобы подготовить пресс-релиз и придумать хоть какое-то оправдание.
Он сидел за столом, сосредоточенно печатая, когда дверь резко распахнулась.
В кабинет вошли люди в форме.
— Вадим Сергеевич, — старший показал удостоверение, — вы задержаны по подозрению в финансовых махинациях и отмывании средств.
— Это ошибка! — он вскочил, но руки ему уже заламывали. — Я требую адвоката!
Сотрудники офиса, сбежавшиеся на шум, молча наблюдали за тем, как их шефа выводят в наручниках.
На улице, возле здания, стояла она. Марина.
На ней был тот же синий костюм, в котором он видел её на переговорах. Она стояла на балконе соседнего здания, скрестив руки на груди.
Их взгляды встретились.
Она чуть заметно улыбнулась — без злорадства, но с ощущением полной победы.
Полицейская машина тронулась, а Вадим всё ещё продолжал смотреть на неё через стекло, понимая, что эта партия сыграна.
Марина развернулась и ушла внутрь, зная, что её план сработал до последней детали.
Теперь он лишился всего, а она — наконец вернула себе то, что у неё забрали когда-то: силу и право решать свою судьбу.
—
Вечерний город утопал в огнях. Где-то вдали гудели трамваи, а на крыше высотки, в тени рекламного щита, стояла женщина в тёмно-синем костюме. Ветер трепал её волосы, а в руках она держала старую, потерявшую цвет фотографию.
На снимке — она и мужчина в обнимку. Когда-то они улыбались, но теперь эта улыбка казалась издёвкой. Марина провела пальцем по лицу мужчины и тихо сказала:
— Ты научил меня жить без жалости, Вадим. Теперь моя очередь.
Внизу, в сияющем окнах офисе, шла важная встреча. Её «жертва» ещё не знала, что последние ходы уже сделаны, что все пути к отступлению перекрыты.
Марина спрятала фотографию в карман и надела наушник.
— Готовьтесь. Завтра он останется без всего, — произнесла она в микрофон, и где-то на другом конце провода тихо рассмеялись.
Она сделала шаг назад и растворилась в темноте ночи.
Месть началась.
—
…Прошёл месяц.
Серый утренний свет едва пробивался сквозь маленькое окно камеры. Вадим сидел на жёсткой койке, когда охранник подошёл и бросил на тумбочку конверт.
— Передали для вас.
На конверте не было обратного адреса, только его имя, написанное аккуратным, до боли знакомым почерком. Вадим разорвал бумагу и достал письмо.
*”Вадим,
ты всегда говорил, что жизнь — как шахматы.
Ты был уверен, что я всего лишь пешка.
Но пешка, дойдя до конца доски, становится королевой.
Мат.
Марина.”*
Вместе с письмом лежал небольшой ключ. Он знал этот ключ — от сейфа в его бывшем кабинете. Но сейфа уже не существовало: всё имущество компании продано, счета обнулены, а его свобода теперь измерялась сроком приговора.
Вадим сжал письмо в руке. За дверью камеры кто-то громко рассмеялся, а в голове стоял только её тихий голос: «Мат».
Он понял, что эта игра закончилась навсегда… и в последний раз увидел в памяти её улыбку — ту, с балкона.
