Анна устало закрыла ноутбук и потёрла глаза. За окном тянулся очередной серый вечер мегаполиса, машины сновали по улицам, неоновая реклама мигала в ритме её собственного бешеного дня.
— Всё, хватит, — пробормотала она себе под нос.
Сегодня она снова задержалась в офисе допоздна. Начальство требовало отчёт, коллеги кидали в чаты бесконечные вопросы, а ей хотелось только одного — выключить телефон и забыться в тишине.
Дома её ждал пустой холодильник, неразобранные коробки после ремонта и мерцающий экран смартфона, полный уведомлений. Она скинула туфли, налила стакан воды и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать.
— Завтра разберусь… — подумала она, закрывая глаза.
Сон накрыл её мгновенно.
Анна проснулась от странного ощущения. Не резкий звук, не звонок телефона — просто что-то было не так.
Она медленно открыла глаза и… замерла.
Комната вокруг была чужая.
Старая мебель, тяжёлые коричневые шторы, тёмные обои с причудливым узором. На прикроватной тумбочке стоял старый будильник, его стрелки показывали 07:12. Анна резко села и огляделась.
— Что за…?
Вместо удобного ортопедического матраса — пружинистая кровать с простынями в цветочек. Она потянулась к смартфону, но его не было. Рядом лежала какая-то книжка с пожелтевшими страницами.
Только сейчас она поняла, что на ней не её ночная футболка, а ситцевая пижама. Гулко застучало сердце.
Она встала, подошла к зеркалу и… Её сердце ухнуло вниз.
В отражении была девушка. Молодая, с тёмными вьющимися волосами, тонкими чертами лица и большими, испуганными глазами. Но это была не она.
— Этого не может быть…
В дверь постучали.
— Марина! Вставай, проспишь в техникум!
Анна дёрнулась. Голос был женский, тёплый, немного ворчливый.
— Кто… Марина? — прошептала она.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула женщина лет пятидесяти с начёсом и домашним халатом.
— Ты чего такая? Не заболела? Анна в ужасе уставилась на неё.
— Кто вы? — еле выдавила она. Женщина нахмурилась.
— Мариш, ты точно в порядке? Я твоя мама…
Анна почувствовала, как мир вокруг покачнулся.
— Это сон, — пробормотала она. — Это просто сон…
Но всё было слишком реальным. И тогда её взгляд случайно упал на настенный календарь.
На нём было написано: Сентябрь 1987 года.
Анна судорожно сглотнула, не в силах оторвать взгляда от календаря. 1987 год.
— Так… спокойно… Это просто сон. Просто сон… — она повторяла эти слова, как мантру, но сердце бешено колотилось.
Женщина у двери всё ещё смотрела на неё с беспокойством.
— Марина, ты меня пугаешь. Может, температуру померяешь?
Анна медленно повернулась к ней. Марина. Это имя прозвучало в её голове странно, чуждо. Она? Нет. Это не она.
Но если не она… тогда кто?
— Мам… — осторожно произнесла Анна, испытывая это слово на вкус.
Что-то в женщине перед ней действительно напоминало мать, которую она никогда не знала. Анна выросла в детском доме, её мать умерла, когда ей было всего два года. О ней остались только размытые фотографии и пара старых историй от воспитателей.
— Ну вот, другое дело. А то я уж думала, ты заболела, — улыбнулась «мама». — Давай, вставай. Яичница уже на плите, и не опаздывай в техникум.
С этими словами женщина скрылась за дверью, оставив Анну стоять посреди комнаты в полном ступоре.
Она обернулась к зеркалу и снова посмотрела на своё отражение.
— Это невозможно…
Но её глаза, её руки, её голос — всё было не её.
Она подняла взгляд на свои руки. Кожа моложе, ногти короткие, без привычного гель-лака. Анна резко хлопнула себя по щеке. Больно.
— Чёрт… это реально.
Она снова посмотрела на календарь. 1987. Советский Союз.
До смартфонов, интернета, соцсетей и даже нормального кофе.
Она глубоко вдохнула, пытаясь не поддаться панике.
— Надо что-то делать.
Она осторожно оглядела комнату. В углу стояла деревянная тумбочка с маленьким черно-белым телевизором «Рекорд». На письменном столе — аккуратно разложенные учебники и дневник.
Она открыла его. На первой странице ровным почерком выведено: Марина Коваль, 18 лет, выпускница школы №13.
— Коваль… — прошептала она. Это имя ей ни о чём не говорило.
Она быстро пролистала дневник, но не нашла ничего необычного — обычная школьница, судя по всему. Но как она оказалась в её теле?
А главное — где сейчас её собственное тело?
Она сжала виски, пытаясь вспомнить последнюю ночь. Она просто легла спать в 2024 году, уставшая, измотанная… а проснулась здесь.
Её охватил приступ паники.
— Надо найти кого-то, кто мне поверит.
Но кому? В 1987-м никто не поймёт слов про интернет, телефоны и тем более про скачки во времени. Скорее всего, её просто запрут в психушке.
— Мариш, ты идёшь? — снова раздался голос «матери».
Анна ещё раз посмотрела на себя в зеркало.
— Хорошо. Пусть будет так. Пока… пока просто притворюсь, что я Марина.
Она глубоко вдохнула, натянула первое попавшееся платье и вышла из комнаты.
На кухне пахло жареными яйцами и свежим хлебом. За столом сидел мужчина — высокий, с жёсткими чертами лица.
— Ну наконец-то. Я уж думал, ты спишь до обеда, — буркнул он, отхлёбывая чай из стеклянного гранёного стакана.
Анна машинально кивнула, пытаясь понять, кто он.
— Отец твой ворчит, — вздохнула женщина. — Ты же знаешь, какой он строгий.
Ей захотелось рассмеяться от абсурдности ситуации. В её настоящей жизни у неё не было отца. Она никогда его не знала.
— Извини, — пробормотала она.
Мужчина только хмыкнул.
Она машинально взяла в руки вилку и посмотрела на еду. Советский завтрак. Без авокадо, без кофе с миндальным молоком. Только жареные яйца и чёрный чай.
— Сегодня после занятий зайди в гастроном, возьми молоко и хлеб, — сказала мать.
— Хорошо, — автоматически ответила Анна.
Она понятия не имела, где этот гастроном, но спрашивать было бы странно.
Всё, что ей оставалось — идти по течению. Через час она уже шагала по улице.
На ней было хлопковое платье и какие-то неуклюжие туфли, волосы аккуратно заплетены в косу. Её окружали люди в простых нарядах: женщины в платьях, мужчины в костюмах. Витрины магазинов пестрели советскими плакатами.
На стене дома висел огромный портрет Горбачёва. Она ощутила лёгкое головокружение. Это не сон. Она попала в прошлое. И, возможно, назад дороги нет.
Анна шла по улице, пытаясь не выдать своего потрясения. Всё вокруг было чужим и одновременно пугающе знакомым — как кадры из старых фильмов, которые она когда-то смотрела. Советская реальность жила своей размеренной жизнью: женщины в скромных платьях с авоськами, мужчины в тёмных костюмах, шумные дети во дворах, запах свежеиспечённого хлеба из гастронома.
Она пыталась не паниковать, но в голове крутился только один вопрос: как она сюда попала и как теперь выбраться?
Первым делом Анна решила проверить очевидное — это сон или нет?
Она ущипнула себя — больно.
Попробовала проснуться, зажмурившись и считая до десяти — ничего.
Наконец, она решилась на кардинальные меры: встала посреди тротуара и закричала:
— Это сон! Я сплю! Пусть всё исчезнет!
Прохожие резко обернулись, некоторые с подозрением переглянулись.
— Девушка, вы в порядке? — послышался обеспокоенный голос мужчины в милицейской форме.
Анна почувствовала, как её лицо заливает краска.
— Да… извините, я просто… — она растерялась. — Просто… плохо себя чувствую.
Милиционер что-то буркнул себе под нос, но продолжил свой путь.
Анна нервно выдохнула. Это не сон. Это реальность.
Когда она добралась до техникума, её внутреннее состояние стало только хуже.
Во-первых, она совершенно не знала, в каком здании ей учиться, на каком курсе, в какой группе. Однако тело… тело словно знало. Оно само свернуло в нужный переулок, ноги уверенно шагали по знакомой дороге.
«Марина» училась на бухгалтера.
Как только она зашла в здание, на неё обрушился поток информации.
— Маришка! — к ней тут же подскочила какая-то светловолосая девушка. — Ты чего с утра такая сонная была?
— Я… неважно себя чувствую, — пробормотала Анна, пытаясь вспомнить, кто это.
— Ой, только не заболей, а то контрольная на носу!
— Контрольная? — Анна моргнула.
— По экономике! Забыла, что ли?
Анна сглотнула. В её голове всплыли какие-то неясные знания — обрывки формул, терминов, цифр. Но она никогда не училась в этом техникуме.
Или училась?
Её голова снова закружилась.
— Эй, ты точно в порядке? — обеспокоенно спросила подруга.
— Да… Да, всё нормально.
Она не знала, насколько долго сможет это изображать.
Но самое страшное ждало её вечером.
После учёбы Анна зашла в гастроном, как и просила её «мама». Покупка хлеба и молока в советском магазине была целым испытанием — громкие продавщицы, длинные очереди, касса, которая не пробивала «лишнего».
На выходе она заметила газетный киоск.
Не думая, она купила свежий выпуск «Правды». И когда развернула его, по спине пробежали мурашки.
Дата на газете: 14 сентября 1987 года.
Но не это было самым страшным. Внизу страницы был крошечный раздел с некрологами. И среди имён одно выбило у неё почву из-под ног:
Марина Коваль (18 лет). Трагически погибла 17 сентября 1987 года.
Анна почувствовала, как ледяной ком сдавил её горло.
— Нет…
Она быстро перечитала текст. В нём не говорилось деталей, только дата и имя.
Марина должна умереть через три дня. Но если Анна сейчас в её теле… Что же это значит?
Анна в панике бежала домой. В голове метались тысячи вопросов.
Я здесь не случайно. Что-то случится 17 сентября.
И я либо должна это предотвратить, либо… Она резко остановилась, осознав другую жуткую мысль:
Если Марина должна умереть, а я в её теле… может, это моя судьба? Может, я должна умереть вместе с ней?
Или у неё есть шанс спасти не только Марину, но и саму себя?
Анна не спала всю ночь. Она снова и снова перечитывала строчку в газете, мысленно повторяя одну и ту же мысль:
Марина Коваль должна погибнуть через три дня. Но как? Почему?
Она пыталась вспомнить, но воспоминаний у неё не было — только смутные догадки, ощущение тревоги, которое не покидало её с того самого момента, как она проснулась в 1987 году.
Если Марина умрёт, умрёт ли она вместе с ней? Или просто исчезнет?
Этот вопрос был страшнее всего.
На следующее утро она спустилась к завтраку и внимательно посмотрела на своих «родителей».
Женщина в халате, строгий мужчина за столом. Она пыталась запомнить каждую их черту, каждое движение. Они были её семьёй… но не её.
— Мам, — тихо сказала Анна.
— Что, доченька? — женщина улыбнулась.
Она хотела сказать что-то важное, признаться, попросить помощи. Но слова застряли в горле.
Они не поймут. Они подумают, что я сошла с ума.
— Я просто хотела сказать, что люблю тебя, — наконец выдохнула она.
Мать удивлённо посмотрела на неё, потом улыбнулась.
— Ой, ну что ты, конечно, люблю, — она погладила её по голове. — Просто ты вчера какая-то странная была, я уж волновалась.
Анна улыбнулась в ответ, но внутри её трясло. Оставалось два дня.
Анна пыталась выяснить, что должно произойти, но никто ничего не знал. Ни подруги, ни преподаватели в техникуме.
Она ходила осторожно, боясь каждого шага. Вдруг авария? Вдруг нападение? Она не знала, как умрёт Марина, а значит, не могла этого избежать.
Но к вечеру она поняла одну деталь. Что-то должно случиться на перекрёстке у завода.
Она вспомнила странное ощущение, которое накрыло её, когда она случайно оказалась там. Гул машин, запах гари, какие-то обрывки мыслей.
Она решила, что не пойдёт туда.
16 сентября.
Всё шло как обычно, но тревога нарастала с каждой минутой.
Анна сделала всё, чтобы избежать опасных мест, не выходила без надобности, не разговаривала с незнакомцами.
Но, как и во всех историях со временем, судьба не терпит обмана.
Ровно в 18:40 на неё наорал преподаватель.
— Марина Коваль, ты забыла сдать реферат! Немедленно принеси его из дома!
Анна хотела сказать, что он у неё с собой, но не успела — поток слов и строгое выражение лица загнали её в угол.
Она вышла из техникума и пошла домой…
…а потом поняла, что двигается по другой дороге.
По той самой. Перекрёсток у завода. Судьба всё равно привела её сюда.
Анна остановилась.
Перекрёсток. Светофор моргает жёлтым, машины проезжают. Вдалеке слышны голоса рабочих.
И тут… Грузовик.
Огромный, с ревущим двигателем, несётся прямо на неё. Её ноги словно приросли к асфальту. Это тот самый момент.
Если она сделает шаг вперёд — конец. Если назад…
Кто-то резко дёргает её за руку.
Она падает на тротуар, слышит визг тормозов, запах гари. Живая. Она жива.
Над ней склонился мужчина.
— Девушка, вы что, с ума сошли?!
Она тяжело дышит. Смотрит на грузовик.
Это был тот самый момент, но что-то пошло не так.
Судьба дала ей шанс.
Она поднялась на ноги, чувствуя, как её сознание мутнеет.
Мир вокруг начал искажаться.
Люди двигались медленно, звуки становились тише.
Где-то вдалеке она услышала звон… Будильника.
Она резко открыла глаза.
2024 год.
Она в своей кровати. Смартфон мигает на прикроватной тумбочке.
Она в панике села и схватила телефон.
Дата: 17 сентября 2024 года.
Она вернулась.
Но в зеркале напротив отражение казалось… другим. Она была жива. Но была ли она всё ещё собой?