Зинаида стояла у зеркала и не узнавала своё отражение. Вроде бы та же, лицо знакомое, глаза те же серые, волосы всё так же убраны в аккуратный пучок. Но что-то изменилось. Может, дело было в лёгкой помаде, которую она впервые за пятнадцать лет позволила себе нанести? Или в платье, купленном не по случаю, а просто потому что хотелось почувствовать себя женщиной, а не вечной матерью, работницей и хозяйкой?
— Мам, ты сегодня прям… красивая, — сказала Настя, заходя в комнату и усмехнувшись. — Только серьги надень, те, с жемчужинами.
Зина смутилась.
— Да ну, глупости. Я просто… на встречу иду.
Дочь усмехнулась.
— Я знаю, с Сергеем, — сказала она, будто между прочим, и подмигнула. — Мам, расслабься. Ты заслужила.
Настя уже взрослая, восемнадцать лет, заканчивает школу, собирается поступать в Москву. Смотрит на мать без упрёков, без осуждения. Даже с гордостью. А Зина до сих пор не привыкла к тому, что можно жить не только ради кого-то, но и ради себя.
Когда Виктор ушёл, Насте было три. Ушёл тихо, без скандалов, просто собрал вещи и сказал:
— Ты хорошая, Зин, но я устал. Мне нужна другая жизнь.
И ушёл к той самой «другой жизни», к секретарше, как позже оказалось. Зина не плакала. Тогда было не до этого: ребёнок, работа, кредиты. Каждый день, как на войне. Подъём, садик, бухгалтерия, ужин, стирка, снова отчёты. Мужчин она избегала, боялась снова обжечься.
Годы шли. Настя росла, умная, добрая, всё понимающая. А Зина всё так же крутилась, пока однажды не поняла: дом, тёплый, уютный, дочь почти взрослая, а сама она, словно пустая внутри.
И вот появился Сергей. Он пришёл в их офис новым инженером, спокойный, внимательный, с добрыми глазами. Сначала просто помогал донести документы, потом стал приглашать на обед. Зина долго отнекивалась, потом всё же согласилась. А потом были кафе, прогулки, звонки перед сном. Она даже не заметила, как снова начала ждать кого-то, как стала чаще улыбаться.
И именно тогда в её жизни снова появился Виктор.
Сначала случайно: встретила у магазина.
— Зинка? — удивился он, как будто встретил призрака. — Не узнал. Похорошела.
Она только кивнула, стараясь побыстрее уйти. Но через неделю он уже стоял у её подъезда с пакетом фруктов.
— Думал, зайду, поговорим, — сказал он, будто между прочим.
Зина замерла на лестнице.
— О чём нам говорить, Вить? Мы же пятнадцать лет как развелись.
Он пожал плечами:
— Да мало ли… Мы всё-таки не чужие. Дочь у нас общая.
Она пропустила его слова мимо ушей и прошла мимо. Но на душе было тревожно.
А потом он стал появляться всё чаще. То встретит у работы, то позвонит по поводу Насти. Сначала она думала, что просто интересуется, как дочь. Но вскоре стало ясно: не дочь ему нужна.
Когда она в очередной раз шла на встречу с Сергеем, Виктор стоял у подъезда.
— Куда это ты собралась? — спросил с усмешкой. — Не к мужчине ли?
— А тебе какое дело? — спокойно ответила она.
— Мне не всё равно, — сказал он, шагнув ближе. — Ты ж моя жена.
— Бывшая, — поправила она. — Уже пятнадцать лет как бывшая.
Он прищурился, будто не расслышал:
— А всё равно. Мы с тобой прожили десять лет, неужели забыла?
Зина сжала пальцы в кулак, чтобы не дрожать.
— Вить, у тебя есть своя жизнь. У меня своя. Не лезь, пожалуйста, поздно уже.
Он тогда не ответил, только усмехнулся и отошёл в сторону. Но после этого началось настоящее мельтешение.
Она идёт в магазин… он там. Выходит с работы — его машина у ворот. Вечером звонок: «Зина, я тут рядом, можно зайду?»
Сергей, конечно, всё заметил.
— Это кто? — спросил он однажды, когда они сидели в кафе.
— Бывший муж, — ответила она.
— И чего он хочет?
— Вот и я не знаю, — вздохнула Зина. — Наверное, вспомнил, что когда-то я была нужна ему.
Сергей нахмурился:
— Ты не должна этого терпеть. Если будет лезть, скажи мне.
Она улыбнулась, но внутри было неспокойно. Зина всегда старалась решать всё сама. Привыкла быть сильной, независимой, но сейчас ей стало по-настоящему страшно.
Виктор не кричал, не угрожал, не устраивал сцен. Он просто был рядом каждый день, как тень прошлого, от которой невозможно избавиться.
И только теперь, сидя вечером у окна и глядя, как Сережа провожает её взглядом до самого дома, она впервые подумала: «А может, счастье и правда приходит тогда, когда перестаёшь ждать?»
Зина не могла понять, чего он добивается. Виктор будто ожил, словно пятнадцать лет ждал момента, чтобы снова ворваться в её жизнь. В первые дни она старалась не обращать внимания: ну встретил, ну позвонил, мало ли, совесть проснулась. Но вскоре его появление стало вызывать тревогу, раздражение, а потом и страх.
Он появлялся повсюду. Вечером у подъезда, утром у остановки.
— Ты опять? — однажды не выдержала она.
— А что такого? — усмехнулся он. — Я же не кусаюсь. Просто хочу поговорить.
— Нам не о чем говорить, Витя, — отрезала Зина. — Всё давно сказано.
Он покачал головой.
— Ты, видно, забыла, как мы жили. Я тебе всё прощал, Зин.
— Что ты мне прощал? — вспыхнула она. — То, что я за тебя ребёнка поднимала? Или то, что ночами ревела, когда ты по чужим бабам шатался?
Он смолк, глядя на неё пристально.
— Ты изменилась, — сказал наконец. — Злая стала.
— Я стала взрослой, Витя. А ты просто застрял в прошлом.
Она ушла, не оборачиваясь. Но уже через день он снова стоял у магазина.
— Хоть послушай, — попросил он. — Я тогда ошибся. Да, ушёл. Дурак был. А теперь один. Никто не ждёт, никому не нужен. И ты мне снишься каждую ночь.
— Это твои проблемы, — сказала она устало. — Я тогда тоже не нужной осталась. Но не бегаю за тобой.
Он шагнул ближе.
— А ты всё такая же красивая, Зин. Даже лучше. Возьми меня обратно. Давай попробуем.
Зина засмеялась.
— Возьми обратно? Ты не вещь, Виктор. Я тебя не теряла. Я тебя вычеркнула из своей жизни.
Он замолчал. И в этот момент ей стало по-настоящему жаль его. Когда-то он был веселым, уверенным, сильным. А теперь растерянный, постаревший, с пустыми глазами. Но жалость — не любовь.
Вечером она сидела с Сергеем в кафе. За окном шёл снег, мягкий и тихий.
— Ты сегодня какая-то грустная, — сказал он.
— Да просто… бывший опять объявился. Никак не поймёт, что всё прошло.
Сергей нахмурился.
— Он тебе угрожает?
— Нет. Но его везде полно. Как будто нарочно.
— Может, поговорить с ним?
— Не надо, — быстро сказала Зина. — Я сама справлюсь.
Он посмотрел на неё внимательно:
— Зина, я тебя уважаю, но ты всё время одна против всех. Может, пора хоть раз позволить кому-то быть рядом?
Она опустила глаза.
— Привычка, наверное. Когда пятнадцать лет сама… трудно перестроиться.
Сергей улыбнулся и взял её руку.
— Привычки меняются. Если захочешь.
Её сердце дрогнуло. Эти слова были простыми, но в них было то, чего ей так не хватало тепла и уважения.
Через несколько дней, поздно вечером, в дверь позвонили.
Зина подумала, что, наверное, соседка пришла соль попросить. Но когда открыла, сердце упало. Виктор.
— Нам надо поговорить, — сказал он.
— Не надо. — Она хотела закрыть дверь, но он поставил ногу.
— Зина, послушай! Я понимаю, дурак я. Но я ведь тогда не знал, что так жизнь сложится. Ушёл, думал, будет счастье, а вышло совсем по-другому.
Она посмотрела на него холодно.
— А я не виновата, что ты выбрал пустоту.
Он растерянно провёл рукой по лицу.
— Я не прошу многого. Просто… давай хотя бы дружить. Мы же не чужие.
— Мы — чужие, Витя, — тихо сказала она. — Совсем чужие.
Он стоял, словно не верил.
— А тот… твой Сергей… он тебе кто?
— Мужчина, рядом с которым мне спокойно, — ответила она. — Не больше и не меньше.
Его лицо перекосилось.
— Значит, я опоздал, да?
— Да. На пятнадцать лет.
Он хотел что-то сказать, но не смог. Молча ушёл, громко хлопнув дверью.
Зина стояла, прислонившись к стене. Сердце колотилось, ладони дрожали. Пятнадцать лет она жила спокойно, думала, что прошлое похоронено. А оказалось, нет. Оно живёт, пока ты его не отпустишь.
Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя и произнесла шепотом, почти неслышно:
— Проваливай, Виктор. Мы давно в разводе.
И, странное дело, стало легко. Будто с плеч свалился груз всех прожитых без любви лет.
На утро она вышла во двор, и снег блестел под солнцем, как новая страница.
Сергей ждал её у ворот, улыбнулся.
— Готова?
— Теперь — да, — ответила Зина.
Всё вроде бы наладилось. Виктор после того вечера исчез, не звонил, не писал, не стоял больше у подъезда. Зина вздохнула с облегчением, наконец-то. Будто кто-то убрал из её жизни тяжёлую тень.
Она снова погрузилась в заботы. Работа, Елена, дочка, которая готовилась к поступлению, Сергей, спокойный, надёжный, без громких слов, но рядом с ним не хотелось защищаться. А ещё и тревожное чувство, что покой слишком хрупкий.
— Мам, а если я поступлю, ты ко мне в Москву приедешь? — спросила как-то Лена.
— Конечно, приеду, — улыбнулась Зина. — Только сначала ты поступи, а потом будем строить планы.
Дочь кивнула, но потом вдруг сказала:
— Знаешь, мне папка звонил.
Зина замерла.
— Что? Когда?
— Вчера. На домашний. Сказал, что хочет со мной поговорить. Я повесила трубку.
Зина почувствовала, как в груди поднимается волна злости и страха.
— Он не имеет права! Я ему всё сказала!
— Мам, — тихо сказала Лена, — может, он просто с ума сходит?
Зина молчала. Да, может. Или притворяется. С Виктором никогда не было определенности.
Позже, возвращаясь вечером домой, она заметила, что кто-то стоит у машины у подъезда. Сначала не придала значения, но когда человек обернулся, сердце ёкнуло: опять Виктор.
Он шагнул ближе, подняв руки, будто успокаивая:
— Не бойся. Я просто хотел убедиться, что у тебя всё хорошо.
— У меня всё прекрасно, — сказала Зина жёстко. — И тебе не стоит больше появляться у меня перед глазами.
Он посмотрел на неё с какой-то безумной тоской.
— Я скучаю по тебе. Я знаю, ты не простишь, но я всё равно не могу перестать думать.
— Вить, хватит! — Зина почти крикнула. — Мы закончили тот этап! Ты живёшь своей жизнью, я — своей.
— А тот твой… Сергей? Он что, лучше меня? — резко спросил он.
Она вдруг поняла: он не изменился. Всё тот же. Сначала жалость, потом упрёки, потом ревность.
— Лучше, — твёрдо сказала она. — Потому что он не лжёт и не ломает чужую жизнь ради своей гордости.
Бывший отступил на шаг.
— Я не хотел ломать… — пробормотал он. — Просто не знал, как иначе.
— А теперь уйди и не мешай. — Зина обошла его и вошла в подъезд, чувствуя, как ноги дрожат.
Сергей, как всегда, заметил перемену сразу.
— Что-то случилось? — спросил он, когда они вечером пили чай.
— Виктор опять объявился. — Она не стала скрывать. — У подъезда стоял.
— Полицию надо вызвать, — спокойно сказал Сергей.
— Пока не хочу. Может, само пройдёт.
Он молчал, глядя на неё.
— Зина, — наконец произнёс он, — у тебя привычка всё тянуть одной. Но ты не одна. Есть я. Если он ещё появится, я поговорю с ним.
— Не надо, — прошептала она. — Он только разозлится.
— А ты хочешь вечно его бояться?
Эти слова задели её. Нет, она не боялась Виктора, она боялась снова попасть в тот замкнутый круг, где всё решают за неё.
На следующий день Зина возвращалась домой поздно. У подъезда никого не было. Она облегчённо вздохнула, но, поднявшись на этаж, увидела под дверью конверт. Без подписи. Внутри старая фотография: она и Виктор, молодые, счастливые, с Ленкой на руках. И надпись на обороте: «Мы всё равно семья».
Зина села прямо на коврик, глядя на снимок. Руки дрожали. Семья? Он разрушил эту семью собственными руками, когда ушёл, когда предал, когда бросил ребёнка.
Она порвала фотографию на мелкие кусочки и выбросила в мусоропровод.
В ту ночь ей снился дом, их старый, где они жили первые годы брака. Виктор сидел за столом, улыбался и звал её к себе. А она стояла в дверях, не в силах двинуться. И только когда за спиной послышался голос Сергея:
— Пора, Зина, оставь прошлое, — она повернулась и ушла, не оглянувшись.
Проснулась с чувством, будто сделала шаг, которого давно боялась.
На кухне, глядя в окно, она прошептала:
— Всё, Вить. Тебя больше не будет в моей жизни.
Утро началось спокойно. Солнечный свет пробивался сквозь шторы, на кухне пахло свежим кофе. Зина позволила себе посидеть без спешки, слушая, как в соседней комнате собирается Лена. Впереди у дочери выпускной, поездка в Москву, новая жизнь. И Зина радовалась за дочь, хотя в глубине души знала: будет непросто отпустить.
Сергей должен был заехать после обеда, обещал помочь собрать коробки с вещами, которые Лена повезёт с собой. Всё складывалось так спокойно, что Зина почти поверила: буря прошла.
Но стоило выйти в магазин, как судьба снова напомнила о себе. Виктор стоял прямо у подъезда, будто всё это время ждал. В руках держал букет красных роз, с каким-то виноватым выражением на лице.
— Зин, подожди, — начал он, когда она хотела пройти мимо. — Не уходи. Я просто хотел поговорить.
Она остановилась. Спокойно, почти равнодушно посмотрела ему в глаза.
— Говори. Только быстро.
— Я… — Он запнулся. — Я понял, что всё ещё люблю тебя. Что никто не заменит мне тебя никогда. Я дураком был. Я думал, ты меня забудешь, а ты… ты живёшь, у тебя кто-то появился…
— И что? — перебила Зина. — Ты же сам ушёл. Сам разрушил всё. Что теперь хочешь… чтобы я снова в тебя поверила?
Виктор сжал букет.
— Я хочу, чтобы мы попробовали ещё раз. Ради нас. Ради Лены.
Она горько усмехнулась.
— Ради Лены? Ей уже восемнадцать, Витя. Она сама решит, с кем ей общаться. А у нас общего уже ничего нет. Всё закончилось много лет назад.
Он шагнул ближе, в голосе прозвучала угроза:
— Значит, всё из-за этого твоего Сергея? Думаешь, он лучше? Он бросит тебя, как только ему надоест твоя правильность!
— Проваливай, Вить, — тихо, но твёрдо сказала Зина. — Мы давно в разводе. И ты больше не имеешь права говорить со мной таким тоном.
Он побледнел, шагнул ещё ближе, но вдруг замер, за её спиной появился Сергей.
— Всё в порядке? — спросил он спокойно, но в его взгляде было что-то стальное.
Виктор усмехнулся.
— А вот и герой. Новый муж, да?
— Нет, — ответила Зина. — Просто человек, который уважает женщину.
Сергей сделал шаг вперёд.
— Уходи, Виктор. Сейчас же.
Тот замялся, потом, бросив букет на асфальт, буркнул:
— Ещё пожалеешь, Зина. — И, резко развернувшись, ушёл.
Она стояла молча, глядя на красные лепестки, рассыпавшиеся по земле. Сергей поднял один цветок, протянул ей.
— Пусть останется один, как напоминание, что всё плохое позади.
Зина взяла розу и вдруг почувствовала, как наваливается усталость, но уже без боли.
— Спасибо, — только и сказала.
Прошло несколько недель. Лена уехала в Москву, звонила каждый день, радовалась общежитию и новым подругам. Зина с Сергеем проводили вечера вместе, ходили в кино, гуляли, готовили ужины. Она постепенно привыкала к тому, что рядом есть человек, на которого можно опереться.
Иногда ей всё ещё снился Виктор, злой, запутавшийся, с глазами, полными сожаления. Но теперь она не просыпалась в слезах. Просто переворачивалась на другой бок и засыпала снова, зная, что всё это прошлое.
Однажды Сергей предложил поехать на выходные к морю.
— Нам обоим пора вдохнуть другой воздух, — сказал он. — Не оглядываться назад.
И, стоя на берегу, Зина почувствовала себя свободной. Не одинокой, а именно свободной.
Она посмотрела на горизонт и подумала, что, может быть, даже благодарна судьбе за все испытания, за то, что научилась различать любовь и зависимость.
—Куда ты там смотришь? — спросил Сергей, обняв её за плечи.
— На жизнь, — ответила она и улыбнулась. — На свою новую жизнь.
И где-то глубоко внутри, тихо, без злости, она мысленно сказала Виктору:
«Проваливай. Мы действительно давно в разводе.»
