Марк стоял на кухне, сосредоточенно взбивая соус для пасты. В одной руке у него был венчик, в другой — открытая поваренная книга, а на лице застыла маска сосредоточенности.
Аромат чеснока, томатов и базилика наполнял квартиру, смешиваясь с тонким запахом горящих восковых свечей, которые Анна расставила по всей гостиной.
— Кажется, у меня получается, — он обернулся к жене, которая нарезала сыр для салата. — По крайне мере, не свернулся.
Анна улыбнулась, глядя на мужа с нежностью. Ее темные волосы были собраны в небрежный пучок, а в больших карих глазах отражался мягкий свет кухонной люстры.
— Ты у меня самый талантливый, — Анна подошла к нему и обняла за талию. — Пахнет потрясающе. Как в том самом ресторане в Риме.
— К этому и стремимся. Только представь: тишина, спокойная музыка, ужин при свечах… Никаких звонков, никаких гостей. Только мы вдвоем.
Идея отметить ее день рождения в уединении принадлежала им обоим. После постоянной суеты и бесконечных визитов родни они отчаянно нуждались в вечере, посвященном только друг другу.
Анна заранее купила любимое вино, а Марк отпросился с работы пораньше, чтобы приготовить ужин самому.
Когда они закончили с приготовлениями и перенесли закуски в гостиную, женщина включила легкую музыку.
— С днем рождения, любимая, — Марк поднял свой бокал. — Пусть этот год принесет тебе только счастье и покой.
— Спасибо, мой хороший, — Анна чокнулась с ним.
Винный вкус был терпким и глубоким. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Такого вечера Анна ждала несколько недель.
Именно в эту секунду блаженной тишины в прихожей раздался резкий, пронзительный звонок домофона.Марк нахмурился.
— Кто бы это мог быть? Мы никого не ждем.
Анна пожала плечами, но внутри у нее что-то екнуло. Предчувствие, холодное и неприятное, скользнуло по коже. Марк подошел к панели.
— Да? — спросил он в трубку.
В ответ громко, на всю прихожую, послышался бодрый, знакомый голос.
— Маркуша, это мы! Открывай, мы с гостинцами! Пришли поздравить именинницу!
Лицо Марка вытянулось. Он бросил на Анну растерянный взгляд.
— Мама? — прошептал мужчина. — Что ты здесь делаешь?
— Как что? Невестку любимую с днем рождения пришла поздравить! Открывай, на улице дует!
Марк молча нажал кнопку разблокировки подъездной двери. В квартире повисла тягостная пауза.
— Твоя мама? Сейчас? — тихо спросила Анна. Ее голос дрогнул.
— Прости, я не знаю… Она сказала, что просто позвонит…
Не успели они опомниться, как в дверь постучали — громко, настойчиво, не как гости, а как хозяева.
Марк глубоко вздохнул и открыл. На пороге стояла Светлана Петровна, его мать. Невысокая, полная женщина с короткой стрижкой и ярко накрашенными губами.
Она была закутана в пуховую шаль с ярким узором и держала в руках огромный, запотевший пластиковый контейнер.
— Ну наконец-то открыли! А то мы тут замерзаем, как бездомные собаки! — без всякого приветствия она прошмыгнула в прихожую, с ходу начиная снимать пальто.
И только тогда Анна и Марк увидели, что за ней стояла еще куча народа. В квартиру вкатились несколько человек: дядя Коля, брат Светланы Петровны, громадный мужчина в спортивном костюме, несущий ящик с соком, его жена, тетя Люда, худая и вертлявая, с гигантским тортом в коробке, который она держала перед собой как щит, и, наконец, их двадцатилетняя дочь, Вика, которая тут же уткнулась в телефон, и двое младших детей-погодков, которые с визгом рванули вглубь квартиры.
— Мама, что это значит? — нашел в себе силы спросить Марк.
— А что такого? — Светлана Петровна повесила свое пальто на вешалку, заняв сразу три крючка. — Мы же родня! Решили сделать Анечке сюрприз! Все для тебя, родная! — она обернулась к невестке и протянула ей контейнер. — Держи, холодец домашний. Марк его любит.
Анна машинально взяла тяжелую емкость.
— Спасибо, Светлана Петровна, — выдавила она. — Но мы… мы не ждали гостей…
— Так мы и не гости! Мы свои! — раскатисто рассмеялась свекровь и направилась в гостиную. — Ой, какие романтики! Свечи!
Тетя Люда, тем временем, уже водрузила торт на стол, сдвинув для этого вазу с цветами и бокалы с вином.
— Ань, с днем рождения! Это я сама пекла, торт “Прага”, по старому рецепту. Ты только попробуй!
Дети носились по гостиной, играя в догонялки. Один из них чуть не задел напольную вазу, и Анна инстинктивно бросилась ее ловить.
Сердце бешено колотилось. Марк пришел в себя и попытался взять ситуацию под контроль.
— Хорошо, раз уж вы здесь… Проходите, располагайтесь. Аня, мы можем накрыть на кухне?
Но Светлана Петровна уже распорядилась иначе.
— Чего на кухне? Здесь прекрасно посидим! Коля, пододвинь столик, Люда, принеси тарелки. Вика, хватит в телефоне торчать, иди лучше помоги нам!
Вика, не отрывая глаз от экрана, нехотя поплелась на кухню. Атмосфера уютного романтического вечера была испорчена.
Через десять минут их стол был заставлен принесенными яствами: холодец, селедка под шубой, салат оливье, маринованные грибы и торт “Прага”.
— Ну что, именинница, рассказывай, как жизнь? — Светлана Петровна уселась на диван и устремила на Анну испытывающий взгляд. — Работаешь все там же? А начальник не придирается?
— Все нормально, спасибо, — тихо ответила Анна, играя вилкой в салате.
— А то вот Вика нашу никак работу найти не может, — продолжала свекровь, не слушая. — Училась-училась, а теперь сидит без дела. Может, ты ей в своей конторе место присмотришь? Она у нас девочка способная.
Анна лишь молча кивнула. Она чувствовала, как у нее все сжимается внутри. Марк сидел рядом, сгорбившись.
Он пытался поддерживать беседу, отвечал на вопросы дяди Коли о футболе, но было видно, что мужчина вымотан и зол.
Марк постоянно бросал на Анну виноватые взгляды, но помочь ничем не мог. Дети, наевшись сладкого, снова возобновили свои игры.
Младший, Сережа, нашел на полке коллекцию хрустальных фигурок, которые Анна собирала годами.
— Мам, смотри, какие блестяшки! — закричал он.
— Осторожно, Сережа, это хрупкое! — вскочила Анна, но было поздно.
Мальчик потянул за изящную фигурку лебедя. Раздался короткий, звонкий удар. Хрусталь разлетелся на мелкие осколки, рассыпавшись по полу.
Наступила мертвая тишина. Даже музыка уже давно закончилась, и было слышно только шипение свечей..
— Ой, елки-палки! — крикнула тетя Люда. — Сереженька, ну что же ты! Я же говорила, не трогай!
— Да ладно, чего расстраиваться-то, — махнула рукой Светлана Петровна. — Стекляшка, подумаешь. Выбросим и все. Ребенок же, не специально.
Анна медленно подняла на нее глаза.
— Это был подарок моей бабушки, — тихо, но очень четко сказала она. — Ее уже нет в живых.
— Ну, бабушка, ясное дело, царство ей небесное, но живые-то важнее, — не унималась свекровь. — Дети есть дети. Надо убирать подальше дорогие вещи, если принимаешь гостей.
Это была последняя капля. Анна резко встала, так что стул с грохотом отъехал назад.
— Но я гостей не звала к себе! — ее голос, наконец, сорвался. — Я не приглашала вас! Мы с Марком хотели провести этот вечер одни! Это мой день рождения, а не семейный сход!
В гостиной воцарилась гробовая тишина. Даже дети притихли, почувствовав накал страстей.
Дядя Коля смотрел в тарелку, тетя Люда открыла рот от изумления. Светлана Петровна покраснела.
— Вот как? — ее голос стал холодным. — Мы приехали поздравить, подарки привезли, стол накрыли, и оказались лишними? Я что, к своему родному сыну в дом приехать не могу?
— Мама, хватит, — поднялся Марк. Его собственное терпение лопнуло. — Аня права. Мы планировали провести вечер вдвоем. Ты не имела права вот так врываться без предупреждения и тащить с собой половину Урала.
— Врываться? — взвизгнула Светлана Петровна. — Я в дом к сыну врываюсь? Да я тебя на руках носила! Я за тебя душу рвала! А теперь у тебя жена появилась, и я уже прийти не могу?
— Дело не в Ане! Дело в уважении к нашим планам и нашему личному пространству!
Завязался громкий, бесплодный спор. Светлана Петровна сыпала упреками, Марк пытался до нее достучаться, родня сидела, потупив взгляды.
Анна больше не могла этого выносить. Она развернулась и молча вышла из гостиной.
Звуки ссоры доносились сквозь стену, приглушенные, но от этого не менее болезненные.
Она не знала, сколько прошло времени — минут десять, может, двадцать. Ссора в гостиной поутихла, сменившись гробовым, неловким молчанием.
Потом послышались шаги, приглушенные голоса, звук закрывающейся входной двери.
Дверь в спальню тихо открылась. На пороге стоял Марк. Он выглядел абсолютно разбитым.
— Они ушли, — тихо сказал мужчина. — Аня, прости меня, нужно было просто отключить домофон…
— Но ты этого не сделал, — голос женщины был безжизненным. — Ты должен был остановить ее!
— Она же моя мать… Она хотела как лучше.
— Для кого? — Анна повернулась к нему, и в ее глазах пылал огонь. — Для себя? Чтобы показать, какая она хозяюшка и заботливая мать? Она испортила весь вечер, Марк!
— Что я мог сделать? Выгнать? Она подняла бы такой скандал…
— А сейчас был не скандал? — она встала и прошлась по комнате. — Она всегда так! Всегда решает за нас! Что нам есть, куда ехать, как жить! И ты всегда уступаешь…
Анна подошла к окну. Внизу, на парковке, она увидела, как фигурки Светланы Петровны и ее родни рассаживаются по машине.
Казалось, кризис миновал. Но Анна-то знала, что это не так. Это была лишь пауза.
— Я не знаю, как дальше быть, Марк, — прошептала она. — Я не хочу жить в постоянном страхе, что в любую минуту в нашу жизнь ворвется твоя мать со своими пирогами и советами.
— Я поговорю с ней. Серьезно поговорю. Объясню, что так больше нельзя…
— Ты уже сто раз говорил. Ничего не меняется.
Идиллический вечер, который они планировали, закончился, так и не успев начаться.
— Прости, — снова сказал Марк. — С днем рождения, дорогая!
Анна закрыла глаза. Ей было тридцать три года. А чувствовала она себя так, будто ей было лет шестьдесят.
— Может, продолжим праздновать? — с надеждой предложил мужчина. — Там много нетронутого осталось.
— Нет уже никакого желания, — сухо ответила Анна. — Я очень устала и хочу спать.
Она вышла из комнаты и направилась в ванную. Хотелось смыть с себя весь вечер и лечь спать, чтобы поскорее наступил новый день, в котором не было бесцеремонной свекрови и ее родни.
Светлана Петровна после ссоры затаила обиду на сына и невестку. Она искренне не понимала, чем могла помешать им в тот вечер.
