Лида стояла с пакетами в прихожей, чувствуя, как ручки режут ладони. В одном — его любимое пиво. В другом — сыр с плесенью, который сама терпеть не может.
Денис помогал разгружать продукты. Шесть месяцев он приходит, ест, спит, уходит. У него даже зубная щетка тут есть. Синяя, рядом с её розовой.
— Ден, давай съедемся. Зачем тянуть?
Он замер с банкой оливок в руке. Потом медленно поставил её на полку. Не повернулся.
— Зай, я… давай не будем торопиться.
Она знала этот тон. Он так говорил, когда она предложила познакомить его с родителями. Когда спросила про отпуск вместе. Когда намекнула на его день рождения — отметить вдвоем.
— Мы полгода встречаемся.
— Ну и что? — он наконец повернулся. — Полгода — это не срок.
— Для тебя.
— Лид, не начинай.
— Что не начинай? Мне сорок два года, Ден. Я не могу ждать, пока ты созреешь.
Он поморщился. Терпеть не мог эти разговоры.
— Я домой. Устал.
Быстрый поцелуй в щеку. Хлопок двери.
Лида осталась стоять среди пакетов. В холодильнике — еда на двоих. В ванной — его шампунь, который покупает сама. В спальне — подушка, которую он любит, жесткая.
А его нет.
***
Через неделю она увидела их в кафе на Садовой. Денис и рыжая девушка. Он держал её за руку и что-то рассказывал. Девушка смеялась, откидывая голову.
Лида стояла за стеклом и смотрела, как он гладит чужие пальцы. Тем же жестом, каким гладил её.
Вечером написала: “Видела тебя с ней”.
Он позвонил через десять минут.
— Это коллега. Мы обсуждали проект.
— За руки?
— Господи, Лида. Ты следишь за мной?
— Я шла мимо.
— И сразу выводы? Знаешь что, мне это надоело. Твои сцены, претензии. Мне и так хорошо. Было хорошо.
— Было?
— Да, было. Пока ты не начала давить.
— Я просила жить вместе. Это давление?
Он помолчал. Потом сказал то, что она уже знала:
— Мне удобно так, как есть. Приходить к тебе, когда хочу. Уходить, когда надо. Ты готовишь вкусно, секс хороший. Зачем что-то менять?
— То есть я для тебя…
— Удобная, да. И тебе же тоже удобно. Не ври, что нет.
— Мне одиноко.
— Это твои проблемы.
Она положила трубку.
***
Ночью не спала. Думала. О том, как он приходит уставший, она его кормит. Как стирает его рубашки. Как покупает его любимый кофе, хотя сама пьет чай.
Утром встала с ясной головой.
Собрала его вещи. Зубную щетку, бритву, футболки. Джинсы, которые он оставил. Кружку с отбитой ручкой.
Не стала писать ему. Не стала объяснять.
Вызвала такси до его дома. Он жил в получасе езды, в съемной однушке. Она была там дважды за полгода.
Поднялась на третий этаж. Позвонила.
Открыл сонный, в трусах.
— Лида? Ты чего?
Она протянула ему пакет.
— Твои вещи.
— Что? Зачем? Мы же не ссорились.
— Мы и не мирились. Просто ты больше не придешь.
— Подожди, давай поговорим…
Но она уже спускалась по лестнице. Он крикнул что-то вслед. Не обернулась.
***
Дома выкинула его подушку. Слишком жесткая, шея болит. Вылила его шампунь — вонючий какой-то. Пиво отдала соседу.
Телефон разрывался. Не брала.
Потом пришло сообщение: “Ты чего творишь? Я ж не гнал тебя”.
Ответила коротко: “Я гоню”.
“Но почему?”
Думала, что написать. Что он эгоист? Что использовал её? Что ей больно?
Написала: “Надоел”.
Больше он не писал.
***
Через месяц встретила его случайно. В супермаркете. Он катил тележку, выбирал пельмени.
Увидел её. Остановился.
— Привет.
— Привет.
— Как ты?
— Нормально.
Он переминался с ноги на ногу. В тележке — полуфабрикаты, пиво, чипсы. Холостяцкий набор.
— Слушай, может, кофе выпьем? Поговорим?
— О чем?
— Ну… Я думал о твоих словах. Может, ты была права. Может, стоит попробовать жить вместе.
Лида посмотрела на него. Небритый, помятая футболка, под глазами круги.
— Нет.
— Почему? Ты же хотела.
— Хотела. Месяц назад. С тобой — хотела. С мужчиной, который пришел, потому что пельмени варить не умеет — не хочу.
— Это не так…
— Так. Ты просто понял, что стирать рубашки некому. Готовить лень. Одному скучно. Вот и вспомнил про меня.
— Лида, я правда по тебе скучаю.
— По мне или по борщу?
Он опустил глаза. Всё понял.
— Прости, — сказал тихо.
— Не за что. Спасибо, что показал — я заслуживаю большего, чем быть чьим-то удобством.
Развернулась и пошла к кассе. Не оглядывалась.
***
Вечером сидела на кухне. Одна чашка на столе. Одна тарелка. Никто не придет, не спросит “что на ужин”. Не оставит грязные носки под кроватью.
Тишина.
Но не одиночество. Разница есть.
Завтра запишется в спортзал — давно хотела. Купит билет в театр — на одно место. Сходит к подруге, которую сто лет не видела.
Будет жить.
Для себя. Не для чьего-то удобства.
Взяла телефон. Зашла в контакты. Удалила его номер.
Потом подумала и улыбнулась. Первый раз за месяц — по-настоящему.
Оказывается, можно быть счастливой и одной.
Главное — быть.