Июньское солнце било в окна старенькой «двушки» на третьем этаже панельного дома. Дима, только что получивший диплом юриста, стоял на пороге квартиры своих деда Михаила Ивановича и бабушки Антонины Петровны.
В груди у молодого человека было неприятное чувство: он знал, что увидит здесь не ту уютную, полную жизни обстановку, к которой привык с детства.
Он медленно переступил порог. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом лекарств, застоявшейся еды и чего то неуловимо горького — запаха времени, которое здесь словно остановилось.
— Бабуль? — неуверенно проговорил Дима, снимая обувь в прихожей.
Из дальней спальни донёсся слабый шорох и всхлипывания бабушки Антонины. Он прошёл по узкому коридору, заставленному старыми вещами, и замер на пороге спальни.
Бабушка Антонина Петровна лежала на кровати, укрытая стёганым одеялом. Её лицо, когда то румяное и живое, теперь было бледным, почти прозрачным. Глаза, однако, узнали любимого внучка и засветились тем светом, который Дима всегда в них видел, только сейчас этот свет был совсем тусклым…
— Димка… — её голос дрогнул. — Родной мой…
Дима бросился к ней, осторожно сжал её руку — тонкую, хрупкую, исхудавшую.
— Я здесь, бабуль. Всё будет хорошо.
— Ох, внучек… — она попыталась приподняться, но сил не хватило. — Как же ты вырос…
В дверях появился дед, Михаил Иваныч. Его фигура, когда то мощная и уверенная, теперь казалась сгорбленной, а глаза — красными и мутными.
— Отучился, значит, приехал — буркнул Иваныч, скрестив руки на груди. — Ну, смотри, что тут творится…
— Я не один, мама моя – ваша дочь, тоже приехала, она с соседкой разговаривает… Что же ты дед тут творишь-то? – пытался совестить деда Димка.
Иваныч попытался что-то ответить внуку, но тут в квартиру зашла его дочь Тамара.
— Пап, мы же говорили тебе: нужно что то решать. Матери нужен уход, тебе — поддержка, ты совсем уже потерял веру в жизнь. Мы не можем оставить вас здесь! – обняла отца, от которого пахло вчерашним алкоголем, дочка.
— Эх, дочка, да ты посмотри на неё…, – Иваныч указал на Петровну, — она же еще недавно как молодая бегала, а теперь вот лежит! А я не могу на трезвую голову смотреть, как она мучается! — оправдывался Иваныч.
—Антон совсем не приходит? – с укоризной спросила отца Тамара.
Иваныч лишь обреченно махнул рукой.
— Куда ты нам предлагаешь переезжать, Тамара?! К тебе в эту конуру? Там и развернуться негде!
— Пап, это не конура. Это квартира, где вы будете под присмотром. Где я смогу возить вас к врачам, готовить еду, помогать.
— У нас с Димкой двушка, мы отдадим Вам гостиную, я в спальне, Димка хочет свою квартиру снимать! – уговаривала отца Тамара Михайловна.
— Не нужно нам помогать! — дед стукнул кулаком по столу. — Я сам справлюсь!
Бабушка тихо вздохнула, прикрыла глаза. Дима почувствовал, как внутри закипает злость — не на деда, а на обстоятельства, которые довели их до такого состояния.
***
Следующие семь дней превратились для Димы с матерью в марафон. Они с матерью наводили порядок в квартире деда и бабки, ведь она была в таком запущенном состоянии, после того, как Антонина Петровна слегла после тяжелой сезонной болезни.
Как-то в гости к матери зашла соседка – Ирина Яковлевна.
— Ой, совсем им худо тут! – сообщала сердобольная соседка. — Порой и поесть у них нечего, когда Иваныч уходит в запой. Я прихожу, подкармливаю, по мере возможности.
— Да куда уж… Иваныч в гневе ведь не пускает, спьяну орет, что сами справятся… Не выживет ведь Антонина в таком бардаке! – дала вердикт Ирина Яковлевна.
— А Антон? Антон совсем не приходит? Не помогает? — Спрашивала Тамара.
— Приходит, раз в месяц, за пенсией…, — лишь осуждающе проговорила Тамара.
***
К сорока с лишним годам Антон, сын Михаила Иваныча и Антонины Петровны, так и не научился отвечать за собственную жизнь.
Со стороны всё выглядело благополучно: у Антона был просторный дом, престижная работа, семья. Но за фасадом «успеха» скрывалась горькая правда: почти каждый шаг Антона был оплачен чужими усилиями и жертвами.
Дом, который построил отец
Михаил Иваныч, всю жизнь проработавший прорабом на стройке, заложил фундамент дома для сына собственными руками. Он не просто контролировал стройку — он был её сердцем и мотором.
Каждое утро Иваныч появлялся на участке с рулетки в руках, выверял разметку, следил за заливкой бетона, проверял кладку стен, лично монтировал кровлю и прокладывал коммуникации.
Антон же появлялся время от времени — как гость на чужой стройке. Он важно кивал, когда отец объяснял тонкости монтажа, раздавал советы, в которых не разбирался, и неизменно завершал визит одной фразой: «Пап, ты уж смотри, чтобы всё было как надо. Я то в этом не спец».
Когда дом был почти готов, Антон торжественно перевёз туда семью. Но даже ключи от нового жилища ему вложил в руку отец — сам он не озаботился даже установкой входной двери.
Деньги, которых «всегда мало»
Несмотря на солидную зарплату (Михаил Иваныч через старые связи устроил сына инженером в нефтедобывающую компанию), Антон постоянно жаловался на нехватку средств. Его просьбы звучали с завидной регулярностью.
Однажды он позвонил матери среди недели:
— Мам, тут такое дело… С гаражом проблема — нужно срочно ремонтировать, а денег в обрез. Можешь немного подкинуть?
В другой раз он застал врасплох сестру Тамару:
— Тамар, сестрёнка, выручай! У нас с женой планы на отпуск, а средств не хватает. Может, переведёшь хоть немного?
А как то раз Антон заявился к родителям без предупреждения. Потоптавшись в прихожей, он неловко начал:
— Пап, машина сломалась. Нужно срочно ремонтировать, а у меня сейчас с деньгами туго…
Михаил Иваныч молча достал из кошелька купюры и протянул сыну. Антонина Петровна, видя это, позже тайком от мужа сунула Антону ещё несколько тысяч, прошептав:
— Только отцу не говори, ладно? Ему и так тяжело…
Показная роскошь на чужие деньги
Парадокс Антона заключался в том, что его «бедность» странно сочеталась с демонстративным потреблением.
Он гордился своим автопарком — три машины, которые менял каждые два три года. Однажды Михаил Иваныч не выдержал:
— Сынок, а зачем тебе третий автомобиль? У вас же с женой двое детей, вам и двух машин хватит, зачем третья еще?
— Это инвестиция, пап! — не моргнув глазом ответил Антон. — Машины дорожают, знаешь ли.
На деньги, которые родители переводили ему «на ремонт», Антон расширил гараж — потратил больше, чем стоило бы отремонтировать родительскую квартиру.
Антон регулярно ездил на курорты, называя их «дешёвыми горящими турами», хотя каждый такой отдых обходился в сотни тысяч рублей. А ещё он обожал последние модели гаджетов — покупал их «в рассрочку» и потом жаловался на высокие проценты.
Отношение к родителям
Антон наведывался к родителям редко, и почти всегда с одной целью — получить деньги. Его визиты проходили по отработанному сценарию.
Сначала он быстро целовал мать в щёку, кивал отцу и, избегая прямого взгляда, начинал:
— Пап, тут такое дело… Можешь одолжить до зарплаты? Хотя бы тысяч десять – пятнадцать..
Если Михаил Иваныч спрашивал, на что именно нужны деньги, Антон раздражался:
— Да ты что, пап? Сейчас всё дорого! Ты же понимаешь.
Получив желаемое, он исчезал до следующего раза. Иногда звонил, чтобы бросить в трубку и снова попросить перевести деньги:
— Всё нормально, не переживайте. Как вы там? Держитесь. Скиньте мне тысяч десять. На хлеб не хватает!
***
Так и жили, но уже прошли времена, когда Иваныч был при деньгах, он уже давно не работал, накопления от былой небедной жизни закончились, осталась лишь пенсия, да и ту прикарманивал себе Антоша.
***
Однажды утром, когда дед снова потянулся к бутылке, стоящей на подоконнике, Дима резко выхватил её:
— Хватит! Ты хочешь, чтобы бабушка осталась одна? Чтобы она видела, как ты себя убиваешь?
Дед замер, посмотрел на внука мутным взглядом:
— Ты не понимаешь…
— Понимаю! — Дима сжал кулаки. — Ты думаешь, что алкоголь заглушит боль. Посмотри на бабушку! Ей нужна твоя сила, а не твоя слабость!
Дед опустил глаза, молча поставил бутылку на стол.
Вечером, когда бабушка уснула, Тамара Михайловна и Дима сидели на кухне. Лампа давала тусклый свет, а за окном шумел редкий дождь.
— Мам, — тихо сказал Дима. — Мы должны действовать. Надо перевозить деда с бабкой к себе. Мать одобрительно кивнула.
***
На седьмой день пребывания Димы с матерью в квартире Иваныча, раздался резкий звонок в дверь. На пороге стоял дядя Антон, брат мамы Димы. Его лицо было красным, глаза блестели — явно не от радости.
— Чего вам тут надо? — грубо бросил он, проходя в квартиру. — Квартиру мою хотите заграбастать?!
— Антон, — Тамара Михайловна встала перед ним. — Мы хотим продать квартиру, купить родителям жильё в нашем городе. Там им будет лучше.
— Лучше?! — Антон рассмеялся. — А мне что останется? Вы что, думаете, я просто так отдам свою долю?
— Это не только твоя доля, — спокойно сказал дед. — Это и моя, и Антонины.
— А вы уже решили, что вам больше не нужно! — Антон ткнул пальцем в сторону матери. — Она еле дышит, ты пьёшь! Кому вы нужны?
Антонина вздрогнула, но промолчала. Дед сжал кулаки, но ничего не сказал.
— Антон, — голос Тамары Михайловны дрогнул. — Это не игра. Это жизнь наших родителей. Ты же их сын!
— А я тоже их сын! — Антон ударил себя в грудь. — И я имею право на эту квартиру!
Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. В квартире повисла тяжёлая тишина.
