Заявила золовка Марине, но халявы не получилось.
— Марина, ты серьёзно? — Олег хлопнул кулаком по столу так, что зазвенели кружки. — Ты готова из за какой то квартиры семью разрушить?
— Из за «какой то квартиры»? — Марина медленно подняла глаза. В них не было злости — только холодная усталость.
— Это не «какая то» квартира. Это мой дом, который мои родители для меня купили, а я там делала. Это стены, в которые я вложила свои силы, свою любовь, я там делала ремонт, чтобы в ней было комфортно и уютно!И ты хочешь, чтобы я отдала его чужим людям?
— Чужим?! — Олег вскочил. — Это мои родители! Моя кровь!
— А моя кровь — это наш сын, — тихо сказала Марина. — И эта квартира — его будущее.
Семь лет назад Марина и Олег стояли у загса — смеющиеся, взволнованные, с букетами, которые уже начинали вянуть от июльской жары. Они мечтали о большом доме, о путешествиях, о детях. О том, как будут вместе строить жизнь.
Жизнь строилась непросто. Молодожёны поселились в двухкомнатной квартире, которую родители Марины купили для дочери ещё до свадьбы. Квартира была оформлена на мать, Ираиду, но все понимали: это — начало пути для Марины.
— Ничего, накопим на своё, — говорил Олег, обнимая жену. — Зато сейчас есть где жить, не надо платить аренду.
И они копили. Каждый месяц откладывали часть зарплаты.
К двум с половиной годам сына они насобирали сумму, которой едва хватало на первый взнос по ипотеке.
— Да вы с ума сошли? Платить ипотеку, чтобы через двадцать лет заплатить за три такие квартиры?
— Я дам недостающую сумму, живите и радуйтесь, планируйте ремонт! — сказал Александр Петрович, отец Марины.
Этот жест родителей Марины был неожиданным и каким-то не официозным. И вот Марина с Олегом – уже были обладателями своей собственной совместной квартиры. Большая, светлая, с видом на парк. И теперь, когда переезд был почти завершён, вдруг выяснилось: старое жильё стало яблоком раздора.
Перипетии
Всё началось с звонка Натальи, сестры Олега Марине
— Мариш, привет! — её голос звучал слишком бодро. — Слушай, а вы ведь теперь в новой квартире живёте? Старую, наверное, сдавать будете?
— Я не планировала, Наташ. Это моя добрачная квартира, много с ней связано, ремонт там отличный – я сама всё делала. Жалко будет, если всё это отдать на откуп съемщикам!
— А может… — Наталья сделала паузу, — может, мои родители поживут там? Им тяжело в деревне в необустроенном деревенском доме, а снимать жилье в городе дорого.
Марина замерла.
— То есть ты предлагаешь поселить твоих родителей в квартире моих родителей… просто так?
— Ну почему просто так! — затараторила Наталья. — Они будут платить коммуналку! И если им не понравится в городе, мы с Вадиком переберёмся тогда на их место, а они вернутся в деревню.
— Наташ, — медленно произнесла Марина, — эта квартира не моя. Она оформлена на маму. И я не могу решать за родителей.
— Ну так объясни своей маме. Чай мы – не чужие люди! — в голосе Натальи проскользнула обида. — Тебе жалко что ли?
— Дело не в жадности, — вздохнула Марина. — Эта квартира — часть моей жизни. Я же тебе всё объяснила…
Разговор закончился натянуто. Марина положила трубку и почувствовала, как внутри растёт тревога.
***
Первая поездка в деревню к родителям Олега обернулась для Марины неловким испытанием. Она помнила тот день до мелочей: яркое июньское солнце, запах свежескошенной травы и… ледяное недовольство в глазах Тамары Игоревны.
Марина тогда специально выбрала лёгкое летнее платье — новое, с цветочным принтом. Хотелось выглядеть опрятно, порадовать мужа свежей причёской. Но едва они с Олегом переступили порог родительского дома, свекровь поджала губы:
— Ну что, нарядилась? — бросила она, даже не поздоровавшись. — В огороде сегодня много работы.
— Мама, мы просто в гости приехали, — попытался сгладить ситуацию Олег.
— В гости? — Тамара Игоревна хмыкнула. — А кто будет картошку окучивать? Ты? Так у тебя спина больная. А она вон какая стройная, пусть поработает.
Марина сдержала вздох. Она держала на руках полуторагодовалого сына, который сонно тёр глазки.
— Я с ребёнком, — мягко объяснила она. — Да и не брала с собой рабочую одежду.
— А зачем тебе наряды? — свекровь окинула её платье пренебрежительным взглядом. — Мы тут не на показе мод. Если ешь наши огурцы с грядки, будь добра помочь.
Вечером, укладывая сына, Марина пыталась понять: что её больше задело? Грубость или сама логика свекрови?
— Олег, — тихо сказала она мужу, — почему твоя мама считает, что я обязана работать в их огороде?
— Да брось, — отмахнулся он. — Она просто любит, чтобы всё было по делу.
— По делу? — Марина приподнялась на локте. — А сама она хоть раз выходила в огород за всё время, что мы там были?
Олег промолчал. И правда: Тамара Игоревна предпочитала командовать из дома, а всю работу выполняли сын, невестка и пожилой отец семейства.
Следующая встреча невестки и свекрови произошла через полгода. Марина заранее предупредила:
— Если поедем к твоим родителям, я не буду заниматься их хозяйством. У меня есть своя работа, свой дом, свой ребёнок.
— Ты что, гордая? — усмехнулся Олег. — Помочь родным — это нормально.
— Помочь — нормально, — согласилась Марина. — Но когда меня встречают не как гостью, а как бесплатную рабочую силу — это уже другое.
Олег нахмурился, но спорить не стал.
— Знаешь что, — повернулась Марина к Олегу, — я больше не хочу сюда приезжать. Ни я, ни сын. Если тебе нужно видеть родителей — езди один. Но я не позволю обращаться с собой как с прислугой.
Олег попытался уговорить Марину:
— Давай не будем ссориться с родителями из за мелочей.
— Это не мелочь, — твёрдо сказала Марина. — Это вопрос уважения. Твоя мама не считает меня членом семьи. Для неё я либо «нарядная бездельница», либо «рабочая скотина». Ни один из этих вариантов мне не подходит.
С тех пор визиты в деревню прекратились. Тамара Игоревна звонила сыну, жаловалась:
— Твоя жена нас презирает! Мы ей и огурцы, и молоко, а она нос воротит!
— Мама, — устало отвечал Олег, — она не обязана это брать. Мы можем купить продукты в магазине.
— Купить?! — возмущалась свекровь. — А где же семейная помощь? Где благодарность?
Новая реальность
Со временем Марина заметила: отсутствие общения с родителями мужа принесло облегчение. Не нужно было: подбирать «правильную» одежду, оправдываться за отказ работать в огороде, терпеть колкие замечания о «городских замашках» и чувствовать себя виноватой за то, что не хочет проводить выходные за прополкой грядок.
Олег поначалу скучал по родителям, но постепенно смирился. Он ездил к ним один, но больше не пытался втягивать жену в эти отношения.
А Марина наконец смогла выдохнуть. Это была первая ситуация, когда Марина была вынуждена выставлять границы с родственниками Олега.
***
Вечером Олег, вернувшись с работы, сразу спросил:
— Ты почему Наташе отказала?
— Потому что это не моё решение, — ответила Марина. — И потом, ты представляешь, что будет, если твои родители переедут?
— Что будет? — нахмурился Олег. — Будут жить спокойно, без хлопот.
— Без хлопот?! — Марина не сдержалась. — Твоя мама, которая мне в лицо говорила, что я «вырядилась, а не работать пришла»? Твой папа, который ни разу не позвонил спросить, как внук?
— Они будут жить в моём доме, а я должна улыбаться и делать вид, что всё хорошо?
Олег промолчал. Но в его глазах Марина увидела обиду.
На следующий день позвонила Тамара Игоревна.
— Олег, сынок, — её голос дрожал, — почему твоя жена такая чёрствая? Мы же семья!
— Мама, я… — Олег замялся.
— Ты должен её убедить! — резко сказала Тамара Игоревна. — Мы же твои родители! Ты обязан помогать!
****
Тут автору следует отдельно поговорить о Наталье – младшей сестре Олега.
Наталья, младшая сестра Олега, всегда была девушкой эмоциональной и порывистой. Когда она познакомилась с Вадиком — парнем из соседнего села, — всё развивалось стремительно. Уже через три месяца после первой встречи они подали заявление в ЗАГС. Родители сдержанно одобрили выбор: Вадик производил впечатление надёжного, работящего парня.
Но после свадьбы реальность оказалась куда прозаичнее романтических ожиданий.
Молодожёны поселились в родительском доме Вадика — просторном, но старом пятистенке с печным отоплением. Для Наташи, выросшей в относительно благоустроенной деревенской усадьбе, это стало испытанием.
Бытовые неудобства ощущались каждый день. Вода была только из колодца в двадцати метрах от дома. Туалет находился на улице, а душ удавалось устроить лишь летом в летней мойке. Из вариантов помыться – была лишь деревенская баня, которую топили зимой строго по выходным.
Не хватало и личного пространства. В доме жили ещё родители Вадика и его младший брат школьник. Спальня молодожёнов оказалась маленькой комнатой с одним окном, где едва помещались кровать и шкаф.
Кроме того, сказывались различия в укладе. Родители Вадика привыкли к строгому распорядку: ранний подъём, работа по хозяйству, экономия на всём. Наташа, хоть и не была белоручкой, привыкла к другому ритму жизни.
— Вадик, ну почему нельзя хотя бы бойлер поставить? — как то взмолилась она. — Я же не прошу джакузи, просто тёплый душ!
— Мама говорит, это лишние траты, — отозвался муж. — Да и к колодцу ходить полезно.
Наташа мечтала о своём уголке — пусть небольшом, но отдельном. Она представляла, как будет обустраивать кухню, выбирать занавески, планировать сад. Но каждый разговор об этом натыкался на стену.
Пара оказалась в ловушке. Финансово они не могли снять или купить жильё. Зарплата Вадика на местном предприятии едва покрывала базовые нужды, а Наташа пока не работала — они ждали ребёнка.
Однажды, сидя на крыльце дома родителей Вадика, она сказала мужу:
— Знаешь, я тут подумала… У Марины ведь старая квартира освободилась. Может, попросим, чтобы нам её дали? Ну или хотя бы родителям её предложили…
Именно тогда в голове Наташи оформился план — обратиться к Марине. Она рассуждала так: квартира пустует, Марина с семьёй уже переехала.
— Ты сдала свою квартиру чужим людям?!- кричал муж — А моим родителям отказала! Как ты могла?!
Вечером Олег снова заговорил о квартире.
— Может, ты передумаешь? — спросил он. — Может всё же поселим моих родителей в твоей квартире?
Марина молчала, ведь она уже сказала своё мнение, она не любила, когда на неё начинали давить.
— Они не чужие! — вспыхнул Олег. — Это моя семья!
Вечер выдался душным. Марина раскладывала по коробкам детские игрушки — переезд в новую квартиру почти завершился, и осталось лишь навести порядок в старой.
— Наташка опять звонила. Говорит, родители места себе не находят — всё о той квартире думают.
Марина выпрямилась и настроилась на серьезный разговор.
— Олег, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я больше не буду делать вид, что этого разговора нет. Пора расставить точки.
Олег удивленно приподнял бровь:
— О чём ты?
— Об этой квартире. — Марина обвела рукой пространство вокруг. — Она не «ничья». Не «просто пустующая». Она — часть будущего нашего сына.
— Место, куда он сможет переехать, когда вырастет. Где всё останется таким же, как сейчас: с ремонтом, который я выбирала, с мебелью, которую мы покупали вместе. Я не отдам её никому — ни твоим родителям, ни Наташе, ни кому либо ещё.
Олег хмыкнул, скрестив руки на груди:
— Ты драматизируешь. Я же не прошу тебя им дарить эту квартиру? Речь не о дарении, а о временном использовании. И потом — ты хоть считаешь, сколько денег уходит впустую? Коммуналка, налоги, мелкий ремонт… Это же глупость!
— Хорошо, — перебила Марина, и в её голосе прозвучала ледяная решимость. — Если тебя так беспокоит «пустая трата», я нашла решение.
— Какое ещё решение? — нахмурился Олег.
— Я уже сдала квартиру.
Тишина повисла в воздухе, словно ударная волна. Олег замер, будто его окатили ледяной водой.
— Что… сделала? — прошептал он.
— Сдала. По рыночной цене. Через риелтора. Жильцы въехали вчера. — Марина говорила спокойно, но внутри всё дрожало.
— Они платят аренду и коммуналку. Всё официально, с договором.
— Ты… ты сдала её чужим людям?! — Олег вскочил, голос сорвался на крик. — А моим родителям отказала! Как ты могла?!
— Потому что у меня есть принцип: родственникам жильё не сдаю. Ни бесплатно, ни за деньги. — Марина не отводила взгляда.
— Если твои родители готовы платить рыночную цену плюс коммуналку — я найду для них точно такой же вариант. Мои соседи, кстати, тоже решили сдавать — могу дать контакты.
Олег шагнул вперёд, сжимая кулаки:
— Это же абсурд! Своим — нет, а чужим — да? Где логика?
— Логика простая. — Марина выпрямилась во весь рост.
— Эта квартира — не наша общая собственность. Она оформлена на моих родителей. Они доверили её мне — как матери их будущего внука. И я выполняю их волю: сохранить жильё в достойном состоянии для сына. А не превращать его в поле для семейных раздоров.
Олег открыл рот, но слова застряли в горле. Он метался между гневом и растерянностью, ища, за что уцепиться.
— Ты даже не посоветовалась со мной… — наконец выдавил он.
— А должна была? — Марина приподняла бровь.
— Когда ты обсуждал со мной, стоит ли принимать «помощь» от твоей матери в виде овощей и молока? Так почему сейчас ты требуешь участия в моём решении?
Он замолчал. В глазах мелькнуло что то вроде испуга — он вдруг осознал: Марина не просто возмущена, она готова стоять на своём до конца.
— Знаешь что, — тихо сказала она, и голос её дрогнул, но не от слабости, а от напряжения, — если тебе так важно помочь родителям, снимай им квартиру сам.
Олег опустился на стул. Он смотрел в окно, где за стеклом кружились жёлтые листья, и понимал: что то сломалось.
Марина молчала. Она знала: он ищет слова, чтобы ударить больнее, чтобы заставить её почувствовать вину. Но вина не приходила. Вместо неё было странное, холодное спокойствие — как у человека, который наконец сказал правду, которую долго скрывал.
— Ты думаешь только о себе, — пробормотал Олег, не глядя на неё.
— Нет. — Марина вздохнула. — Я думаю о нашем сыне. О том, что у него будет свой угол — без условий, без долгов, без чужих претензий. А ты… ты думаешь о том, как бы не обидеть тех, кто никогда не стеснялся обижать меня.
Он не ответил. Только сжал губы и уставился в пол.
В кухне стало тихо. Только часы тикали, отсчитывая секунды — каждая из них уносила частицу того доверия, что когда то связывало их.
***
Через неделю Марина получила первые деньги от аренды. Она решила отдать их родителям — как и договаривались. Но Олег, узнав об этом, взорвался.
— Слушай, ты же получила деньги за аренду. Это же приличные деньги! Мы могли бы снять жильё для родителей на них! – вдруг придумал Олег.
— Эти деньги — не наши, — спокойно ответила Марина. — Они принадлежат тем, кто купил эту квартиру – моим родителям.
***
Конфликт вокруг квартиры стал последней каплей. Марина, впервые за семь лет брака, чётко осознала: их с Олегом представления о семье, границах и ответственности настолько разные, что компромисса уже не найти.
Она сказала это за завтраком — буднично, без драмы:
— Олег, я подаю на развод.
Он замер с ложкой в руке:
— Ты шутишь?
— Нет, — Марина налила себе чай, руки не дрожали.
— Мы говорим на разных языках. Ты видишь в моих родителях источник халявы.
Олег бросил ложку на стол:
— Это из за квартиры?! Ты серьёзно?
— Это из за того, что ты не услышал меня. Ни разу.
Раздел имущества
Марина не хотела войны. Она предложила честный вариант: новую квартиру, купленную в браке, оставить у себя, а Олегу выплатить те деньги за первый взнос.
Но Олег отказался наотрез:
— По закону квартира делится пополам! Ты не можешь просто взять и вычеркнуть мои деньги!
На следующую встречу Марина пришла не одна. С ней был её отец — Александр Петрович, человек сдержанный, но непреклонный в вопросах справедливости.
— Олег, — начал он, раскладывая на столе документы, — давай разберёмся без эмоций. Вот выписка с моего счёта — здесь сумма, которую я перевёл за квартиру. Вот — платёжка от Марины, это ваш платеж – миллион рублей.
— Так какая же тогда квартира “на пополам”? – проговорил Олегу тесть.
Он подвинул к Олегу три листа. На первом была указана сумма, которую Александр Петрович перевёл на первоначальный взнос — десять миллионов рублей. На втором — перевод от Марины – миллион рублей.
— Видишь разницу? — спокойно продолжил Александр Петрович. — Мои деньги — это дар моей дочери. Они не подлежат разделу. Вы вложили свои сбережения, миллион, 500 000 – твои. Их я тебе могу компенсировать.
Олег сжал кулаки:
— Вы всё подстроили!
— Мы просто сохранили документы, — пожал плечами Александр Петрович. — А ты, видимо, не думал, что придётся отвечать за свои слова.
Олег не пошел на добровольный раздел, решив заполучить половину стоимости квартиры.
Через месяц брак был расторгнут по суду. Олег получил свои 500 000 рублей — ровно половину от своих вложений. Новая квартира осталась у Марины
Старая квартира так и осталась в собственности родителей Марины. Через год они оформили её на внука — официально, через дарственную.
А Марина, укладывая сына спать в его новую комнату, впервые за долгое время почувствовала: «Я не потеряла семью — я её защитила».
Когда заседание закончилось, Олег подошёл к Марине.
— Твои родители богатые, — сказал он с горечью. — Неужели нельзя было позволить моим родителям жить за их счёт? Не было бы развода!
Марина не ответила. Вместо неё заговорил Александр Петрович.
— Молодой человек, — его голос был твёрдым, но не злым, — так не работает. Каждый живёт за свой счёт. И каждый отвечает за своих близких.