Ева откинулась на спинку стула и с недоверием посмотрела на Сашу. В её глазах читалась откровенная насмешка, а на губах играла лёгкая улыбка, будто она услышала что то невероятно забавное.
– Ты серьёзно? – произнесла она, слегка приподняв бровь. – Выйти замуж за того, кого тебе подобрали родители? Мы что, в девятнадцатом веке живём?
Саша даже не оторвала взгляда от конспектов. Она аккуратно перевернула страницу и лишь на мгновение задержала руку на бумаге, прежде чем продолжить читать лекции к следующей паре. Её голос звучал ровно, без тени раздражения или обиды.
– Знаешь, я уже пожалела, что вообще тебе что то сказала, – спокойно ответила она. – Но всё же отвечу. Мы познакомились с Кириллом ещё в детском саду. Всю школу просидели за одной партой, жили в соседних домах. Мы знаем друг друга от и до. И пусть особой любви между нами нет, наш брак будет очень крепким.
Ева махнула рукой, словно отбрасывая эти слова в сторону. Её взгляд, которым она удостоила соседку, стал ещё более жалостливым, будто она смотрела на человека, совершающего непоправимую ошибку.
– Да брось, – сказала она, слегка покачав головой. – Зачем вообще выходить замуж, если нет ярких чувств? Ты с ним с ума от скуки сойдёшь! А если влюбишься в кого то другого? Ну, или он?
Саша наконец закрыла тетрадь и подняла глаза на подругу. На её лице появилась вежливая, почти невозмутимая улыбка. Она не выглядела ни растерянной, ни расстроенной – скорее уверенной в своём решении.
– Спасибо за беспокойство, – мягко произнесла она. – Я могу тебя уверить, моя дальнейшая жизнь будет замечательной. Не переживай.
Ева резко вскочила со своего места, словно её подбросило невидимой пружиной. Движения её были порывистыми, почти нервными. Она сгребла со стола тетрадь и ручку, громко хлопнула книгой, и решительно пересела на соседний ряд, демонстративно отвернувшись от Саши.
– Ой, да больно надо! – выкрикнула она, и в её голосе звучала смесь раздражения и презрения. – Мне тебя жаль, ты не знаешь, что такое жить на полную катушку. Я более чем уверена, что когда мы встретимся лет через десять, ты будешь забитой бабой, стыдливо прячущей глаза.
Девушка нарочно говорила громко, чётко рассчитывая, что её услышат все в аудитории. Её цель была очевидна – привлечь внимание, заставить окружающих стать свидетелями этого маленького спектакля. И она добилась своего: несколько студентов, до этого погружённых в свои дела, невольно подняли головы. Кто то замер с ручкой в руке, кто то переглянулся с соседом.
– Родители ей мужа выбрали! – продолжала Ева, повышая голос ещё на полтона. – А как одеваться и что есть, они тоже за тебя выбирают?
Её слова эхом отдавались в полупустой аудитории, и каждый слог словно висел в воздухе, заставляя присутствующих невольно втягивать головы в плечи. Студенты начали перешёптываться, украдкой поглядывая в сторону Саши. Кто то тихо хихикнул, кто то нахмурился, а пара человек откровенно показывали на неё пальцами, будто она вдруг превратилась в экспонат на выставке.
Саша сидела неподвижно. Её лицо оставалось спокойным, хотя в глазах мелькнуло что то неуловимое – то ли боль, то ли упрямая решимость. Она не пыталась ответить, не пыталась оправдаться. Просто сидела, глядя перед собой, и её пальцы крепко сжали край стола, будто это был якорь, удерживающий её на месте.
В этот момент дверь аудитории скрипнула, и на пороге появился преподаватель. Он сразу почувствовал напряжение в воздухе, окинул взглядом притихших студентов и решительно шагнул к кафедре.
– Так, все по местам, – произнёс он твёрдым, спокойным голосом, и в этой простоте тона было столько властности, что даже Ева невольно притихла. – Тема занятия…
С того самого дня Ева не упускала ни единой возможности задеть Сашу. Она словно взяла на себя роль неутомимого провокатора, выискивая малейший повод, чтобы уколоть подругу и выставить её в нелепом свете перед остальными. Её колкие замечания, брошенные будто невзначай в коридорах или на переменах, быстро расходились по институту, обрастая новыми подробностями. Вскоре почти каждый студент знал: Саша собирается выйти замуж по родительскому выбору, и это стало поводом для пересудов и насмешек.
По наводке Евы к Саше то и дело подходили незнакомые парни – кто то с нарочито серьёзным лицом, кто то еле сдерживая ухмылку. Они предлагали ей встречаться, щедро рассыпая комплименты и уверяя, что уж они то точно лучше “маменькиного сынка”, готового жениться по приказу родителей. Одни говорили это с напускной галантностью, другие – с откровенной издёвкой, но суть всегда оставалась одной: они пытались смутить Сашу, заставить её оправдываться или, ещё лучше, вспыхнуть от стыда.
Саша держалась стойко. Она не вступала в споры, не пыталась что то доказывать. Просто молча отходила в сторону, не удостоив назойливых ухажёров даже взглядом. Её спокойствие, казалось, только подливало масла в огонь – парни переглядывались, перешёптывались, а потом снова бросались вперед, будто проверяли, насколько хватит её выдержки.
С каждым таким эпизодом Саша всё больше отдалялась от однокурсников. Если раньше она могла перекинуться парой фраз с соседкой по парте или присоединиться к общей беседе в столовой, то теперь предпочитала держаться особняком. Она приходила на занятия ровно к началу, уходила сразу после звонка, а в перерывах либо читала, либо просто смотрела в окно, погружённая в свои мысли. Её одиночество стало почти осязаемым – оно словно окружало её невидимым барьером, через который никто не решался пробиться.
Но Ева не унималась. Её настойчивость лишь возросла, когда она впервые увидела жениха Саши. Тот ждал девушку у ворот института – высокий, подтянутый, с безупречной осанкой и вкусом в одежде, который сразу бросался в глаза. Он выглядел так, что невольно притягивал взгляды: дорогие, но не кричащие вещи, аккуратная стрижка, уверенная походка. А ещё – та самая деталь, которая, похоже, особенно задела Еву: он приехал на машине. Не на какой нибудь бюджетной модели, а на солидном, дорогом авто, которое даже среди студентов престижного института встречалось нечасто.
На его запястье поблёскивали часы, явно не из дешёвых, а в руке он держал смартфон последней модели – тот самый, о котором многие только мечтали. Но самым эффектным был букет – роскошные белые лилии, свежие, с едва уловимым ароматом, который разносился по воздуху, стоило ему приблизиться к Саше.
Ева, случайно оказавшаяся неподалёку, замерла, наблюдая за этой картиной. Её глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. Она явно не ожидала, что “маменькин сынок”, над которым она так охотно насмехалась, окажется настолько впечатляющим. В тот момент в ней вспыхнуло что то новое – не просто желание уязвить, а почти ревнивое раздражение. Она хотела получить этого парня в свое личное пользование!
– Везёт же некоторым замухрышкам, – произнесла Ева, и в её голосе отчётливо прозвучала зависть, которую она даже не пыталась скрыть. Она кивнула в сторону ворот, где только что появилась Саша рядом со своим женихом. – У такого красавчика должна быть достойная пара. И я на эту роль подхожу гораздо больше! Вот увидите, он будет моим.
Подружки тут же закивали, словно дрессированные куклы. Аня торопливо поправила причёску, а Лера согласно пробормотала:
– Конечно, ты куда круче. Саша даже не знает, как себя подать.
Ева удовлетворённо улыбнулась. Она не привыкла бросать слова на ветер – если задумала что то, шла до конца. И на следующий день приступила к реализации плана.
Утром она долго выбирала наряд, тщательно оценивая каждый вариант перед зеркалом. В итоге остановила выбор на коротком облегающем платье – оно идеально подчёркивало её фигуру, привлекая взгляды. Дополнили образ высокие каблуки и пара эффектных украшений. Ева осмотрела себя с ног до головы, чуть повернувшись, чтобы оценить силуэт со всех сторон. Да, сегодня она выглядела именно так, как нужно.
Весь день она то и дело поглядывала на часы, едва слушая лекции. Мысли крутились вокруг предстоящей встречи. На последнюю пару Ева и вовсе не пошла – вместо этого заняла позицию возле ворот института, откуда хорошо просматривалась парковка. Подружки держались неподалёку, делая вид, что просто болтают, но на самом деле внимательно следили за происходящим.
Наконец вдалеке послышался звук мотора, и на парковку плавно въехала знакомая машина. Ева тут же выпрямилась, поправила волосы и уверенно улыбнулась подружкам, словно давая знак: “Сейчас увидите”.
Из автомобиля вышел жених Саши. Он выглядел так же безупречно, как и в прошлый раз: стильная куртка, аккуратно уложенные волосы, в руках – очередной букет. Не торопясь, он огляделся, видимо, ожидая Сашу.
Именно этот момент Ева выбрала для своего выхода. Плавной, почти танцевальной походкой она направилась прямо к нему. Её каблуки отчётливо цокали по асфальту, привлекая внимание. Когда она оказалась в паре шагов, то слегка наклонила голову, одарив парня самой обворожительной улыбкой, на которую была способна.
– Эй, красавчик, – протянула она мелодичным, чуть игривым голосом, – не подвезёшь меня до дома?
Кирилл даже не шелохнулся. Он лишь слегка приподнял бровь, словно пытаясь понять, всерьёз ли она это говорит. Его взгляд неторопливо скользнул по Еве – от туфель на высоком каблуке до тщательно уложенных волос. В его глазах не было ни интереса, ни раздражения – только спокойное, почти холодное любопытство.
– Слишком рано на работу вышла, – произнёс он ровным, бесстрастным тоном. – Твои клиенты чуть позже подтянутся.
Слова прозвучали резко, будто пощёчина. Ева замерла на мгновение, словно не веря, что это действительно было сказано ей. Её улыбка дрогнула, а пальцы, всё ещё сжимавшие локон, невольно разжались.
– Эй! – вскрикнула она, на этот раз с явным оскорблением в голосе. Она шагнула ближе, пытаясь вернуть его внимание, но Кирилл уже отвернулся, будто разговор был окончен. – Что ты себе позволяешь?!
В этот момент рядом незаметно появилась Саша. Она двигалась тихо, почти бесшумно, и её появление стало для Евы неожиданностью. Саша держала в руках блокнот и ручку, её лицо было спокойным, почти безразличным, но в глазах читалась лёгкая ирония.
– Преподаватель просил передать, – произнесла она ровным, деловым тоном, – что тебе нужно будет сдать сегодняшний семинар не позднее конца недели. Иначе он не допустит тебя до экзамена.
Саша стояла всего в паре шагов от Евы и едва заметно улыбалась. Она с первого взгляда поняла, что происходит и девушке было очень приятно наблюдать за неудачей однокурсницы.
Кирилл даже не посмотрел в сторону Евы. Он спокойно открыл дверь машины, ожидая, пока Саша сядет. Его движения были размеренными, будто только что не произошло ничего особенного – ни дерзкого предложения, ни резкого ответа, ни напряжённой паузы.
Саша сделала шаг к машине. Она не торопилась, не оглядывалась, не пыталась бросить последнее слово. Её походка оставалась лёгкой и ровной, а плечи – расслабленными. Она села на пассажирское сиденье, аккуратно поправив сумку на коленях, и с улыбкой посмотрела на жениха.
Кирилл закрыл за ней дверь, обошёл машину и сел за руль. Двигатель мягко заурчал, и автомобиль плавно тронулся с места. Саша даже не обернулась, чтобы посмотреть на Еву. Она просто смотрела вперёд – на дорогу, на голубое небо, на мелькающие в окне здания. Её дальнейшая жизнь будет такой же – безоблачной и свободной.
А Ева осталась стоять на том же месте, словно пригвождённая к асфальту. Её грудь тяжело вздымалась, а в глазах мелькали растерянность и злость – не только на Сашу или Кирилла, но и на себя за то, что позволила всему этому случиться. Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, но даже эта боль не могла заглушить жгучего чувства поражения.
Машина скрылась за поворотом, а Ева всё ещё стояла, глядя туда, где только что был автомобиль. Вокруг шумел институтский двор – студенты спешили на пары, кто то смеялся, кто то переговаривался по телефону, – но для неё всё это звучало как фоновый шум, далёкий и бессмысленный.
До выпуска оставался год. Саше просто нужно было продержаться – не потому, что она боялась или сомневалась, а потому, что знала: её путь уже выбран, и никакие случайные всплески чужих эмоций не смогут его изменить. Она не собиралась доказывать что то Еве, оправдываться или объяснять. Ей было достаточно того, что она сама считала правильным. И этого было вполне достаточно.
************************
Десять лет спустя после выпуска состоялась встреча одногруппников. Небольшой кафетерий на окраине города едва вместил всех желающих – кто то пришёл с супругами, кто то привёл детей, а кто то явился в одиночку, с любопытством оглядывая знакомые и уже слегка изменившиеся лица.
В дверях появилась Ева. Она замедлила шаг, невольно втягивая живот и поправляя причёску. Ей не хотелось приходить – слишком много воспоминаний, слишком много вопросов, на которые она не была готова отвечать. Но любопытство всё же пересилило: как сложилась жизнь у остальных? Кто добился успеха, кто осел в провинции, кто построил семью?
Не успела она сделать и нескольких шагов, как к ней уже спешила одна из бывших подружек – та самая, что когда то кивала в такт её словам и смеялась над её шутками. Теперь в её взгляде читалось явное удовольствие от возможности рассмотреть Еву поближе.
– Ева! Давно не виделись! – воскликнула она с нарочито радостной интонацией, обводя взглядом фигуру Евы. – Да ты никак поправилась! – добавила она, и в её голосе проскользнуло фальшивое сочувствие. – Наверное, всё из за стресса, да?
Ева сжала губы. Она терпеть не могла такие “приветствия”, и отвечать вежливо уже не было сил.
– На себя посмотри, – резко ответила она, не скрывая раздражения. – Сама лет на десять старше своего возраста выглядишь.
Подружка на мгновение замерла, но тут же натянула прежнюю улыбку. Она привыкла не замечать колкие реплики – главное было задать нужные вопросы и получить пищу для новых сплетен.
– Ой, а ты замуж то вышла? Детки есть? – пропустила она мимо ушей нелицеприятный комментарий.
Ева вздохнула. Этот вопрос она слышала уже не в первый раз за вечер.
– В разводе, – ответила она лениво, разглядывая людей за соседними столиками. – Дважды. Характерами не сошлись.
Подружка сделала вид, что искренне огорчилась, хотя в её глазах мелькнуло что то похожее на удовлетворение.
– Слушай, я тут Сашку видела, – вдруг зашептала она, наклоняясь к Еве и оглядываясь по сторонам, словно делилась страшной тайной. – Представляешь, она всё таки пришла.
Ева невольно выпрямилась. Имя Саши будто ударило по нервам, пробудив давние воспоминания – и те самые чувства, которые она так старалась забыть. Она медленно повернула голову, пытаясь разглядеть в толпе знакомое лицо.
– Где? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, но в нём всё же проскользнула нотка напряжения.
Подружка кивнула в сторону дальнего столика, где за чашкой кофе сидела женщина с спокойной улыбкой и аккуратно уложенными волосами. Даже спустя десять лет в ней легко можно было узнать ту самую Сашу – ту, над которой когда то насмехались, которую пытались унизить, но которая всегда держалась с непоколебимым достоинством.
Ева не заметила, как подружка отошла, оставив её одну с тяжелыми мыслями. Вокруг шумели голоса, звенела посуда, кто то смеялся, кто то обнимался, но для Евы на мгновение всё затихло. Она стояла, глядя на Сашу, и понимала, что её предсказания не сбылись.
Вся в сером и глазки в пол?
Ева не успела ничего сделать. В этот момент в зале раздался лёгкий щелчок, а затем – чистый, звонкий голос:
– Попрошу минуту внимания!
Все невольно повернули головы к сцене. У микрофона стояла эффектная брюнетка. Её платье явно было от известного дизайнера – лаконичный крой, дорогой материал, безупречная посадка по фигуре. Длинные, идеально уложенные волосы переливались при каждом движении, а на ушах и шее поблёскивали украшения, которые даже издалека выдавали свою ценность.
Это была Саша. Точнее – Александра. Та самая Саша, которую когда то пытались унизить, над которой посмеивались, которую считали слабой и безвольной.
Она держала микрофон с такой лёгкостью, будто выступала на сцене каждый день. Её поза была расслабленной, но в то же время полной достоинства, а взгляд – спокойным и уверенным.
– Вы не ожидали меня здесь увидеть? – начала она с лёгкой улыбкой. – Ну, я так и думала. Не переживайте, я не отниму у вас много времени.
Она медленно обвела взглядом зал, словно стараясь запомнить каждое лицо, каждую реакцию. И вдруг её глаза остановились на Еве. В этом взгляде не было ни вызова, ни злорадства – только тихое, почти незаметное удовлетворение.
– Одиннадцать лет назад вы все очень переживали за моё будущее. А если точнее – за мой брак, – продолжила Саша, не отводя взгляда от Евы. – Хочу вас успокоить. Я счастливая жена и счастливая мама троих детей. С мужем мы живём душа в душу, уважаем и заботимся друг о друге. За все десять лет брака мы ни разу серьёзно не поссорились.
В зале повисла тишина. Кто то невольно вздохнул, кто то переглянулся с соседом, а кто то опустил глаза, будто чувствуя неловкость от того, как когда то судил чужую жизнь.
– У нас свой бизнес, – спокойно продолжала Саша. – Мы спонсируем благотворительный фонд, помогаем детям из малообеспеченных семей. Можете ли вы похвастаться подобным?
Её голос звучал ровно, без пафоса, без желания унизить или похвастаться. Это были просто факты – её реальность, её жизнь, которую она строила все эти годы.
Ева почувствовала, как внутри что то сжалось. Она вдруг осознала, что всё, что она когда то говорила, все её насмешки и предсказания разбились о эту спокойную, уверенную женщину. Саша не пыталась доказать что то Еве или кому то ещё – она просто жила. И жила так, как считала правильным.
Зал замер в тишине. Ещё несколько секунд назад здесь звучали разговоры, смех, звон посуды – теперь же не раздавалось ни звука. Люди, которые когда то с усмешкой обсуждали Сашу, перешёптывались за её спиной и строили прогнозы о её “несчастной судьбе”, теперь сидели, опустив глаза. Кто то нервно теребил салфетку, кто то делал вид, что поправляет одежду, а кто то просто смотрел в одну точку, будто пытаясь спрятаться от реальности.
В этой тишине отчётливо слышалось тиканье часов на стене – размеренное, безжалостное. Оно словно отсчитывало секунды, напоминая каждому, как легко было судить других и как трудно теперь найти слова в ответ на то, что они только что услышали.
Никто не решился встать. Никто не потянулся к микрофону. Ни у кого не нашлось готовности громко, уверенно заявить: “А у меня тоже всё просто замечательно!” – хотя бы для вида, хотя бы чтобы сохранить лицо.
Александра не стала ждать. Она мягко улыбнулась, кивнула собравшимся и направилась к выходу. Её походка была лёгкой, но в ней чувствовалась твёрдость – не показная, не напускная, а та, что рождается из внутренней уверенности. Она не стремилась унизить или доказать своё превосходство. Ей было достаточно того, что она сказала. Достаточно того, что её услышали.
У дверей она на мгновение остановилась, будто оглядывая зал в последний раз. В её взгляде не было злорадства, только спокойное удовлетворение. Она осуществила свою маленькую мечту – не ту, которую навязывали другие, а ту, что выбрала сама. И доказала всем, а главное – себе, что иногда стоит прислушаться к советам родителей. Даже в таком личном и важном вопросе, как выбор спутника жизни.
За её спиной всё ещё царила тишина. Кто то наконец нашёл в себе силы заговорить, но голос звучал неуверенно, словно человек сам не верил в то, что говорит. Другие продолжали молчать, переваривая услышанное. А Александра уже шла по улице, вдыхая прохладный вечерний воздух, чувствуя, как внутри разливается тепло – не от победы над кем то, а от осознания, что она построила жизнь так, как хотела…
